— Слезы и тирания, — вынесла свой вердикт Аликс.
— По-моему, разница невелика. Завтра мне предстоит вступить в схватку с подружками невесты. Я объявлю трем женщинам, что они не будут участвовать в церемонии, потому что мне они не нравятся. Потом мать Гленна будет…
Иззи осеклась, заметив, что Аликс встала и в задумчивости расхаживает по саду. Остановившись возле изящной беседки, она внимательно оглядела ее.
— Думаю, это… то, что надо! Чудесные розы. — Она потрогала пальцем шип. — Иззи, — твердо заявила Аликс. — Ты устроишь свадьбу здесь, в этом саду.
— Я не могу, — растерялась Иззи.
— Почему? Это ведь твоя свадьба.
— Две матери превратят мою жизнь в сущий ад.
— Значит, мы выставим против них мою мать. — Аликс плутовато ухмыльнулась. — Это уравновесит ситуацию.
Иззи изумленно округлила глаза.
— Если кто-то и способен…
— Выдержать напор двух твоих матушек, то это Виктория Мэдсен.
В слабом свете сгущающихся сумерек Иззи вгляделась в лицо подруги.
— Думаешь, это возможно?
— А почему нет? Тебе нужно только проявить твердость и сказать им о своем решении.
— Мне придется оставить Гленна и переехать сюда, чтобы все устроить.
— Нет. Тебе нужно побыть с ним. Пойми, если вы разделитесь, эти мамаши победят. Скажи Гленну, что он должен поддержать тебя, или никакой свадьбы не будет.
— Я не могу так поступить.
— Ладно, тогда крутись, как хочешь, вылези из кожи вон, только придумай, как угодить обеим матушкам, позволив Гленну спрятаться за своими машинами.
Иззи не смогла удержаться от смеха.
— Иногда ты говоришь в точности, как твоя мать.
— А я-то считала тебя подругой.
Иззи на мгновение зажмурилась.
— Наверное, я похожа на маму, потому что я сейчас тоже расплачусь. Аликс, ты самый лучший друг, о каком можно только мечтать.
— Не лучше тебя. Я не пережила бы разрыва с Эриком, если бы тебя не было рядом.
— Ха! Стоило тебе увидеть нижнюю губу Джареда Монтгомери, как твое уныние прошло. Слушай, мне тут пришло в голову! Раз ты так хорошо пишешь, может, поможешь мне с брачным обетом?
— Мы попросим маму написать слова клятвы. Конечно, она захочет заключить контракт, определить дату платежа, размер гонорара и закрепить за собой право авторства, но брачный обет будет сногсшибательным.
Подруги переглянулись и весело расхохотались.
Стоя у открытого окна спальни наверху, Калеб Кингсли с ласковой улыбкой смотрел на них. Можно провести двести лет, вынашивая замыслы, и умереть вновь, так и не осуществив их, но иногда довольно что-то увидеть или услышать, и в душе вспыхивает надежда.
Калеб с радостью видел, что две молодые женщины снова вместе. Сестры в прошлой жизни, они стали подругами в нынешней.
Возможно, на этот раз ему действительно удастся вернуть Валентину. Соединиться с ней навеки.
Вечером Аликс позвонила отцу, Кену. Прежде чем набрать номер, она, как всегда, напомнила себе, что лучше вовсе не упоминать имя матери. Бывшие супруги за долгие годы, прошедшие со дня развода, научились кое-как ладить между собой, но Аликс хорошо знала: дай им в руки оружие, и посыплются вопросы, а она сама окажется на линии огня.
— Привет, малышка, — весело поздоровался отец. — Ты благополучно добралась до Нантакета?
— Ты в жизни не догадаешься, кто здесь живет в домике для гостей.
— И кто же? — спросил Кен.
— Джаред Монтгомери.
— Который? Архитектор?
— Очень смешно, — фыркнула Аликс. — Я же знаю, ты рассказываешь о нем своим студентам. Тебе отлично известно, что он гений.
— Он создал несколько приличных проектов. Мне нравится, что этот парень разбирается в строительстве.
— Еще бы, это твой конек. Папа!
— Да?
— Я работаю над проектом часовни.
— Ты говоришь о церкви? — удивился Кен. — Но зачем тебе это?
— Я тебе скажу, но только если ты не станешь горячиться и распекать меня.
— Что это значит?
— Папа! — предостерегающе произнесла Аликс.
— Ладно. Никаких нотаций. Так что ты натворила?
Аликс рассказала отцу о том, как проникла в домашнюю студию Монтгомери, как увидела его наброски и чертежи.
— Они великолепны. Просто чудо.
— И ты решила обратиться к малым архитектурным формам, чтобы произвести на него впечатление, — заключил Кен. В его голосе слышалось неодобрение.
— Да, — решительно проговорила Аликс. — Не знаю, как долго он здесь пробудет, но, надеюсь, я смогу показать ему несколько своих работ.
— Уверен, он высоко их оценит.
— Ты думаешь? Но, возможно, я сумею убедить его хотя бы взглянуть на них.
— Не сомневаюсь, что он согласится, — твердо заявил Кен. — А где он сейчас?
— На своей лодке. Мы с Иззи видели, как он отчалил. Красивый мужчина.
— Аликс, — строго заговорил Кен. — Насколько мне известно, этот Монтгомери страшный бабник. Не думаю…
— Папа, не волнуйся, у меня к нему чисто профессиональный интерес. Монтгомери для меня слишком стар. — Аликс выразительно закатила глаза. Она знала по опыту, что когда речь заходила о мужчинах, отец тотчас принимал боевую стойку. Ни один смертный не был достаточно хорош для его дочери. Аликс поспешила сменить тему разговора: — А как у тебя с… ну, ты знаешь?
Горячность Кена мгновенно сменилась суровой холодностью, но Аликс это нисколько не смутило. Она знала, что в душе отец добряк. Еще девчонкой она могла вить из него веревки.
— Ты говоришь о женщине, с которой я живу последние четыре года?
— Прости, папа, я была груба. Селеста очень милая. Она прекрасно одевается и…
— Можешь не трудиться, подыскивая любезные слова. Ее шмотки едва меня не разорили. Но это уже неважно, поскольку она отсюда съехала.
— Ох, папа, мне так жаль. Я знаю, тебе она нравилась.
— Нет, пожалуй, нет, — задумчиво протянул Кен.
У Аликс вырвался вздох облегчения.
— Слава богу! Теперь я могу сказать, что на самом деле всегда ее недолюбливала.
— Неужели? Я бы никогда не догадался. Тебе прекрасно удавалось скрывать свои чувства.
— Прости, папочка, — сказала Аликс, на этот раз вполне искренне. — Мне действительно жаль.
— Да уж, когда дело касается противоположного пола, мы не слишком разборчивы, это у нас семейное.
— Неправда. Я имею в виду вас с мамой, а вот Эрик… — Аликс состроила недовольную гримасу. — Это был сущий кошмар. Иззи сказала, он нравился мне только потому, что благодаря ему я получала возможность сделать два выпускных проекта вместо одного.
Кен рассмеялся.
— Мне всегда нравилась Иззи! Она хорошо знает мою дочь.