Из Института Андрею пришлось уйти. Государство почти полностью прекратило финансирование, а в кризис даже сам Москвин не в состоянии был обеспечить грантами полторы сотни человек. На третий месяц полуголодного существования Григорий Иммануилович плюнул на все и принял приглашение Массачусетского Технологического прочитать годовой курс лекций.
За три дня до отъезда академик собрал своих. Несколько смущенно и без привычных крепких выражений изложил ситуацию, пожелал удачи.
– Извините, друзья, – сказал он в самом конце. – С собой взять никого не смогу. Ни лаборатории, ни даже своего проекта у меня там не будет, а уж референта, наверняка, подберут из местных.
Представить себе Москвина, самого «братца Грима», в роли обычной институтской профессуры еще каких-нибудь полгода назад было решительно невозможно. Для многих в Институте это стало даже более наглядным свидетельством всеобщего краха, чем задержка зарплаты и растущие ежедневно цифры в окошечках обменных пунктов.
– Единственное, о чем хочу попросить, – не бросайте науку. Перетерпите, скоро все образуется.
Группа молчала. Почувствовав, что на фоне собственного поступка его слова выглядят неубедительно, Москвин замолчал. Прощаясь, он попросил его не провожать.
После отъезда академика Андрея больше ничто в Институте не удерживало, и он написал заявление об уходе. Никто его не отговаривал. Вокруг стремительно разваливалось все, и какой-то там аспирант, пусть даже и самый перспективный, мало кого интересовал.
Особого сожаления Андрей не испытывал. Да, скучал по Москвину, по коллегам, по неповторимой институтской атмосфере, но грезить собственным прошлым и впадать в депрессию времени не было. Лучше уж заняться поисками работы. И тут уж пришлось оставить принципы в стороне. Те же йогуртовые спекулянты, при всем презрительном к ним отношении, удары дефолта переносили стойко. Так устроен человек – какие бы катаклизмы ни творились вокруг, кушать хотеть он будет всегда, и продукты, соответственно, останутся ходовым товаром в любом случае. Конечно, без потерь не обошлось: продуктовые экспортеры вынуждены были распродавать свой ассортимент едва ли не ниже себестоимости – лишь бы деньги вернуть. Впрочем, торговцы – народ ушлый, быстро сообразили, что почем, и обратили свои взоры и кошельки на пресловутого российского производителя, к чему их долгое время безуспешно призывали как минимум четыре правительства. Не было бы, как говорится, счастья, да несчастье помогло.
Конечно, Андрею пришлось побегать, рассылать резюме, расфуфыренным франтом изображать умного, инициативного и коммуникабельного на многочисленных собеседованиях. В девятой по счету конторе – туристическом агентстве «Евротур» – Андрей вместо обычного: «Мы вам позвоним» услышал: «Когда можете приступить к работе?» Взяли его младшим менеджером с испытательным сроком в три месяца.
Напуганный многочисленными историями про фирмы с бешеной текучестью кадров, которые как раз и предпочитают таких вот «испытуемых», чтобы по окончании срока, придравшись к какому-нибудь мелкому нарушению, преспокойно их уволить и нанять новых, сэкономив на зарплате, Андрей все три месяца жил как на иголках.
Прогнозы не подтвердились: к середине декабря испытательный срок закончился, и его окончательно зачислили в штат. Как Андрей потом понял – не в малой степени потому, что ему довелось побывать в Британии и Японии. Расписывая недоверчивым клиентам прелести путешествия в туманный Альбион или Страну восходящего солнца, он мог прибавить немалую толику собственных впечатлений.
Клиентам нравился веселый и общительный менеджер. Он не обрушивал на собеседника, как многие его коллеги из других фирм, заученную скороговорку «мы-предлагаем-вам…» и не выслушивал пожелания со скучающим видом «ну что тебе еще надо?», а всегда умудрялся найти к клиенту индивидуальный подход. Довольные туристы не раз и не два благодарили Андрея, а в его лице и весь «Евротур».
– Чем ты их приманиваешь? – спросил однажды будущий шеф, а пока лишь коммерческий директор Март Викторович (лет ему было не сильно больше, чем Андрею, но на фирме все предпочитали звать начальство по имени-отчеству). – Дня не проходит, чтобы Панину о тебе дифирамбы не напели.
– Наука помогла, – рассмеялся Андрей. – Диплом когда защищал или на кандидатский минимум готовился, надо было каждого члена комиссии досконально изучить, к каждому ключик подобрать, чтобы не завалил. В физике на одного ученого пять администраторов, Мартвикторыч. И чем они бездарней и бесполезней, тем большими шишками себя мнят. А маленький начальник, сами знаете, помочь – не поможет, но нагадить сумеет крупно, лучше его уважить. С тех пор и осталось.
Акции Андрея шли в гору, начальство его уважало, потому никто не удивился, когда новичку, не успевшему еще и года отработать, поручили довольно серьезное дело – сопровождение тургруппы. И не куда-нибудь, а в Индию.
Так уж сложилось той весной: не оказалось свободных сотрудников из обычного числа вечных «сопровождающих», и гендиректор со своей недосягаемой олимпийской высоты выбрал Андрея.
У него даже не было времени удивляться или радоваться. Одновременно с назначением навалились хлопоты по получению всех нужных документов, знакомству с группой, спешному заучиванию «Курса молодого бойца» или «что делать, если вашего туриста посадили в тюрьму». Даже в день вылета Андрей еще не был до конца уверен, успеют ли проставить визы в индийском посольстве.
Успели. С опозданием всего на час древний «Туполев», весь в пятнах наспех закрашенной ржавчины, принадлежавший почему-то «Грузовому авиаотряду номер 16», натужно поскрипывая разболтанными заклепками, вырулил на взлетную полосу. В салоне царил космический холод, натыканные без всякого порядка продавленные кресла с трудом удержали пассажиров во время набора высоты, о стюардессах лишний раз вообще лучше не вспоминать, а то ведь подойдет, да еще, не дай бог, улыбнется… короче, сам перелет запомнился надолго.
А вот на месте у Андрея, замороченного постоянными проблемами, налаживанием контактов с владельцами «отелей», гидами и местными властями (по привычке колониальных еще времен многие здесь учили английский), сил уже не хватало восхищаться местными красотами. Плюс на второй день от туземной пищи у одного из туристов пошла нестандартная реакция – гипервитаминоз или аллергия, кто его разберет! В аптечке сопровождающего на такой случай имелся годами проверенный супрастин, а на крайний случай – ударная доза «Зентака», но все равно пришлось поволноваться.
Так что во время переездов Андрей предпочитал отсыпаться, а на экскурсиях по сторонам не пялился, все больше следил за своим стадом – как бы кто не отстал и не потерялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});