Читать интересную книгу Апокалипсис: р. от о.л. - Даниил Аксенов

  - Если ты скажешь мне, что замечательно выгляжу или что я - самая красивая, то тебя ударю.

  - За что, Анюта? - оказывается, в лексиконе Сергея появилось новое словечко. - Это ведь действительно так!

  Он говорил восторженно, с легким придыханием, и в этот момент был так похож ужимками на Виталия Петровича, что я мысленно застонала.

  - И что со мной? Как я изменилась по сравнению со вчерашним днем? - в моем голосе появилось раздражение. - Почему все на меня смотрят?!

  - Не знаю, - Сергей выглядел растерянным. Впечатление усиливалось еще потому, что на его макушке вертикально вверх торчал непослушный светлый вихор. - Ты всегда была красивой. А сегодня - особенно!

  Бывают в жизни моменты, когда хочется, чтобы среди поклонников был какой-нибудь поэт или в крайнем случае писатель. Эти наверняка найдут нужные слова и не будут столь косноязычны.

  - Пока, Сергей. Я тебе позвоню на днях.

  - Как пока, Анюта? Разве ты не пойдешь сегодня со мной в ночной клуб? Там же будет выступать эта группа... ну, твоя любимая. Я достану приглашения! Честное слово!

  Вот они, мужчины. Даже не помнят, как называется моя любимая группа, но пытаются угодить.

  - Пока. Я позвоню на днях, - иногда приходится повторяться, но я к этому уже привыкла.

  - А ты слышала новость? В Москве туляремия! - Сергей из последних сил пытается привлечь мое внимание.

  - Туляремия? - я попадаюсь на удочку. Еще бы - интересные известия!

  - Да, уже больны несколько десятков человек. Но говорят, что бубонная форма, не опасная. Советуют остерегаться грызунов.

  Виталий Петрович иногда похож на грызуна. Пожалуй, я воспользуюсь советом.

  Потратив еще несколько минут на борьбу с Сергеем, я все-таки отправилась в магазин, чтобы выбрать новые кроссовки и еще что-нибудь, что облегчит мне жизнь на этажах Первого Дома. Мой страх еще оставался, но постепенно затихал. Мне хотелось надеялась, что к концу недели смогу превозмочь себя и ступить на седьмой этаж.

  Я собиралась выйти на Моховую, а потом - к Охотному ряду, но в Романовом переулке у светло-коричневых дверей углового желтого дома заметила странную фигуру, метнувшуюся по направлению ко мне. Конечно, понимаю, что сегодня некоторые мужчины свихнулись на моей особе, но чтобы бежать, сломя голову... Ко мне мчался блондин в черном пиджаке, и незнакомец выглядел так, что у меня заныло сердце, терзаемое дурными предчувствиями. Он на бегу улыбался, его лицо светилось детской радостью, словно встретил давнюю и обожаемую знакомую. Теперь-то я дорого дала бы за то, чтобы взгляд этого мужчины был похож на восторженность Сергея или даже верзилы в черной майке. Но, увы, он мне напоминал другое - встречу с таким же улыбающимся человеком, который чуть не подстрелил меня.

  И почему все мои недоброжелатели похожи один на другого? Ну, с тварями ладно, а с этими что? Неужели Хранители тоже слеплены по общему лекалу? Чтобы их легче было узнать? И отчего все они постоянно улыбаются? Неужели смерть беззащитной девушки в наше время вызывает лишь положительные эмоции?

  Однако я не стала доискиваться до ответов на эти риторические вопросы. А моментально развернулась и бросилась прочь. Я еще не привыкла к своей скорости и не без основания гордилась ей. Однако сейчас мне пришлось бросаться из стороны в сторону. Вдруг этот чудак решит стрелять? Тем более, прохожих почти нет... впрочем, кажется, свидетели никого не смущают.

  Какая-то женщина вскрикнула и выронила большую оранжевую сумку, когда я промчалась мимо. То ли из-за того, что она увидела пистолет в руке мужчины, то ли потому, что на ее глазах хрупкая девушка перемахнула через припаркованный огромный черный джип, не задев крыши. Вот жизнь у меня началась! Даже на улицу нельзя выйти, чтобы не пробежаться...

  Выстрелов не было слышно, но я не снижала скорость. Свернула за угол, потом еще за один, специально старалась придерживаться безлюдных переулков - кто-то же должен думать о здоровье посторонних людей! Хотя удивление редких прохожих меня просто бесило. Ну, бежит себе девушка, спасает свою жизнь, зачем таращиться? Я даже почти привыкла, что за мной все время кто-то гонится... но пусть уж лучше с пистолетом, чем с острыми клыками или что там в арсенале у моих ночных знакомых.

  Даже не знаю, сколько пробежала кварталов, прежде чем снизила скорость. Улыбчивый незнакомец отстал, а я даже не запыхалась. Остановилась, поправила платье, взяла в другую руку сумочку и осторожно пошла дальше. Если бы кто-нибудь сказал еще два дня назад, что я буду буднично воспринимать покушения на свою жизнь, то решила бы, что он обкурился. Хотя, знаете, после последнего этажа меня напугать не так-то просто. Восьмой этаж - это совсем не шуточки. Старик сказал, что теперь у меня ко многому устойчивость. Охотно верю.

  Как жить? Вот о чем я думала, когда шла по улице, осторожно заглядывая за угол каждого переулка и всматриваясь в лица прохожих. Выяснилось, что мне теперь прогулки противопоказаны! Передвигаться на такси? Выходить из дома по ночам? Стать затворницей? И как долго продлится мое прохождение этажей? Ведь можно и от голода умереть... а если ко мне придут домой?

  С этими горестными мыслями я добралась до дома Валеры, поймав такси. Мне ведь есть, что ему рассказать. Он всегда любил приключения и загадочные истории.

  Мария Федоровна вышла, оставив нас одних в комнате. Она была тактичной даже тогда, когда Валера сам принимал меня дома. В этой комнате на стенах висели фотографии старинных самолетов, а на разноцветной полке, которую сюда прибили, когда он еще был ребенком, стояла большая потертая книга в матерчатом золотистом переплете. Там хранились марки. Я слышала, что обычно коллекционеры собирают марки по годам, а Валера собирал только самолеты. Мне казалось это правильным.

  Я отвела взгляд от зеленого Ила-истребителя с пропеллером на носу и принялась рассказывать. Снова о Черной Книге, о дурацких этажах, об идиотах с пистолетами... даже смеялась, когда повествовала о мужчинах. Может быть зря. Вдруг Валера бы ревновал? Затем я извинялась за то, что не могу пройти все этажи сразу, просила подождать, говорила, что мне нужны силы, что обязательно попробую... мне было горько. И привычное чувство слегка успокоило меня. Раньше я входила в эту комнату с радостью, потом - с чувством вины и, наконец, с нескрываемой печалью. До сих пор печаль ассоциируется у меня с зелеными Илами, красными Яками и белыми Мигами.

  Домой я вернулась тоже на такси. Специально села на заднее сидение, и водитель, то ли узбек, то ли туркмен, весь извертелся, оглядываясь. Но он был очень вежлив и я сделала вид, что не замечаю его горящего взгляда. Затем спокойно расплатилась и пошла к подъезду...

  Старик уже был в зале. Он сидел на диване (который когда-то был кожаным, а сейчас потертости скрывались под грубым темно-синим чехлом) и смотрел, как я вхожу. Мне было, что ему сказать.

  - Почему на меня бросаются мужчины? - вот что. Вопрос был задан в лоб, но старик даже бровью не повел.

  - Бросаются? - переспросил он.

  - Ну, не бросаются, а оглядываются, пристают, делают разные предложения! Больше, чем обычно! - я примостилась на стул. Не садиться же в самом деле рядом с собеседником? Он ведь не человек даже.

  Старик погладил белую бороду и кашлянул. Мне показалось, что он подражает во всем тому... своему прототипу. Тот бы, наверное, точно так же отреагировал на столь щекотливый вопрос.

  - Это из-за Первого Дома, - последовал ответ. - Когда кто-то становится принцепсом, то его привлекательность усиливается. У тебя сейчас она больше, ведь ты недавно прошла этаж... даже два. Но скоро ослабнет.

  - Вообще ослабнет? Исчезнет? - я тут же оживилась. Конечно, моя 'привлекательность' во многом мешала, но все-таки с ней не хотелось расставаться. Такое приобретение жаль терять, тем более девушке.

  - Не исчезнет, пока ты не сожжешь Книгу. Просто ослабнет, но после каждого этажа будет снова усиливаться.

  Именно тогда я почувствовала в первый раз, что с Книгой не очень-то хочется расставаться. Еще бы - такое оружие в моих руках! Я ведь никогда не считала себя сногсшибательной красавицей, но теперь поняла, каково это - быть в ее шкуре. Знаете, мне даже понравилось... думаю, что это принесло бы много чего хорошего, если воспользоваться даром с толком.

  Однако усилием воли я направила мысли в нужное русло.

  - В меня опять стреляли, - мне хотелось надеяться, что мой тон не выдавал особых эмоций.

  - Кто? Хранители? - старик тоже не удивился.

  - Наверное. Я хотела спросить... нельзя ли мне поговорить с кем-нибудь из них? Ну, чтобы объяснить, что я ни на что не претендую. Мне ведь нужно вылечить друга, вот и все. Зачем меня убивать? А Книгу я потом сожгу. Или даже уеду.

  Старик покачал головой. Золотой обруч ярко блеснул, поймав солнечный луч.