Читать интересную книгу Джек Ричер, или Я уйду завтра - Ли Чайлд

Главный снова нажал на кнопку, отключил звук и убрал крошечный магнитофон в карман, одновременно вытащив из другого сложенный листок бумаги, который мне дал охранник у двери Кэннон-Хаус. Федерал развернул записку и прочитал вслух: «Сегодня рано утром я видел, как умерла женщина; последнее, что она произнесла, было ваше имя». Он протянул мне листок, чтобы я убедился, что это мой почерк.

– Она все-таки сказала вам нечто существенное. А вы солгали федеральным агентам. За такое можно и в тюрьму попасть.

– Мне это не грозит, – заявил я.

– Вы так думаете? И что же делает вас особенным?

– Ничего. А вот что делает вас федеральными агентами? – Когда он не ответил, я продолжал: – Вы хотите и на елку влезть, и попку не поцарапать? Не выйдет. Желаете разводить тайны и отказываетесь показать мне свои удостоверения? Хорошо, но как я узнаю, кто вы такие на самом деле? Может, вы простые клерки из полицейского департамента, занимаетесь бумажками, пришли пораньше на работу и решили немножко развлечься… Нет такого закона, который запрещает врать гражданским лицам. Иначе все ваши боссы давно сидели бы в тюрьме.

– Мы сказали вам, кто мы такие.

– Люди говорят про себя самые разные вещи.

– Мы похожи на клерков, которые занимаются бумажками?

– Еще как похожи. И вообще, может, я соврал не вам, а Сэнсому.

– Так кому вы соврали?

– Это мое дело. Вы мне так и не показали свои удостоверения.

– Что именно вы делаете в Вашингтоне? И зачем вам Сэнсом?

– Это тоже мое дело.

– Хотите задать ему парочку вопросов?

– Вы знаете закон, запрещающий людям задавать вопросы?

– Вы были свидетелем. И теперь решили заняться расследованием?

– У нас свободная страна, – напомнил ему я.

– Сэнсом не может себе позволить ответить на ваши вопросы.

– Может, да, – сказал я. – Или нет.

Главный помолчал немного и спросил:

– Вы любите теннис?

– Нет, – ответил я.

– Слышали про Джимми Коннорса? А про Бьорна Борга и Джона Макинроя?

– Теннисисты из прошлых времен, – сказал я.

– Что произойдет, если в будущем году они решат принять участие в Открытом чемпионате США?

– Понятия не имею.

– Их будут гонять по всему корту до потери сознания, а потом разобьют в пух и прах. Их победят даже женщины. Они были великими чемпионами, но сейчас они старики, жившие в другой эре. Время не стоит на месте. И суть игры меняется. Вы понимаете, что я хочу вам сказать?

– Нет, – ответил я.

– Мы видели ваш послужной список. В доисторические времена вы были крутым парнем, но мы живем в новом мире, который вам не по зубам.

Я повернулся и посмотрел на дверь.

– Браунинг еще там или он меня тут бросил?

– Кто такой Браунинг?

– Тот, кто меня сюда привез. Он из команды Сэнсома.

– Он уехал. И зовут его не Браунинг. Вы как малыш, заблудившийся в лесу.

Я не стал ему отвечать, потому что, услышав слово «малыш», подумал про Джейкоба Марка и его племянника Питера. «Девушка из бара. Потрясающая крошка. Питер ушел вместе с ней».

– Мы хотим, чтобы вы забыли про то, что вы следователь, – сказал один из двух других федералов. – Мы хотим, чтобы вы остались только свидетелем. И мы хотим знать, каким образом имя Сэнсома связано с погибшей женщиной. Вы не покинете эту комнату, пока мы не получим ответ на свой вопрос.

– Я покину эту комнату ровно тогда, когда пожелаю, – ответил я. – Потребуется больше трех клерков, занимающихся бумажной работой, чтобы удержать меня там, где я находиться не хочу.

– Пустая болтовня.

– Имя Сэнсома в любом случае уже всплыло. Я услышал его в Нью-Йорке от четверых частных детективов.

– И кто они такие?

– Четыре мужика в костюмах и с фальшивой визиткой.

– Получше ничего не могли придумать? Уж слишком неправдоподобная история у вас получилась. Я думаю, вы слышали имя Сэнсома от Сьюзан Марк.

– А вам какое дело? Что могла знать служащая Управления человеческими ресурсами такого опасного для человека вроде Сэнсома?

Они не стали мне отвечать, но молчание получилось довольно странным, словно в нем спрятался непроизнесенный ответ, который по безумной спирали, точно воздушный шарик, начал подниматься вверх и устремился наружу, как будто они хотели сказать: нас волнует не только Сэнсом, мы беспокоимся за армию, военных, прошлое, будущее, правительство, страну, весь огромный мир и даже Вселенную.

– Вы кто такие, ребята? – спросил я.

Но ответа я не получил.

– Что, черт подери, Сэнсом тогда сделал? – задал я новый вопрос.

– Когда тогда?

– За семнадцать лет службы в армии.

– А как вы думаете, что он сделал?

– Четыре секретные миссии.

В комнате повисла тишина.

– Откуда вам известно про миссии, в которых участвовал Сэнсом? – спросил главный агент.

– Я прочитал его книгу, – ответил я.

– Там про них не говорится.

– Зато говорится про его награды и продвижение по службе. Причем без внятного объяснения, за что он их получил.

Они снова замолчали.

– Сьюзан Марк ничего не знала, – сказал я. – Просто не могла знать. Это из области невозможного. Даже если бы она целый год переворачивала вверх дном все УЧР, она не нашла бы и намека на эти операции.

– Но кто-то попросил ее про них узнать.

– И что с того? Нет ущерба – нет нарушения.

– Мы всего лишь хотим выяснить, кто к ней обратился. Мы любим отслеживать подобные вещи.

– Я не знаю, кто к ней обратился.

– Но не вызывает сомнений, что хотите узнать. Иначе зачем еще вы сюда приехали?

– Я видел, как она застрелилась. Не слишком приятное зрелище.

– Ну, самоубийство не бывает приятным зрелищем. Однако это еще не повод для сентиментальности. Или чтобы устраивать себе проблемы.

– Вы за меня беспокоитесь?

Они проигнорировали мой вопрос.

– Или вас беспокоит, что мне удастся что-нибудь найти?

– А почему вы думаете, что это не связанные вещи? – поинтересовался третий агент. – Может быть, они очень даже тесно связаны между собой. Например, вы что-нибудь узнаете – и угодите за решетку до конца жизни. Или попадете под перекрестный огонь.

Я молчал, и в комнате снова стало очень тихо.

– Последний шанс, – заявил главный. – Вы свидетель, и всё. Сьюзан Марк упоминала имя Сэнсома или нет?

– Нет, не упоминала, – ответил я.

– Но оно все равно всплыло.

– Да, всплыло, – подтвердил я.

– И вы не знаете, кто интересовался Сэнсомом?

– Нет, не знаю, – ответил я.

– Ладно, – сказал главный. – Забудьте про нас и живите дальше, как жили. У нас нет ни малейшего желания устраивать вам проблемы.

– Но?

– Мы это сделаем, если потребуется. Вспомните, какие неприятности вы могли устроить людям, когда служили в 110-м подразделении. Сейчас все гораздо хуже. В сто раз. Поэтому поступите мудро: если хотите оставаться в игре, не выходите за пределы круга, отведенного для старых игроков. Держитесь от всего этого подальше, потому что игра стала другой.

Они отпустили меня, я поехал вниз на лифте, прошел мимо охранника у двери и остановился на широкой, залитой асфальтом площадке. Я стоял и смотрел на реку, медленно катившую свои воды, и на огоньки, которые в ней отражались, и думал про Элспет Сэнсом. Она произвела на меня впечатление. «И не приходите в таком виде, иначе вас не пустят внутрь». Она просто мастерски задурила мне голову и обвела вокруг пальца. И я купил абсолютно ненужную рубашку. Да еще такую, какие мне не нравятся.

Миссис Сэнсом не относится к категории слабаков. Уж это точно.

Вечер выдался душным, и давящий воздух был наполнен запахами воды. Я зашагал назад, в сторону Дюпон-Серкл. Миля с четвертью. Пешком двадцать минут или даже меньше.

Глава 24

В Вашингтоне ужин в ресторане редко продолжается меньше часа и больше двух. Поэтому я рассчитывал, что застану Сэнсома как раз в тот момент, когда он будет доедать закуски или заказывать десерт. Может быть, пить кофе и подумывать о сигаре.

Подойдя к ресторану, я обнаружил, что за столиками во дворе полностью сменился состав клиентов, появились другие молодые люди в костюмах и девушки в юбках. И стало больше пар вместо компаний по трое или четверо, больше романтики и совсем мало работы. Больше умных разговоров, чтобы произвести впечатление, и меньше взглядов, обращенных на экраны электронных устройств. Я прошел мимо конторки старшей официантки, она что-то крикнула мне вслед, я ответил: «Я с конгрессменом», толкнул деревянную дверь и окинул взглядом зал, прямоугольное помещение с низким потолком, где царили полумрак, острые ароматы, громкие голоса и временами смех.

Сэнсома там не было. Ни его, ни Элспет Сэнсом, никого даже близко похожего на парня, который назвался Браунингом, и даже исполненных энтузиазма представителей штаба Сэнсома или волонтеров.

Я снова вышел наружу, женщина за конторкой вопросительно на меня посмотрела и спросила: