Читать интересную книгу Америка — как есть - Владимир Романовский

Дейвис написал и издал несколько книг, концентрируясь в основном на истории Конфедерации. Умер он в Новом Орлеане в 1889-м году.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. ВЗЯТИЕ РИЧМОНДА И ЛИНКОЛЬН

В начале апреля 1865-ого года, после побега Дейвиса из Ричмонда и после отступления войск Конфедерации, Союзная Армия под командованием Юллисуса Гранта вошла в столицу мятежных территорий. Телеграфировали Линкольну.

Ему совершенно не нужно было там быть. Но Вашингтон и Ричмонд разделяют всего сто миль. И Линкольн, вечный непоседа, с неуемным любопытством и непонятным чувством юмора, прихватил с собой малолетнего сына и на речной посудине выехал — из Потомака в Чесапик, а из Чесапика в реку Джеймз, и прибыл в Ричмонд.

Его встретили. Он раскланялся, подозвал одного из майоров, и велел вести его, Линкольна, в дом, из которого недавно спешно выехал Дейвис. Типа, ихний Белый Дом. Он бы и сам прошел, но он не знал, куда идти надо. Он до этого в Ричмонде не был никогда. Оказалось, майор тоже не знал толком, куда надо идти. Линкольн сказал — плевать, пойдемте, авось набредем на что-нибудь. Они пошли по улицам. Линкольн спрашивал местных негров. Те кланялись и охотно показывали, где стоит дом. Линкольн шел широким шагом, как всегда. А ноги у него были длиннющие.

Линкольн вошел в дом, озираясь по сторонам. Дом охраняли офицеры Союзной Армии. Узнали и пропустили. Он попросил проводить его в кабинет Дейвиса. Проводили. В кабинете Линкольн спросил, в каком именно кресле обычно сидел Дейвис. Ему показали. Он сел в это кресло и некоторое время молчал. По свидетельству очевидцев, «странная улыбка играла на его губах». О чем думал Линкольн?

Историки скажут — о! он думал о судьбах… об истории… о своем месте в истории… о горькой участи угнетенных… о свободе… о том, как все будет здорово и справедливо в самое ближайшее время…

На самом деле, конечно же, ни о чем он не думал. Вообще! Ему нравилось сидеть в кресле Дейвиса и странно улыбаться. Ему нравилось, что на него странно смотрят. Ему нравился комизм ситуации, глупость этих взглядов, недоумение этих лиц.

Затем ему в голову пришла новая идея.

«А где же экономка? У Дейвиса была экономка!» — сказал Линкольн.

«Сдала нам дела и ушла», — честно ответил офицер.

Линкольн тут же возбудился.

«Да? Ушла?» — спросил он недоверчиво, вскакивая с места. Кресло Дейвиса ему надоело. «Точно?»

«Совершенно точно, господин Президент».

«Замечательно! Пошли осмотрим весь дом!»

И, радостный, Линкольн быстро вышел, и действительно с большим любопытством осмотрел весь дом, гостиные, спальни, столовую, библиотеку, и так далее. Экономка-то не видит.

Есть фотография Линкольна в профиль, в Белом Доме. Та же странная улыбка на губах. В момент съемки он, да, думает (это в Ричмонде он не думал). Думает он приблизительно следующее — «Эка старается фотограф-то… ишь, брылами как встряхивает… небось, художником себя мнит… что бы такое ему сказать, эдакое… может, пощекотать его?»

Примерно так.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. АПОТТОМАКС КОРТ ХАУС

Девятого апреля войска генерала Гранта окружили войско генерала Ли со всех сторон. Офицеры Ли, видя положение, предложили генералу рассредоточить солдат и малыми отрядами уходить в горы. Война вполне могла перейти в следующую стадию — партизанскую. Но Ли, осведомленный лучше всех о положении на фронтах, решил пощадить солдат. И сдался.

Капитуляция была подписана им в тут же разбитой для этой цели палатке. Есть фотография — за походным столом Грант и Ли.

Чуть ли не на следующий день после этого генерал Джонстон сдался генералу Шерману. Бои еще велись, но Конфедерации больше не было.

Последние сражение, у Палмито Ранч, в глубоко южной части Техаса, состоялось тринадцатого мая и закончилось полной победой южан (!). Но это уже никого не волновало.

Так называемая «Реконструкция» началась сразу. Были победители, и были побежденные. Были соответствующие отношения и поведение. В таких случаях главное — поведение не полководцев, но сержантов, конечно же. Южане чувствовали себя униженными. Северяне на южных территориях вели себя абсолютно бестактно (история не знает тактичных победителей). Тут же стали издаваться указы, тут же начала переписываться история, и было много-много всякого такого, что заставило Ли на собрании ветеранов, спустя несколько лет, сказать тихо, но отчетливо одному из присутствующих — (не помню, откуда цитата, передаю по памяти) — «Сэр, если бы я знал, что так будет… сдачи при Апоттомаксе просто не было бы… мы бы дрались до последнего солдата, до последней капли крови».

Боевые генералы не отличаются прозорливостью. Знанием истории они тоже не отличаются. А как еще могло быть? Неужто Ли не предполагал, что Джонни из Филадельфии не скажет на улице случайно встреченному незнакомому Филу из Батон Ружа, идущему на рынок с женой и детьми — «Ну, ты… угнетатель сраный! Учись настоящим манерам, сука, а то мы вас, южан, били мало, наверное!» — или же какой-нибудь клерк из легислатуры, назначенный на место северянин, не посмотрит косо на пришедшую с прошением южанку, не выдаст ей тихо, но чтобы все слышали, «Но вы же понимаете, мадам, доверия к таким подлецам, как ваш муж-южанин, быть не может никакого у порядочных людей, да и все южанки так или иначе стервы и убийцы по натуре, хотя это лично вас может быть и не касается…» Неужто Ли всего этого не предвидел? Получается, что не предвидел. Да и не было уже у Юга сил сопротивляться. Так что все это — красивые слова, по поводу дальнейшей драки. Хотя, конечно, Ли было очень плохо тогда.

Помимо этого, Ли подал прошение на амнистию. Чтобы в законном порядке быть оправданным. Чтобы на нем не висели никакие обвинения. Его не арестовывали, за ним не следили. Но амнистии ему не дали.

По бюрократической причине, о которой он, гордый воин, даже не подозревал.

Прошение попало на стол к Госсекретарю Уильяму Х. Сюарду (или Соарду), а тот решил, что дело уже разобрано и амнистия дана, а ему только копию передали. И положил ее в папку, эту копию, а на самом деле оригинал. И обнаружено было прошение лишь тридцать лет спустя.

А собственно амнистию Роберту И. Ли дал лично Президент Форд, после чего Конгресс вернул Ли гражданство. Было это в 1975-м году, больше века прошло со времен военных действий и подачи петиции.

Дом и сад Ли, принадлежавшие изначально его жене и доставшиеся ему в виде приданого, были конфискованы. После смерти Ли какой-то суд постановил, что конфискация была незаконной, и владение вернули — сыну Ли. Впрочем, тут же федералы предложили купить у него права, и он согласился.

Бесстрастная энциклопедическая запись гласит:

«Несмотря на Президентское Прощение (Джеральд Форд, 1975), изображение Ли на Стене Наводнений на реке Джеймз оскорбляло чувства некоторых людей, в том числе афро-американцев, и было убрано в 1990-м году в интересах расовой гармонии».

Правильнее было бы — межрасовой.

Но остались конные статуи — в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния (родной штат Ли), и в Геттисбурге.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ — СПЛЕТНИ И ПАНОРАМА

Исторический контекст важен хотя бы потому, что в отличие, например, от Троянской Войны, Гражданская Война в Америке (также известная, как Война за Независимость Юга, но — давать название тому или иному событию, всегда, прерогатива победителей) не происходила ведь в вакууме. Все события второй половины девятнадцатого века, и все последующие события тоже, связаны между собой неразрывно. Посему — исторический фон. Он такой:

Во время оно астрономы, дивясь отклонениям орбиты Меркурия, теоризировали по поводу некой планеты Вулкан, существующей между Меркурием и Солнцем. Отсутствие таковой и аберрации поведения Меркурия объяснила впоследствии (вроде бы) теория Альберта Эйнштейна.

В мае 1860-ого года во Второй Войне за Независимость Гарибальди разбил Неаполитанскую Армию.

В июле того же года основан на берегу далекого моря город Владивосток.

В октябре в Новой Зеландии происходит восстание маори.

В ноябре Линкольна избирают президентом США.

Двадцать девятого января рождается в России будущий писатель Антон Чехов.

В следующем, 1861-м году:

В феврале отменено в России крепостное право.

В Варшаве происходит демонстрация против правления Российской Империи. Охрана открывает огонь, гибнут пять человек.

Первого июля в Москве открывается Русская Государственная (не путать с Национальной) Библиотека, бесплатная и открытая для всех.

В этом же году Эдуар Мане пишет девять картин. Но при этом картина Клода Моне, «Impression», с которой началось движение импрессионистов, закончена и вывешена в Салоне только в 1873-м году.