Нет уж, хватит с него чудес на сегодня.
Если бы ему все-таки «повезло» рухнуть среди «собачек», то шанс оставить их безучастными невелик: еще бы, такой подарочек с неба. Порвали бы сталкера на множество маленьких «димок сотниковых», не прекращая движения. Вот и незачем провоцировать лишний раз: при звуках выдираемых из железа крючьев клыканам может изменить выдержка. Да и лапы зверей сейчас втаптывают трос в снег, потянешь - потревожишь.
Димка поднялся и сдавленно охнул. Все, отпрыгался. По гаражам уже не побегаешь - вздохнуть и то больно. Сейчас бы ему огневая поддержка не помешала, но ребята уже ушли - он это чувствовал. Ради этого, собственно, все и затевалось - дать им уйти к метро. Паршивое ощущение, когда остаешься в полном одиночестве, да еще в таком полубеспомощном состоянии. Положение отчаянное, но хорошо хоть «Бердыш» при ударе не выпал.
Нужно двигаться, ведь неизвестно, сколько на самом деле будет продолжаться этот жутковатый хоровод. Может быть - несколько часов, а может, у него в распоряжении считанные минуты. Или, что еще хуже - секунды. И если начнется погоня, то человеку от псевдопсов и правда не убежать, тут караванщик прав.
Не спуская взгляда с текущей вдоль трансформаторной жутковатой реки звериных тел, двигавшихся, словно единое гигантское существо, Димка присел на краю крыши и спрыгнул в сугроб. Боль хлестнула по груди раскаленным прутом, но он сумел сдержать вскрик. Собаки вроде не отреагировали. Ну и хрен с вами. Страх - штука полезная, позволяет не расслабляться и мобилизовать силы, но нельзя ему дать завладеть рассудком целиком, тогда страх превращается в помеху.
Больше не оглядываясь, он поплелся вдоль гаражей к многоэтажке, одной рукой держась за грудь, а вторую на всякий случай положив на рукоять пистолета в заранее расстегнутой кобуре. Пока клыканы сбегались к будке, они успели вытоптать в снегу тропинку, так что шагать оказалось не так уж сложно. Несмотря на холод, лицо взмокло от пота. Еще бы зубами не скрипеть от боли… Но вроде начало помаленьку отпускать.
Димка ускорил шаг, затем перешел на вялый бег, устремившись в проход между торцом многоэтажного здания, торчащего из земли здоровенной букой Г и небольшой двухэтажкой. Боль ввинчивалась под дых при каждом шаге, по-прежнему выжимая непроизвольные слезы. Хреново-то как… Нужно потерпеть. Тут же недолго бежать…
Вот и угол злополучного дома, за которым уже виднелась неширокая улица, по ней метров пятьдесят, потом обогнуть ещё один угол, а дальше к метро по проспекту - прямой отрезок. Нет, нужна передышка, иначе скрутит в узел. Предусмотрительно выбрав участок простенка между двумя провалами окон, он остановился и обессиленно прислонился плечом к кирпичной стене. Не хватало, чтобы какая-нибудь тварь прыгнула сверху на голову из чернильной тьмы. Нестерпимо хотелось оглянуться, выяснить, что там делают клыканы за спиной, но лишнее движение - лишняя боль. Да и угол торца здания за спиной уже скрывал стаю из прямой видимости. Так что пришлось стоять и медленно дышать через стиснутые зубы.
Ржавая покосившаяся ограда возле административного строения. Облезлый треугольник на знаке пешеходного перехода. Просевший киоск на углу. Высокая выщербленная опора осветительного фонаря, застывшего знаком печального вопроса. Засыпанные снегом остовы машин. Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас гулял лишь легкий ветер, щипля морозом мокрое от пота лицо сталкера.
А следов-то здесь сколько …
Это ведь та самая улица, по которой двигались караванщики, прежде чем выйти на широкую Автозаводскую. И где за ними по пятам неслась свора клыканов. Димка удивленно замер, только сейчас сообразив, что именно он разглядывает - и следы человеческих ног, и отпечатки собачьих лап перечеркивал поверху свежий лыжный след. Кто-то явно прошёл здесь совсем недавно. «Не улица, а проходной двор», - не без иронии мелькнула мысль.
Стоп. Он навострил уши. Показалось, или с проспекта в самом деле доносится едва слышный скрип снега? Может, ребята решили вернуться?
Странное ощущение вдруг навалилось на него и завладело целиком - будто он только что разминулся с давно знакомым человеком... С тем, кого искал давно, но никак не мог встретить. Что-то подобное он уже испытывал когда-то… в прошлой жизни? Чертыхнувшись, он встряхнул головой, прогоняя очередное наваждение, мешавшее связно мыслить, и рысцой двинулся дальше. Боль в груди отступила, ослабнув до ноющей занозы. Все-таки здорово, что заживает на нем все теперь гораздо быстрее.
Выбежав за угол, рванул пистолет из кобуры.
По проспекту, придерживаясь середины, и в самом деле шел лыжник: темная фигура на светлом фоне зимнего покрова. Человек двигался медленно, сгорбившись и наваливаясь на лыжные палки из последних сил. Вот он заметно пошатнулся, но выровнялся и продолжил путь.
За оружие Димку заставил схватиться не вид бредущего человека, а нечто иное. Густая тень метнулась из полуразрушенного балкона на третьем этаже, легко пробежалась прямо по стене между оконными проемами, спрыгнула на балкон второго этажа. Застыла, наблюдая сверху за идущим человеком. Поглощенный усталостью и движением, тот ничего не замечал.
Шорох и клацанье когтей теперь послышались где-то сверху.
На плечи и голову посыпалась кирпичная крошка, какой-то мусор.
Отскочив на шаг, Сотников резко посмотрел вверх. Еще один крупный силуэт промчался по стенке, легко впиваясь когтями в кирпичную кладку и оставляя в ней глубокие выщербленные отметины. Длинным, почти парящим прыжком монстр грациозно приземлился на снег метрах в десяти впереди Димки, спиной к сталкеру. На таком пугающе близком расстоянии зверь просматривался до мельчайших подробностей: жилистая человекоподобная фигура, покрытая серой шерстью, длинные конечности с крупными узлами локтевых и коленных сочленений, мощная холка переходит в крупную вытянутую голову…
Почувствовав взгляд в затылок, зверь неторопливо оглянулся. Под массивными надбровными дугами вспыхнули оранжевым внутренним светом узкие глаза, равнодушно уставившись на человека. Чуткая шишка широкого носа нервно подрагивала, принюхиваясь, вытянутые челюсти приоткрылись, обнажая частокол острых клыков, на губах заблестела тягучая, словно кисель, слюна.
Димка узнал эту тварь - упырь, и замер, превратился в изваяние, продолжая целиться в монстра, но не решаясь начать первым. Что-то странное произошло с ним в этот жуткий миг. Весь мир мгновенно сузился - взгляд человека видел теперь только смертельно опасную тварь, а все остальное - улица, окружающие здания, небо и облака, тихий шелест ветра и редкие падающие снежинки - словно растворилось в неведомой дали, перестав иметь значение. На окружающий мир словно опустилась мёртвая тишина и погребла его под собой.
После встречи с таким существом от человека обычно остается высушенный, обескровленный труп, с проломанным и выеденным изнутри черепом. Это тебе не «добрый милый клыкан», пистолет против такой твари малопригоден, в слишком плотной шкуре пули вязнут, не добираясь до жизненно важных органов.
Но что-то шло не так.
Упырь не спешил нападать - продолжая принюхиваться, он медленно задирал массивную голову, будто что-то пытался разглядеть в ночном небе. Сталкер его по-прежнему не интересовал, несмотря на то, что Димка к зверю оказался ближе, чем тот незнакомец, который уже успел уйти вперёд на добрую сотню метров. Вдруг резко потемнело - на серп луны наползли тяжелые облака, похоронив его за своей толщей. И как только сгустилась тьма, тело зверя само собой засветилось алым. Организм Сотникова отреагировал без волевого импульса, запустив его способность к тепловому зрению на автопилоте. С каждым разом, при малейших признаках опасности, его способности срабатывали все легче и чаще.
Насколько Сотников был наслышан о повадках упырей, эти твари любили сам процесс охоты, просто убить - это для них не интересно, им нужно обязательно загнать жертву, измотать ее, заставить ее сдаться и добровольно подставить горло под рвущий укус страшных челюстей. Видимо, именно поэтому сталкер их не заинтересовал. Но как только они разберутся с лыжником, все может перемениться.
Упырь наконец рванулся вперед, вспахивая снег мощными лапами. Все происходило по-прежнему в какой-то оглушающей тишине, а секунды, казалось, растянулись в тягучие минуты, за которые можно было успеть чертову прорву дел. Готовый выстрелить в любой момент, Димка снова сдержался, словно кто-то невидимый шепнул в его сознании: «Стой». И неподвижно смотрел, как упырь стелющейся молнией несется вдоль основания дома.
Доверившись инстинкту, Сотников опустил подрагивающие от усталости руки. Эта пробежка по гаражам и кульбиты на трансформаторной его здорово вымотали. Все верно - звук выстрелов лишь отвлечет внимание на него, а он сегодня и так достаточно рисковал. Иногда, черт побери, все-таки приходится кем-то жертвовать для собственного выживания. И пусть это будет тот, кого он не знает, чем кто-то из его друзей…