Читать интересную книгу Резервный космодром - Андрей Ливадный

– Пока не решила. – Пожала плечами Инга. – Я же закончила институт. Вот отработаю положенную практику, а там видно будет.

– А я тут, похоже, теперь надолго. – В тон ей ответил Рощин. Его внезапно потянуло на размышления. – Нам стало так много доступно, что мы не замечаем той малости, что многие уже потеряли навек. Темноты, тишины, пения птиц, закатов и восходов, без дымки городского смога, этого воздуха, разлившегося вокруг, не нагнетаемого в отсек корабля и не вдыхаемого через патрубок гермошлема. Я видел космос в его величии, бывал в таких уголках Галактики, где все замирает, иногда от восторга, а бывало и от страха, непостижимого величия рождения звезд, но я не Эволг[40] и даже не Энтрифаг[41], – я человек. Простой человек, которому нужно хотя бы однажды посидеть вот так у огня, в тишине…

Инга хотела что-то ответить, но в этот миг в небесах сверкнула бледная вспышка, и на фоне черного, усеянного звездами бархата ночи вдруг зародилась, вспыхнув почти мгновенно, падающая к земле комета, оставляющая за собой зримый шлейф сгорающих в атмосфере обломков.

– Что это?! – Илья Степанович привстал, удивленный размерами и необычным видом небесного тела, но когда оно вдруг резко изменило траекторию снижения, явно пытаясь уйти в сторону старпосадочных полей резервного космопорта, в глазах пожилого археолога вдруг мелькнул холодок понимания.

– Космический корабль. – Машинально ответил Вадим, активируя импланты…

В следующую секунду со стороны «РК-5» навстречу снижающемуся объекту рванулись три яркие точки. Дежурное звено «Стилетто», обгоняя звук, пронеслось над притихшим поселком, и вдруг ночную тишину сокрушил басовитый, преследующий истребители рев.

Рассудок Вадима уже погрузился в киберпространство.

Станция гиперсферной частоты Алексии, спутники гражданского и военного предназначения, датчики раннего обнаружения, транслирующие данные в режиме «нон-стоп», передавая их с границ звездной системы, пять комплексов навигационного контроля, расположенные в глубоком космосе на различном удалении от планеты, – все перечисленные устройства формировали единое информационное поле, глобальную сеть, с которой сейчас соприкоснулся разум галакткапитана.

Главное качество мнемоника, зачастую определяющее уровень его подготовки, – это способность мгновенно найти, выделить из множества информационных потоков критически важные данные, относящиеся к событиям текущего момента.

Перед внутренним взором Рощина мгновенно возникла сигнатура поврежденного картографического разведывательного корабля.

КРК «Пенелопа» (опознавательные маркеры читались без проблем) снижался в пределах автоматически сгенерированного посадочного луча, посылая в эфир сигнал «SOS», но, судя по искажениям сигнатуры, корабль был обречен: его корма озарялась сполохами спонтанных выбросов энергии, поврежденный реактор и двигатели явно вышли из-под контроля бортовых систем…

Не дотянет… – Машинально определил Рощин, понимая, что при таких повреждениях корабль уже не в состоянии совершить благополучную посадку в районе, указанном навигационной системой Пятого Резервного.

Следующая мысль заставила его иначе взглянуть на ситуацию:

Почему КРК обозначил себя лишь при входе в атмосферу? По какой причине дежурное звено не стартовало раньше? Выходит, что датчики раннего обнаружения пропустили появление «Пенелопы» в системе Алексии?!..

Перед мысленным взором уже мелькал калейдоскоп накладывающихся друг на друга информационных срезов, – мгновенных отчетов глобальной системы, посылаемых в ответ на запрос мнемоника: он увидел, как с лика планеты невидимая длань стерла сначала огни, а затем и все признаки энергетической активности пяти крупных населенных пунктов, – это автоматически сработали генераторы маскирующих полей, расположенные по периметру городов, затем рассудок Рощина ментальным усилием скользнул (если говорить образно) «дальше» и «выше» в желании понять, что же активировало программу глобальной защиты?

Все исчезло, осталась лишь бездонная глубина космоса и…

Огромный, чуждый космический корабль, от которого бледными искорками отделялись сигнатуры непонятных объектов, на доли секунд заполнил сознание, и вдруг киберпространство начало искажаться, претерпевая болезненные для мнемоника изменения: резко сузились границы восприятия, на уровне внезапной фантомной боли прошло ощущение одиночества, будто он оказался изолирован внутри прочной, непробиваемой скорлупы, замкнувшей систему Алексии в незримый кокон, – звезды сверкнули далеко и холодно, – он более не ощущал работы каналов единой межзвездной сети…

Болезненный сбой мнемонического восприятия продолжался: внезапно прервалась связь с расположенными в космосе датчиками раннего обнаружения. Сигналы от них исказились, а затем пропали вовсе, словно от периферии звездной системы к планете стремительно надвигалась угольно-черная тень полнейшего информационного вакуума.

Рощин не просто принял удар, он осознанно и стремительно начал сопротивляться, переходя в молниеносную атаку: не смотря на глобальный сбой кибернетических систем космического базирования, его разум усилием воли прорывался сквозь искажения, сминающие единое информационное поле, заставляя работать отключившиеся было датчики, пока перед мысленным взором вновь не возник чуждый космический корабль – двадцатикилометровый диск, обрамленный непонятной, завивающейся тонкими спиралями «бахромой», расположенной по наибольшему диаметру корпуса…

Он сумел четко определить, что неизвестный тип излучения, подавляющего работу кибернетических систем, исходит именно от инопланетного корабля, еще пару секунд Вадим боролся, в попытке понять его структуру, распознать элементарные составляющие сложного энергетического воздействия, но рассудок, впитав образ инопланетного исполина, уже не выдерживал неимоверного напряжения: мнемоническое восприятие потускнело, выцвело, разум отпрянул к планете, где губительное воздействие слабело. Рощин успел зафиксировать, как орбитальные платформы системы глобальной противокосмической обороны подали сигнал о переходе в автономный боевой режим, закрываясь в коконы защитных полей, после чего связь с орбитальной группировкой окончательно исчезла.

Все. Единая информационная сеть смята, разорвана, и сейчас на подступах к Алексии полыхнет скоротечная схватка – орбитальные оборонительные комплексы неизбежно вступят в бой, – их датчики определили источник разрушительного воздействия, и система обороны отреагирует автоматически…

Вадим, не отключая имплантов, заставил свой рассудок вернуться в реальность маленького, уютного дворика.

Почему молчит командование?!

Он «отсутствовал» всего десять-пятнадцать секунд, но окружающее пространство успело измениться до неузнаваемости: поврежденные кормовые отсеки картографического разведывательного корабля пылающими болидами обрушились на расположенный в пяти километрах от поселка лесной массив; земля под ногами несколько раз ощутимо содрогнулась, в ночи плеснули пламенем очаги пожаров, а там, куда, разминувшись с падающей «Пенелопой», ушло звено «Стилетто», вдруг сверкнула и погасла частая сетка лазерных лучей, вслед которой полыхнула нестерпимо-яркая вспышка, разлившая в половину небосвода полярное сияние…

– Что происходит?! – Инга вскрикнула, схватив Вадима за руку.

– Плазма!.. – Лаконично ответил Рощин, пытаясь определить, что именно в данный момент происходит в зоне низких орбит, но верхние слои атмосферы, в границах которых геомагнитное поле планеты сейчас отражало, рассеивало потоки заряженных частиц, блокировали восприятие: после плазменного удара, нанесенного по орбитальным защитным комплексам, небосвод вспыхнул от горизонта до горизонта неистовством прозрачно-пламенных полос, ночь мгновенно превратилась в день, разноцветные сполохи переливающегося, мертвенного сияния протянулись на сотни километров, освещая притихшую землю…

Инга, не отпуская руки Вадима, медленно обернулась, не узнавая окрестностей: лес горел, струящееся в небесах сияние окрашивало предметы в холодные неоновые тона, на миг все застыло, притихло, словно остановилось само время…

Страшное наваждение развеял сокрушительный удар, – это малый картографический корабль врезался в землю, разваливаясь на части. Он не дотянул до пятого резервного каких-то полсотни километров, но Рощин, пристально следивший за траекторией снижения КРК, отчетливо уловил момент, когда из объятых пламенем обломков вырвалась, уходя в сторону космодрома, спасательная капсула.

Он обернулся.

Тишина и бледный нереальный свет отступили под напором иных проявлений реальности: взрывы, вызванные падением многотонных обломков, сотрясали землю, лесной пожар полыхал уже в паре километрах от поселка археологов, зародившийся в ночной тиши ураганный ветер налетал горячими порывами, жалобно скрипел расположенный на крыше дома, плохо закрепленный сегмент солнечной батареи, на несколько секунд вновь наступила тишина, а затем тугой толчок ударной волны от особенно сильного взрыва смел со стола сервировку, опрокинул мангал, рассыпав по траве рдеющие угли…