— Эту возможность, мисс Фортескью, нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому я и спрашиваю, о чем вы говорили.
— Вообще-то речь шла о моих делах, — чуть поколебавшись, призналась Элейн.
— А ваши дела — это… — Он сделал вопросительную паузу и отечески посмотрел на нее.
— Я… видите ли, в наши края недавно приехал мой друг, и я спрашивала Адель, не будет ли она возражать, если я приглашу его остановиться в доме.
— Ага. И кто же этот друг?
— Некто мистер Джералд Райт. Он школьный учитель. Сейчас живет в гостинице «Гольф».
— Это ваш близкий друг?
Инспектор Нил засиял, как добрый дядюшка, и сразу приобрел вид умудренного годами человека.
— Мы что же, скоро услышим что-то весьма интересное?
Ему на мгновение стало стыдно, ибо девушка залилась краской и неловко взмахнула рукой, словно защищаясь. Конечно же, она была влюблена в этого Джералда.
— Мы… пока не обручены, и сейчас не время объявлять о помолвке… но, я думаю, вы правы… то есть вообще-то мы собираемся пожениться.
— Поздравляю, — со всей теплотой сказал инспектор Нил. — Значит, мистер Райт остановился в гостинице «Гольф»? И давно?
— Когда умер отец, я послала ему телеграмму.
— И он сразу приехал. Понятно, — сказал инспектор Нил.
Это его любимое словечко на сей раз прозвучало дружелюбно и успокаивающе.
— И что вам ответила миссис Фортескью?
— Она сказала, разумеется, я могу принимать здесь кого угодно.
— То есть она была очень любезна?
— Ну не то что любезна. Она еще сказала…
— Так что еще она сказала?
Элейн снова вспыхнула.
— Какую-то глупость насчет того, что я могла бы найти себе партию и получше. Это на нее очень похоже.
— Ну что ж, — примирительно произнес инспектор Нил, — родственники говорят и не такое.
— Да, вы правы. Просто многие… не способны оценить Джералда по достоинству. Знаете, он очень умный, у него много нестандартных и прогрессивных мыслей, и людям это не нравится.
— Поэтому он и не нашел общего языка с вашим отцом?
Элейн просто запылала от смущения.
— Отец был заранее настроен против Джералда, несправедлив к нему. Он оскорбил Джералда. Джералд так расстроился, что уехал, и несколько месяцев от него вообще не было вестей.
Ты, бедняжка, так бы их и не дождалась, не сыграй твой папочка в ящик и не оставь тебе кучу денег, — вот что подумал инспектор Нил. А вслух сказал:
— Больше вы с миссис Фортескью ни о чем не говорили?
— Нет, нет, больше ни о чем.
— Было примерно двадцать пять шестого, а без пяти шесть миссис Фортескью нашли мертвой. За эти полчаса вы в библиотеку не возвращались?
— Нет.
— А чем вы занимались?
— Я… пошла прогуляться.
— К «Гольфу»?
— Я… да, но Джералда там не было.
Инспектор Нил снова сказал свое «понятно», на сей раз как бы намекая на то, что разговор окончен. Элейн Фортескью поднялась и спросила:
— Это все?
— Да, мисс Фортескью, спасибо.
Она пошла к выходу, но тут Нил спросил как бы между делом:
— Вам что-нибудь известно насчет дроздов?
Она уставилась на него.
— Дроздов? Которые были в пироге?
Ага, подумал про себя инспектор Нил, значит, все-таки в пироге. А вслух спросил:
— Когда это было?
— Три или четыре месяца назад. И на стол отцу их подбросили тоже. Он был в ярости.
— В ярости? Всех расспрашивал, да?
— Конечно. Но как они туда попали, мы так и не выяснили.
— А что именно его так рассердило?
— Ну, это же гадко, тут любой рассердится…
Нил задумчиво посмотрел на нее — нет, не похоже, что она что-то скрывает. Он сказал:
— Еще вопрос, мисс Фортескью. Не знаете, составляла ваша мачеха завещание или нет?
Элейн покачала головой:
— Понятия не имею. Наверное. Обычно это делается, правда?
— Обычно, но не всегда. А вы, мисс Фортескью, составили завещание?
— Нет… да мне и завещать-то нечего. Хотя теперь…
По глазам ее он понял: она осознала, как изменилось ее положение.
— Именно, — сказал он. — Пятьдесят тысяч фунтов — тут есть чем распорядиться. Такая сумма многое меняет в жизни, мисс Фортескью.
2
Элейн Фортескью ушла, а инспектор Нил еще несколько минут сидел и задумчиво смотрел перед собой. Что ж, ему было над чем подумать. Слова Мэри Доув о том, что примерно в четыре тридцать пять она видела в саду какого-то мужчину, давали пищу для размышлений. Если, разумеется, Мэри Доув не лгала. Принимать на веру все услышанное — такой привычки у инспектора Нила не было. Но как ни подкапывался инспектор под это ее заявление, с какой стороны к нему ни подходил, причин, по которым она могла бы лгать, так и не обнаружил. Скорее всего, утверждая, что видела в саду мужчину, Мэри Доув говорила правду. Конечно же, быть Ланселотом Фортескью этот мужчина не мог, хотя в данных обстоятельствах для нее было естественным предположить, что она видела именно его. Итак, это не был Ланселот Фортескью, но кто-то другой такого же роста и телосложения. Если другой мужчина в это время в саду все-таки был и передвигался, судя по всему, украдкой, прячась за тисовой изгородью, тут хочешь не хочешь напрашивается новая версия.
Помимо этого Мэри Доув сообщила, что слышала наверху шаги. А ведь этот факт стыкуется с одним вещественным доказательством.
В будуаре Адель Фортескью на полу он обнаружил комочек грязи. Инспектору Нилу припомнилась эта комната, небольшой элегантный стол. Хорошенькая подделка под старину, с неизбежным секретным ящичком. Там хранились три письма, написанные Вивианом Дюбуа и адресованные Адель Фортескью. За время его карьеры через руки инспектора Нила прошло несметное множество любовных писем, самых разных. Пылкие, дурацкие, сентиментальные, капризные. Попадались и осторожные. Три найденных письма инспектор Нил отнес именно к этой категории. Даже если в суде будет слушаться дело о разводе, присяжные, скорее всего, придут к выводу, что эти письма вдохновляла чисто платоническая дружба. Хотя в данном случае… «Знаем мы вашу платоническую дружбу!» — подумал инспектор без всякого почтения.
Обнаружив письма, Нил без промедления отправил их в Скотленд-Ярд, потому что на том этапе следствия вопрос стоял следующим образом: считает ли государственный обвинитель, что эти письма позволяют завести дело против Адель Фортескью или Адель Фортескью вместе с Вивианом Дюбуа? Все указывало на то, что Рекса Фортескью отравила его жена при соучастии своего любовника или без оного. Эти письма, хотя и были написаны весьма осторожно, все же позволяли понять, что Вивиан Дюбуа — ее любовник. Но в текстах, по мнению инспектора Нила, никакого подстрекательства к убийству не содержалось. Может, устное подстрекательство и имело место, но Вивиан Дюбуа был не настолько глуп, чтобы нечто подобное излагать на бумаге.
Инспектор Нил догадался, что Вивиан Дюбуа просил Адель Фортескью уничтожить его письма, и та заверила его, что она их уже уничтожила.
Все так, но теперь на них свалились еще две смерти. И это значило, не могло не значить, что своего мужа Адель Фортескью не убивала.
Хотя… В мозгу инспектора Нила родилась новая гипотеза. Адель Фортескью хотела выйти замуж за Вивиана Дюбуа. Вивиану же Дюбуа была нужна не столько Адель Фортескью, сколько ее сто тысяч фунтов, которые она получает в случае смерти мужа. Возможно, он предположил, что смерть Рекса Фортескью припишут естественным причинам. Какому-нибудь приступу или удару. В конце концов, весь прошлый год здоровье Рекса Фортескью беспокоило всех. (Заметим в скобках, сказал себе инспектор Нил, что этим вопросом еще следует заняться. Он подсознательно чувствовал, что здесь можно наткнуться на что-то интересное.) Продолжаем: последствия смерти Рекса Фортескью оказались незапланированными. Врачи в мгновение ока поставили правильный диагноз — отравление — и даже назвали яд.
Допустим, это дело рук Адель Фортескью и Вивиана Дюбуа, в каком бы они были состоянии. Вивиан Дюбуа до смерти напуган, Адель Фортескью просто потеряла бы голову. Наговорила бы и натворила кучу глупостей. Позвонила бы Дюбуа, говорила бы открытым текстом, и тот понял бы, что ее вполне могли подслушать в «Тисовой хижине». Каков был бы его следующий шаг?
Отвечать на этот вопрос было рановато, но инспектор Нил решил в самое ближайшее время навести справки в гостинице «Гольф» — был ли Дюбуа у себя в номере между четвертью пятого и шестью часами вечера. Вивиан Дюбуа — высок и темноволос, как и Ланс Фортескью. Он мог проникнуть в сад, открыть боковую дверь, проскользнуть наверх, а потом? Попытался найти письма и обнаружил, что их уже нет? Подождал, пока горизонт очистится, спустился в библиотеку, когда чаепитие там уже кончилось и Адель Фортескью сидела одна-одинешенька?