В этот момент зазвонил телефон. Я вздрогнула и невольно прижалась к Антону.
— Возьми трубку и говори так, как будто ничего не случилось, — спокойно сказал он. — Ты молодец, у тебя все получится.
Тяжело вздохнув, я сняла телефонную трубку и стала слушать. В трубке послышался грубый мужской голос с ярко выраженным кавказским акцентом.
— Вика, ты хочешь увидеть сына живым? — донеслось до моего помутневшего сознания.
— Да, конечно. Что я должна сделать?
— Ты должна поехать за город. Деревенька называется Раченко. Это направление в сторону Санкт-Петербурга. Неподалеку от этой деревни есть речка, на берегу стоит старый сарай. Там увидишь оцинкованное дырявое ведро. Тебе необходимо положить под это ведро ровно пятнадцать тысяч долларов.
— Сколько?!
— Пятнадцать тысяч долларов. Это не такая уж большая сумма.
— Где же мне взять такие деньги?
— Попроси у родственников, пошарь в собственных карманах. Ты работала в туристической компании, уверен, от прошлого бизнеса у тебя остались кое-какие сбережения.
— Но ведь я только что вышла из больницы, все мои деньги ушли на лечение. Я чудом осталась жива…
— Это твои личные проблемы. Короче, если хочешь увидеть ребенка живым, завтра до восьми утpa деньги должны быть на месте. Если денег не будет, в половине девятого твоему сыну перережут горло. Сунешься к ментам, забудешь, как выглядит твой ребенок.
— Он в порядке? — с дрожью в голосе спросила я.
— Держится молодцом. Правда, иногда срывается и плачет. Говорит, что хочет к маме. Дальнейшее зависит от тебя самой. Хочешь, чтобы твой ребенок остался жив, не дури. Запомни, деревня Раченко. Река находится сразу за местным кладбищем. На машине там не проедешь, придется идти пешком. Если сделаешь все по уму, завтра к обеду твой ребенок будет у бабушки.
Послышались короткие гудки. Я положила трубку и пересказала услышанное. Мама схватилась за сердце. Папа оперся о стену и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Челноков нервно постукивал пальцами по подоконнику.
— Допрыгалась, — злобно произнес он.
— Я допрыгалась?!
— Конечно, а кто же еще!
— Господи, а я-то тут при чем?
— Как это при чем? Надо меньше шляться где попало! Дошлялась… Потеряла собственного сына. Покопайся в своих дружках. Не сомневаюсь, это подстроил кто-то из них.
— Заткнись! — громко крикнула я и сжала руку Антона. — Закрой свой поганый рот, а то я вышвырну тебя из квартиры.
Челноков сощурил глаза и прошипел как змея:
— Не нужно на меня орать. Похититель ясно дал понять, что во всем виновата только ты и твой бизнес.
— Этот бизнес кормил нашу семью несколько лет! Этот бизнес дал тебе возможность валяться на диване и целыми днями щелкать телевизионным пультом! Я пахала сутками, как прокаженная, а ты сидел дома, да еще требовал деликатесов! Не смей поднимать на меня голос! Я уже не твоя жена!
— Прекратите ругаться. Сейчас не время, — послышался голос отца. — Надо решить, будем заявлять в милицию или нет. Дорога каждая минута.
— Только не в милицию, — тихонько всхлипнула мама. — Пока милиция будет искать Саньку, его уже убьют. Нужно найти деньги.
— Господи, где же их взять? — Я готова была провалиться сквозь землю от собственной беспомощности. — Разве с таким мужем-иждивенцем что-нибудь накопишь? С ним только по миру пойдешь.
Мелькнула мысль о Костиной шкатулке с долларами. Можно было взять Антона и еще покопать, но, боюсь, это может оказаться пустой тратой времени. А время не терпит…
— У нас с отцом есть пять тысяч долларов, — вытерев слезы, сказала мама.
— Но этого мало.
— Я найду еще десять, — Антон взглянул на часы. — Я перехвачу.
— Ты хочешь взять в долг? — искренне удивилась я.
— Я хочу взять в долг.
— Но ведь долги нужно возвращать!
— Я выкручусь. Ты, главное, не переживай. Мы обязательно найдем твоего сына. — Он погладил меня по щеке.
— Спасибо, — прошептала я.
— Я всегда знал, что ты выкрутишься из любой ситуации, — ехидно заметил Челноков. — Тебе не привыкать. Тебе всегда твои мужики помогут. У меня денег нет! Да и откуда они могут быть, если ты черт знает сколько тратила на свои шмотки!
Я не стала препираться с ним и посмотрела на родителей:
— Время уходит. Едем к вам домой.
— Я с вами, — заявил Челноков.
— Зачем?
— Я не посторонний и поеду вместе с вами в эту деревню.
— Куда?
— В деревню. Не притворяйся глухой.
— На черта ты там нужен?
— Я хочу увидеть своего сына живым.
— С каких пор ты стал так сильно переживать за сына? Когда я лежала в больнице, ты ни разу не заехал к родителям, чтобы повидать его. Ни разу! И сейчас ты не дал ни рубля, чтобы его спасти.
— Я уже сказал, у меня нет денег. Могу повторить еще раз.
— Вот и сиди дома, если у тебя нет денег!
— В деревню мы поедем вдвоем, — уверенно сказал Антон.
Челноков направился к выходу.
— Ну хорошо, если тебе так хочется, езжай с тем, кто тебя трахает. И не дай Бог с моим сыном что-то случится! Прибью вас обоих!
— Ой какие же мы страшные! — бросила я ему вслед и закрыла входную дверь.
Антон поцеловал меня в щеку и нежно прошептал:
— А ты умеешь быть решительной!
— Ты знаешь меня всего несколько часов…
— Правда. А мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь.
Взяв у мамы пять тысяч, я расцеловала родителей и бегом вернулась к машине, села на водительское место и посмотрела на Антона:
— Ты уверен, что сможешь достать еще десять?
— Уверен. Нужно заехать в одно место.
— Ты хочешь перехватить денег у Марата?
— Нет. У меня есть надежные друзья, которые сумели сколотить кое-какой капиталец.
Спустя несколько минут мы остановились у невзрачной блочной многоэтажки. Антон ушел, а я осталась в машине. Мне казалось, что время бежит с фантастической скоростью. Болезненно сжималось сердце, глаза застилали слезы. Я вспомнила интонации говорившего по телефону мужчины. Ярко выраженный кавказский акцент. Среди моих знакомых нет и не было людей с Кавказа. Может быть, совсем не кавказец, а просто умеет изобразить акцент? Да и какое это имеет значение. Необходимо вызволить Саньку, а затем продолжить поиски Милы. По крайней мере теперь я не одна. У меня появился надежный друг, Господи, это здорово иметь преданного друга, сильное мужское плечо. Может, и в правду в этой жизни все происходит по определенной схеме. Что-то теряешь, а что-то находишь. Я потеряла неверного мужа — приобрела Антона, Даже не верится, что мы познакомились всего несколько часов назад.
Появился Антон. Он сел рядом и протянул мне небольшой сверток.
— Возьми, тут десятка.
— У тебя не будет неприятностей из-за этих денег?
— О каких неприятностях ты говоришь, если дело касается твоего сына?
Я уткнулась Антону в плечо и громко разревелась.
— Прекрати, — ласково проговорил Антон. — Все будет хорошо. Ты теперь не одна. Нас двое.
— Ну почему мы так долго не могли найти другдруга? — прошептала я, всхлипывая.
— Я тоже об этом подумал. Возможно, нам надобыло пройти много испытаний.
— А ты женат?
— Я разведен.
Довольно долго мы ехали молча.
— Послушай, а ты не знаешь, кому мог понадобиться твой сын? — задумчиво произнес Антон и закурил.
— Понятия не имею. Я вообще ни с кем никогда не конфликтовала.
— Твой муж говорил, что ты держала туристическую фирму.
— Да, но в мой бизнес никто из посторонних не лез.
— Но ведь у тебя были недоброжелатели?
— Конечно. Когда человек занимается бизнесом, у него всегда найдутся недоброжелатели. Ты хочешь сказать, что тот, кто похитил моего сына, явился из прошлых лет?
— Похоже на то.
Я слегка сбросила скорость и взглянула на Антона.
— А ты не думаешь, что пропажа моей подруги и похищение сына как-то взаимосвязаны?
— Над этим тоже стоит подумать.
Через час мы с Антоном поменялись местами. Сев на место пассажира, я почувствовала, как устала. Незаметно наступили сумерки. Когда появился указатель с названием деревни, было совсем темно. Подъехав к кладбищу, Антон заглушил мотор.
— По-моему, приехали. Дальше придется идти пешком.
— Я боюсь, — призналась я. — Мне еще никогда не приходилось быть накладбище ночью. Говорят, что ночью оживают покойники…
— Говорят, в Москве кур доят. Не глупи. Если хочешь, останься в машине. Я найду этот сарай, положу деньги и вернусь.
— Я с тобой! Одна в машине на ночной незнакомой трассе?! От страха у меня разорвется сердце!
— Заблокируешь двери, и никто к тебе не проникнет.