Читать интересную книгу Отравление в Уичфорде - Энтони Беркли

- Спасибо, Шейла,- и Роджер стал разворачивать бумагу, в которую была завернута фотография, - значит, они продаются в магазинах, фото миссис Бентли?

- Господи, да конечно! И везде. Я только удивляюсь, как они не додумались еще напечатать на них внизу "Подарок из Уичфорда".

- Да, сейчас в моде кустарное производство, кровожадные писатели и убийства мужей. Ну хорошо! Значит, это та самая леди, да? Надо внимательно ее разглядеть.

С откровенной дружеской бесцеремонностью, свойственной еще сексуально неразвитым юным существам, Шейла села на ручку кресла, в котором устроился Роджер, облокотилась на его плечо так, что ее фетровая шляпка с маленькими полями то и дело задевала его щеку, и стала вместе с Роджером рассматривать фотографию, лежавшую у него на коленях. Они смотрели на нее молча: лицо привлекательное, круглое, полное в характерном для латинян духе, большие смеющиеся глаза, губы полные, но не чувственные, вздернутый нос, тонко очерченные брови и очень темные, почти черные волосы. Когда она фотографировалась, ей было, наверное, года двадцать два или двадцать три, и она весело улыбалась.

- Чувствуется ее южное происхождение, сказал бы я если судить по внешнему виду. Около Парижа чаще встречается франкский тип, а это чисто латинская кровь, ближе к итальянской.

- Но она может показаться почти итальянкой, правда?

- Не то слово - "почти". Итальянцы и принадлежат к той же самой расе. Латиняне, то есть древние римляне предки современных итальянцев. Итак, Шейла, что вы думаете о ней? Можете вы представить, что эта женщина отравила мужа, или нет?

- Нет,- без малейшего колебания заявила Шейла, никогда. У нее слишком жизнерадостная для этого улыбка.

- Пусть ее улыбка не вводит вас в заблуждение. Постарайтесь представить себе это лицо в спокойном состоянии или, наоборот, в гневе. У нее вздорный нрав, это я могу сказать вам с уверенностью. И у нее от природы страстная натура. Представьте теперь, что она безумно, безудержно влюблена в этого Аллена, но связана с маленьким, пожилым, похожим на крысу мужем и всем своим страстным сердцем желает освободиться от брачных уз! Теперь вы можете представить, что она его убила?

- О да, легко. Но не по той причине, которую назвали вы. Она могла убить его, ослепленная яростью, пырнуть, например, ножом или застрелить, но отравить - никогда!

Роджер повернулся в кресле и взглянул Шейле в лицо.

- Мисс Пьюрфой,- сказал он почти не насмешливо,- известно ли вам, что вы есть молодая, но очень проницательная женщина?

- Да, я не совсем дура,- любезно согласилась мисс Пьюрфой,- если вы это хотели сказать. Но я никогда себя дурой и не считала.

- А сколько вам лет? Восемнадцать?

- Девятнадцать. И скоро будет двадцать.

- Девятнадцать! Это потрясающе! И в вашем мизинце в пять раз больше ума, чем у пяти взятых вместе обыкновенных юношей девятнадцати лет, не говоря уж о том, что вы обладаете этим раздражающим качеством, свойственным женскому полу, известным под названием "женская интуиция".

Шейла прислонилась к спинке кресла и положила ногу на ногу, а то, что узкая юбка из твида поднялась на дюйм или два и открыла на обозрение две топкие щиколотки. она или не заметила, или ей было это совершенно безразлично (и мы склонны подозревать последнее).

- Валяйте дальше, Роджер, - сказала она, чувствуя себя очень комфортно, - я люблю, когда обо мне говорят. Так, значит, в моем мизинце ума больше, чем у пяти парией в голове, да?

- Да, это так.- подтвердил Роджер. - Но это сейчас, однако через год или два вы растеряете весь свой ум.

- О! Почему же вы так думаете?

- У этого процесса есть техническое название - развитие сексуального сознания. Но мы не будем углубляться в данную сферу.

- Но я уже чертовски мною знаю о сексе,- откровенно призналась мисс Пьюрфой.

- Не сомневаюсь,- мягко заметил Роджер,- и когда мне потребуется небольшой инструктаж по данному предмету, я, наверное, обращусь к вам или к кому-нибудь из ваших ровесниц. И все же в эту область, как я уже сказал, мы вторгаться не станем. Мы же говорим с вами об уме. Так вот, вы потеряете его весь, без остатка. Однако пусть это вас не огорчает. Он снова к вам вернется. Возможно, когда вам исполнится тридцать и уж обязательно в сорок лет.

- Очень от этого будет большая прибыль - в таком-то возрасте,пробурчала мисс Пьюрфой.

- Да, не слишком большая, - согласился Роджер, если учесть, что именно тогда, когда он больше всего нужен, у вас его и не будет. И все же утешьтесь, моя дорогая: все представительницы вашего пола должны пройти через эту стадию. Хотя, возможно, огромное большинство и не проходит.

- То есть, на что вы намекаете? Почему это не проходит?

- Да потому, что у подавляющего большинства представительниц вашего пола ума вообще нет. И никогда не было, у бедняжек, и никогда не будет. Что же касается дополнительных замечаний на данную тему - обратитесь к вашему кузену Александру.

- Ну тогда, - сказала мисс Пьюрфой,- если вы перестали умствовать насчет женщин, не хотите ли послушать что-нибудь насчет мужчин?

- Нет, пожалуйста, не надо. Я о них все и сам знаю. Позвольте мне кое-что рассказать вам о мисс Шейле Пьюрфой.

- Позволяю. Шпарьте!

Роджер еще больше развернулся в кресле. Фотография упала на пол.

- Итак, мисс Шейла Пьюрфой сидит на ручке моего кресла в позе, которую у любой другой представительницы ее пола я бы назвал намеренно провоцирующей. И, признаться, если бы я не был существом с выдающейся выдержкой и аскетическим умонастроением, я бы, наверное, соблазнился обвить ее талию рукой.

- Так обвивайте, если хотите,- великодушно разрешила мисс Пьюрфой.

Роджер сжал одну из маленьких смуглых рук.

- Я бы даже соблазнился поцеловать ее!

- Роджер!- воскликнула радостно Шейла.- Вы, кажется, собираетесь пофлиртовать со мной?

Роджер убрал свою руку.

- Ну конечно собирался,- сказал он огорченно,- но вам об этом не стоило говорить. Пойдите, поиграйте в куклы, Шейла. Я же возобновлю наш флирт, когда вы станете большой девочкой.

- О нет, Роджер,- взмолилась жалобно мисс Пьюрфой. - Пожалуйста, пофлиртуйте прямо сейчас. Я буду хорошая, честное слово. Я тоже стану закатывать глазки, не хуже других. Ну пожалуйста, Роджер, ну пофлиртуйте!

- Прочь, женщина!- с достоинством возгласил Роджер. Он снова круто развернулся в кресле, открыл книгу и начал довольно усердно читать.

- Роджер!- произнес тоненький голос над его левым плечом.

- Изыди, женщина!- сурово повторил Роджер.

Наступило недолгое молчание, затем Шейла выпрямилась.

- Ладно, Роджер!- сказала она странно серьезным тоном.- Я уйду.

Она быстро наклонилась, поцеловала его в щеку и бросилась к двери. А книга Роджера упала с колен, но он ее не поднял и только смотрел на дверь, в которую исчезла Шейла.

- О, черт меня побери!- тихо сказал он.

Через несколько минут появился Алек. Он ездил за компанию с доктором Пьюрфоем по его утренним визитам и замерз.

- Ах ты бездельник-никчемушник,- сказал он любезно, подвигая стул к камину,- все утро читаешь, да?

- Алек,- сказал рассеянно Роджер,- разве мы все утро не говорили с тобой о женщинах, а?

- О господи! Надеюсь, ты не собираешься начинать все заново?

- Я ведь как будто говорил тебе, что они все дуры, не так ли?

- Да, действительно говорил,- с готовностью кивнул Алек.

- Так я могу только подтвердить это мнение: да они таки дуры. Самые законченные, черт возьми. И самое тревожное, что они ничего не могут с этим поделать. Но все-таки они не столь законченные, неудобосказуемые, безмозглые, беззаботные и совершенно отвратные дуры, как мужчины - дураки.

- Боже милосердный! - искренне изумился Алек.- Ты имеешь в виду меня?

- Да нет, болван,- отрезал Роджер,- я имею в виду себя!

- Ну, пусть меня повесят!- разинул рот Алек, потому что впервые за все время знакомства он услышал от своего друга такую самоуничтожительную реплику.

За ленчем миссис Пьюрфой была серьезно обеспокоена поведением Шейлы. Эта юная леди так яростно набрасывалась на Алека и цеплялась к нему на каждом слове, что это уже не только было невежливо, но почти нарушало границы приличия. Роджер, наоборот, по контрасту, был приятно, однако необычно, сдержан и молчалив.

После ленча он поднялся за Алеком в его комнату.

- Алек, давай куда-нибудь прогуляемся,- отрывисто предложил он.

Алек окинул своего друга преувеличенно-заботливым взглядом.

- Надо попросить Джима осмотреть тебя, Роджер. Ты, наверное, заболел. За ленчем ты молчал, словно дохлая... корова,- обычно он сравнивал Роджера с более "разговорчивыми" животными.- Едва словечко промолвил, а теперь хочешь прогуляться! Дай-ка мне пощупать твой пульс.

- Не старайся быть остроумнее, чем природа тебе положила, Алек,- устало ответил Роджер.

- Ну ладно, развеселись немного. Вспомни, что ты получил приглашение к чаю. Тебя это подбодрит.

Но Роджер внезапно ощетинился: