поджала ногу, как цапля, и снова захныкала. — Мама, не трогай.
— Ты же не сломала ничего, что не трогать? Могу тебя вообще здесь оставить и сиди, пока не пройдёт. Оставить?
Дочь отрицательно замотала головой. Я строго посмотрела на Игната.
— Что притих? Тебя отец не учил, что так делать нельзя? Почему вас невозможно на несколько минут оставить одних?!
Игнат накуксился. Я с укором покачала головой и подняла Ингу на руки. Если срочно не принять меры, нога опухнет. Вывих, конечно, не перелом, но приятного всё равно мало.
Пока несла дочь в гостиную, десять раз отругала себя, что отвлеклась на дурацкий роман. С каждым днём Игнат всё увереннее шёл на поправку, и вчера даже преодолел ведущую на второй этаж лестницу, пусть и опираясь на мою руку. Если бы всё это не происходило у меня на глазах, не поверила бы. Совсем недавно, в нашу первую встречу, он вышел из дома, опираясь на ходунки, а теперь почти не брал их.
Посадив дочь на диван в гостиной, я ушла за аптечкой. Когда вернулась, Игнат стоял рядом с Ингой, держась за подлокотник. Дети разом посмотрели на меня. Руки вдруг дрогнули, пузырьки и тюбики градом посыпались на пол и покатились в разные стороны.
— Ты просыпала, — показала Инга на лекарства, а я смотрела на детей и не могла отогнать наваждение.
— Вика, почему ты такая бледная?
Я не могла ответить Игнату. Вообще не могла говорить — боролась с головокружением и пыталась выровнять дыхание. Один вдох за другим, справилась с приступом слабости и мотнула головой. Собрала лекарства и подошла к детям. Игнат смотрел настороженно, но не так, как в первые дни. Больше он не казался маленьким волчонком, а рядом с Ингой так вообще превращался в самого обычного ребёнка.
— А знаешь, что мы решили? — спросила Инга, пока я разворачивала бинт. Я взяла её ножку. — Ай, мам!
— Не айкай. Так что вы решили? — ласково провела по уже начавшей припухать лодыжке.
— Скажи ты, — потребовала дочь у Игната.
— А почему я?
— Потому что ты старше.
— Я только на день старше.
— Всё равно старше.
— На день? — удивилась я.
Захар сказал, что день рождения у Игната в том же месяце, что и у Инги, но, когда именно, не уточнял.
Руки застыли, голова закружилась опять, а сердце заколотилось у горла, перекрывая доступ воздуха.
— Мы решили, что будем братом и сестрой, — сказал Игнат.
— Да, — подтвердила Инга. — Раз мы почти одинаковые. Ну… Раз у Игната мамы нет и сестры, а у меня папы и брата, мы решили, что будем братом и сестрой. Даже если вы с дядей Захаром не хотите быть нашими мамой и папой.
Надо было нанести на лодыжку дочери мазь и туго перевязать, а я не могла поднять руки. И, вроде бы, ничего не случилось. Всё просто, как это бывает у детей, но я давно перестала быть ребёнком, и тени прошлого укутывали меня, набрасывали на плечи шаль из тоски, мрака и потерь.
В гостиную вошёл Захар. Нахмурился, увидев нас, и кивком спросил, что случилось. Я ответить не успела.
— Дядя Захар, мы с Игнатом теперь брат и сестра, — сказала Инга с ходу, решив, видимо, что и сама, не дожидаясь Игната, справится с задачей.
— Вот как? Это вам Вика сказала?
— Нет, — ответила я, прямо глядя на него. — Я им ничего не говорила. Они так сами решили.
Захар молчал, я смотрела на него.
— А ещё они хотят, чтобы мы были им мамой и папой, — добавила тише.
— Хорошая идея.
Захар подошёл и положил ладонь мне на спину. Посмотрел на детей.
— Мы с Викой вам не говорили, но…
— Захар, — поняв, что он собирается сделать, перебила я.
Он сжал моё плечо.
— Через неделю у нас свадьба, — всё-таки сказал он, а я вскинула голову.
Через неделю?! Взгляд заметался по лицу Захара. Через неделю?! До этого он ни словом ни обмолвился о сроках, и я надеялась, что сама идея ему покажется не такой уж удачной. По крайней мере, он решит не приводить её в исполнение сразу. Но…
— Через неделю?! Ты в своём уме, Захар?!
— Вполне, — сказал он, переведя взгляд на меня. — Через неделю ты станешь моей женой. Всё готово, приглашения уже разосланы. Завтра тебе привезут на примерку платье.
Глава 11.2
Инга не унималась весь остаток дня. Расспрашивала меня про свадьбу и платье, про торт, про машину и какая у меня будет причёска.
Да я понятия не имела, какая она будет! Я вообще слабо представляла, как это — выйти замуж за Захара.
— Мам, а если дядя Захар будет твоим мужем, ты будешь мамой Игната? — спросила она уже вечером, лёжа в кровати.
— Не совсем, но что-то вроде того.
Инга стала совсем серьёзной. Долго молчала, ковыряя пальчиками край одеяла.
— А дядя Захар станет моим папой?
Простой вопрос поставил меня в тупик. Как ответить, я не знала. Я была мамой Инги с первых её секунд. Стук её сердца ещё не прослушивался новейшим оборудованием, а я уже была её мамой, но сейчас не могла найти нужных слов.
— Да, — сказала просто, не став ничего придумывать.
— И это значит, что я смогу называть его папой?
Я утвердительно кивнула. До этой минуты у меня оставалась возможность дать задний ход, сейчас её фактически не осталось.
Дочь посмотрела из-под ресниц. Несвойственная ей робкая улыбка появилась на губах, и сердце у меня дрогнуло. Как бы ни было нам хорошо вместе, она видела, что у её подруг есть отцы и хотела того же. Хотела, чтобы у неё тоже был папа.
— Спи, — я поцеловала Ингу в нос.
— Мы сошьём моим куклам платья? Они должны быть красивыми. Ангелина тоже замуж выходит, а остальные куколки будут подружками. Давай у вас в один день будет свадьба?
— Давай, — улыбнулась я и погладила руку дочери. — Конечно, давай. А про платья ты дяде Захару скажи. Он обязательно наймёт лучших портных для Ангелины и её подруг.
— Папе, — поправила меня Инга. — Папе Захару.
— Папе Захару, — прошептала я, пробуя на вкус.
Папа Захар. Всё равно что перекатить на языке бархатное вино с богатым послевкусием. Дочь перевернулась на бок и погладила свернувшегося возле неё котёнка. Я готова была отдать ей весь мир, себя и свою жизнь, но заменить Захара я не могла. Именно он отнёс её вечером в комнату, именно он опустил балдахин, а я… я просто выключила ночник.
— Спокойной ночи, моя милая, — сказала