Лена открыла ему дверь. Прежде чем она успела придать себе равнодушно-надменное выражение, Макс заметил в ее глазах мелькнувшую радость.
– Извини, я был не прав, – произнес он, не придумав ничего другого. Странно, но по пути Макс ни разу не задумался, как начнет их разговор. Похоже, это входило у него в привычку.
– Дурачок… – Лена втащила его в двери и поцеловала в губы, обвив шею Макса руками. Он облегченно вздохнул, так, чтобы она не заметила, – ну вот и все. Все опять нормально.
– Я тебя люблю, – неуклюже вымолвил Макс, может быть, только второй раз за всю историю их отношений.
– Я тоже… себя люблю, – засмеялась Лена и отпустила его. – Хочешь, что-то покажу? – она потянула низ своего любимого голубого топа вверх.
– Ты сделала пирсинг. Колечко с бирюзовым камнем, – брякнул он раньше, чем успел осознать, что делает.
– Откуда ты знаешь? – Лена даже отступила на шаг от удивления. – Я ведь еще никому не успела сказать…
«Потому что я был волшебником, – подумал Макс, рассмеявшись в свою очередь. – Шуменом, великим и ужасным…»
…Все еще улыбаясь, Макс открыл глаза. Его улыбка тут же увяла, превратившись в гримасу отчаянья. Сон, всего лишь сон – просто незаметно для себя он отключился. Просто изнеможение, просто еще одна иллюзия…
Он с трудом сдержался, чтобы не завопить от ужаса и тошнотворного чувства полной безнадеги, стиснувшего все его внутренности, подобно огромной злобной руке.
Господи, неужели же после всего он закончит вот так – в руках спятившего старика, развешивающего по городу странные объявления в поисках случайных людей, вроде него, для своих безумных экспериментов. Как глупо. Невыносимо глупо и дерьмово так, что дерьмовее некуда…
Конец великого Шумена. Отсиженная задница и резиновая трубка, вставленная в член. Вот только жаль, подходящего колпака здесь не сыскать.
Вдруг Макс ощутил нарастающее жжение в паху, трубка катетера изогнулась и со стороны ведра его слуха достиг звук льющейся жидкости. Казалось, сам он в этом загадочном процессе даже не участвует. Вот сраное дерьмо! Уж лучше бы его тогда прикончил Бледный незнакомец. Взгляд Макса невольно скользнул по оцарапанной клыками руке.
Скользнул и вернулся назад.
В этом что-то было.
Дверь сзади скрипнула, и в комнате появился лысый. Макс был уверен, что пробыл в отключке минут десять, но тот выглядел так, словно промучился целую ночь без сна, окончательно сходя с ума от бесчисленных догадок и сомнений.
– Ты готов… готов начать говорить? – по его бледнеющему на глазах лицу рассыпались бисеринки пота, как роса на коже трупа. Похоже, у Леонтия и впрямь ехала крыша. – Столько усилий… я столько времени ждал. Мне необходимо знать, что там!
– А почему бы вам самому не проверить, – сказал Макс.
Лысый осклабился, хитро прищурив глаза, но вместо ответа произнес:
– Я даю тебе последнюю возможность договориться по-хорошему. Три часа на размышления. Не огорчай меня, иначе придется развязать тебе язык не очень изысканным способом.
И снова вышел.
Макс верил, что тот не шутил.
Вряд ли, конечно, лысый был способен на что-то подобное вообще – пытки, уговоры с применением разных блестящих штучек убедительно вида и еще более убедительного воздействия. Но как свихнувшийся исследователь, стоящий в шаге от долгожданной цели, вполне мог удивить даже себя самого. И с каждой минутой приближался к этой опасной меже. Возможно, уже в следующий раз он войдет к нему, находясь в еще гораздо менее благодушном расположении духа. Поигрывая щипцами, например. Или пластмассовым фаллосом. Очень большого калибра.
Тогда с ним будет лучше не торговаться, – быстрая смерть, как ни крути, лучше медленной, особенно с предварительным прохождением через «харахумбу». Но и это сомнительно, – Макса всего передернуло, – весьма сомнительно, что лысый позволит ему умереть, пока целиком не удостоверится, что вытянул из него все до последнего слова.
Левая рука снова притянула взгляд Макса.
И мысль, которая появилась у него раньше, вернулась, как бумеранг.
Ну, и что он потеряет, если попытается?
С момента, когда Макс возвратился Оттуда, прошло примерно минут сорок или немного больше. Не исключено, что препарат лысого еще не успел полностью вывестись из его организма. Кроме того, он… Шумен. Пускай Здесь он всего лишь семнадцатилетний мудак, купившийся на дешевый трюк с объявлением и севший в глубокую жопу из-за собственного любопытства, но Там…
Это могло сработать.
Макс сосредоточился. Нет, это просто обязано было сработать, иначе ему крышка, полный каюк.
Несколько минут у него ничего не получалось, хотя пот заливал ему спину и от напряжения мелко дрожало все тело. Черт, настоящая, реальная жизнь оказалась куда более трудной, чем он полагал, находясь Там. Кто бы мог подумать, что ему так скоро начнет не доставать того гребаного колпака…
Макс зажмурил глаза.
Он на мне… Я Шумен… Я снова Там…
И удивился, что ничего не почувствовал, потому что, когда открыл глаза, – находился в своей гостиной. Стакан с волшебным напитком великого Шумена по-прежнему стоял на журнальном столике рядом, – там, где он его и оставил. Янтарной жидкости оставалось еще больше половины. Все выглядело таким же, как перед его уходом. Только Бледного незнакомца, по счастью, нигде не было видно поблизости.
Встав из кресла, Макс на всякий случай заглянул в каждый уголок квартиры. Сорокаминутное пребывание в плену у лысого казалось теперь необычно ярким кошмаром, приснившимся, когда он нечаянно задремал в кресле. Просто не верилось, что в действительности Макс сейчас находился… Но он знал, что это правда. Правда, которую, не смотря ни на что, так здорово было не знать.
Головной убор Шумена оставался на нем, но Макс сейчас уже не походил на безобразного сказочного колдуна (память вдруг подкинула наверх его детские фантазии, в которых маленький Макс именно так себе и представлял всех колдунов, – наверное, его рациональное сознание просто откопало тот образ среди старого хлама, отряхнула от пыли и использовала, подчиняясь укоренившемуся стереотипу). Его облик, возможно, снова начнет меняться, только вряд ли он пробудет здесь достаточно долго.
Однако Макс не был совершенно уверен, что его задумка удастся, лишь предполагал. Он, вероятно, находился в поверхностной зоне своего сознания, – той, где отражался известный ему мир, – не опускаясь в настоящие дебри, на ту глубину, где обитал Бледный незнакомец, а быть может, и кто-нибудь еще, похуже.
Еще Макс подумал, что если сейчас Там лысый войдет в комнату, то обосрется от досады, увидев, что Макс от него в каком-то смысле все-таки сбежал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});