Читать интересную книгу Заметки путевого Обходчика - Ник Львовский

А вот и площадь. Я поднажал, потому что уже, как обычно, выбился из графика. По дороге нечаянно разогнал стайку голубей, и те, издавая утробное урчание, недовольно захлопали крыльями и исчезли за крышами близлежащих домов. Я поднял голову, виновато провожая их полет, и мой взгляд вдруг остановился на небольшом пустыре. Еще не понимая, что же все-таки привлекло мое внимание, я остолбенело, позабыв об опоздании, наблюдал, как несколько ребятишек играются в грубо сколоченной песочнице. А их мамаши, сидя поодаль в тени разлогой ивы на лавочке, ведут неспешный диалог. Чуть правее, облюбовав еще одну скамейку, парочка старичков играли в шахматы. За их игрой, стоя, облокотившись на спинку и иногда подавая советы то одному то другому, наблюдал третий из их компании.

Почти что идиллическая обстановка. Но мне надо было спешить. Что я и вознамерился сделать, если б не озарение, пришедшее так же внезапно, как и предыдущее желание остановиться. До меня наконец-то дошло, что же во всем этом так настораживало.

Я вспомнил, что еще вчера вечером пустыря не было. На его место возвышалась небольшая старинная церквушка, увенчанная одной единственной башенкой. Храм был обнесен невысокой, сантиметров восемьдесят, железной оградкой, выкрашенной в светло голубой цвет. Отчасти таковыми были и стены. Потому как на них превалировала некогда белая, а теперь пожелтевшая под влиянием времени и природной среды, краска.

Первая мысль, пришедшая после шока, была: «неужели все те люди не помнят, что здесь было?». А за ней следом тут же набежала, напросилась другая: «а может это со мной что-то не так? Может, это я чего-то перепутал?»

Я еще и еще раз всматривался в то, что имело место быть, пробуя логично убедить себя, что все в порядке. Что мне всего-навсего показалось.

А тем временем небо, не предвещавшее до сей поры никаких изменений, из прозрачно голубого вдруг сделалось мутновато серым. Ветер с каждой минутой все усиливал свои порывы, прогоняя набежавшие облака прочь. Но те почему-то не желали уходить. Наоборот, они, словно обидевшись, уплотнились, приобретя такую черноту, которая вот-вот обязательно должна была разразиться бурей.

Пустырь как-то незаметно опустел, и я остался один. Посреди разбушевавшейся стихии, в центре того, что по своим параметрам весьма напоминало зарождавшийся смерч.

* * *

На сей раз, пробуждение было еще более внезапным, словно по сигналу будильника. А ощущения таковыми, будто я и не спал вовсе. Так, всего лишь закрыл глаза на каких-то пять минут. Во всяком случае, отдохнувшим я уж точно не был. Да и боль лишь слегка притупилась, все время, напоминая о себе резкими позывами то с одной стороны, то с другой. А иногда и с обеих сразу.

В палатке я снова был не один. Не услышав позвякивания, бульканья, хруста надломленных ампул, то есть всех тех звуков, ставших для меня привычными, я решил, слегка приоткрыв одни глаз, подсмотреть, кто ко мне пожаловал.

Даже мимолетного взгляда оказалось достаточно, чтобы определить, что мой новый гость не имеет к медицине никакого отношения. А еще он мне определенно кого-то напоминал.

Должен заметить, что у меня фотографическая память. Стоит хоть один раз кому-то или чему-то попасться мне на глаза и все, это обязательно, вне зависимости от моего желания, будет весьма надежно записано в ячейку памяти. Бывали случаи, когда я мог где угодно встретить некую особу, а потом, опять же случайно, повторно ее увидеть. И я тут же задавал себе вопрос: «Где и кто?». Ходил, мучился, иногда не давая себе отчета в том, что это всего лишь напрасная трата времени. Что мне и не надо знать, кто это был.

С подобной проблемой я аккурат сейчас и столкнулся. Тем временем широкоплечий мужчина взял стул и уселся возле кровати. Четкие, выверенные до миллиметра движения выдавали в нем военного. А уверенность, я б даже сказал эдакая смесь наглости и надменности, явно говорила о том, что передо мной птица высокого полета, человек, привыкший повелевать.

Если б не небольшая проседь, змейкой тянущаяся от правого виска, и теряющаяся среди буйных зарослей черных как смоль волос, я б не дал ему больше тридцати пяти. Это мое предположение усиливала и та энергетика, которая мощным, целенаправленным потоком, накатывала, без слов стараясь подмять меня под себя.

— Решил дать тебе шанс — начал он без предисловий. Его басок, как и «фотокарточка», тоже показался мне знакомым. Я совершенно безразлично отнесся к тому, что сей субъект, даже не счел нужным со мной поздороваться, и тут же поймал себя на этом.

— Видать стал привыкать, что со мной перестали считаться — пронеслась язвительная мыслишка. — Дожил. Скоро меня и вовсе замечать перестанут.

— Мы тут подумали, — «кто это мы?» — что если ты добровольно пойдешь на сотрудничество с нами, то мы пересмотрим принятое ранее решение.

— Незнакомец! — я все же узнал этот голос. Да и как можно было забыть, когда все тело выступало в роли напоминалки, «мелодично» озвучивая болевые ощущения. Я уставился в его карие, широко посаженные, глаза, пробуя, как говориться, прочитать между строк. Какое там.

— Он то, наверняка видит меня насквозь — мне даже завидно стало. И отчего-то зябко. Я поежился, подтянув покрывало повыше. А пауза все затягивалась. — Не, ну не думает же он, что я прямо счас, с бухты барахты, дам ответ. — Я снова взглянул на незнакомца. — Или все же думает? — Полнейшее спокойствие и неподвижность. С таким видом буддийские монахи входили в медитативное состояние, пробуя постичь тайну жизни. — И судя по всему, он ее уже давным-давно постиг.

— Не советую затягивать с ответом — он все-таки читал меня, как раскрытую книгу. — Я ж и передумать могу.

— Ты бы определился наконец-то я или мы — я отметил, что он, стараясь не выдать свою значимость, чаще употребляет «мы». Но, забываясь, и привыкнув повелевать, сам того не замечая, сходил на «я». — Блин, вспомнить бы, где я с тобой пересекся — мне было бы гораздо легче принять решение, зная хотя бы часть его подноготной. Но сколько ни силился, перелопачивая в голове тысячи досье, ничего. Видать та наша встреча была столь мимолетной, и такой на тот момент незначительной, что мой мозг автоматически отнес ее в разряд ненужных, переадресовав этот файл в корзину. А вот удалить забыл, поставив жирный знак вопроса.

Я все же решил не затягивать паузу. Так, на каких-то пару минут. Всего то для поднятия самомнения, которое в последнее время все столь рьяно старались втоптать своими ноженьками в грязь. Да и собственно был ли у меня выбор?

— Что от меня требуется? — слово «согласен» гонор все-таки не дал мне произнести. Да и вопрос мой был чисто риторический. Ответ то я знал наперед.

— Вывести команду моих бойцов в заданную точку — отчеканил незнакомец. Он, кстати, и не думал представляться.

— И? — меня больше интересовало, что будет со мной после.

— Потом можешь катиться на все четыре стороны — ни тебе заверений, ни хотя бы: «Даю слово». Сказал, то, что сказал, посчитав, что и так сойдет. И мне не оставалось ничего другого, как принять сие утверждение на веру, в тайне надеясь, что госпожа Фортуна и на сей раз меня не подведет.

* * *

Доктор на прощание вколол мне еще парочку уколов и теперь, перед тем как присесть, мне надо было сперва настроиться. Поелозить по лавке, подыскивая более щадящую позицию. Кармашек новенькой жилетки оттягивала пара пачек всевозможных таблеток. На каждой было аккуратно выведено, когда и сколько чего применять.

После разговора с незнакомцем прошло часа три. Меня, без лишних слов, подняли с кровати, приказав одеваться, а затем водрузили на дрезину и под охраной отправили на Добрынинскую.

— Даже поесть не дали — я услышал, как в животе призывно заурчало. Что-либо спрашивать у дюжих молодцев, которые сидели рядом, не хотелось. — Да и вряд ли они ответят — их взгляды, коими они одаривали меня время от времени, были весьма далеки от дружеских.

Помышлял ли я о побеге? Еще как. Даже план в голове вызрел. Конкретный такой, нацеленный на один из проходов по пути моего следования. Но, как и в случае с моей поимкой, мне не дали малейшего шанса. Щелкнули наручники, и теперь бежать я мог, разве что вместе с дрезиной, к поручню которой меня и приковали. Посему я уже в который раз расслабился, пробуя максимально восстановить свои силы.

Сама езда по кольцевой мне напомнила те времена, когда я еще пользовался настоящим метро. Такая же тоскливо-утомительная, и столь же убаюкивающая. Я реально задремал, отчего один раз, когда дрезину сильнее обычного тряхануло, мое тело чуть было не слетело на рельсы. И если бы не те самые наручники я б точно свалился. А так отделался легким испугом и новым взрывом боли в запястье.

На Добрыниской меня сразу же отвели в небольшое, сколоченное из досок, помещение, где дали наконец-то поесть. Предварительно запихнув в себя пригоршню таблеток, я с превеликим удовольствием принялся уминать рагу, состоявшее из грибов с картошкой и еще какой-то зелени.