и я куплю тебе эти чертовы билеты. Поняла?
– Поняла. Ох, а что же мне делать с учениками? – растерялась Ульрика.
– Думаешь, во всем Стокгольме не найдется равного тебе учителя английского для малышни? Не льсти себе, – усмехнулась Стина. – Все, что от тебя требуется – договориться с начальством о бессрочном отпуске и назвать мне дату вылета.
– Боже, я не верю, что это происходит в реальности, это какой-то сюр, – улыбка расползлась по лицу Ульрики. Принимать деньги от лучшей подруги было неудобно, но все-таки проще, чем от мужчины. У них со Стиной бывали разные времена. Когда подруга месяцами сидела без работы, Ульрика всегда брала расходы на себя без лишних вопросов. Она не ожидала ничего взамен: так работает дружба. Ты не ждешь, пока тебя о чем-то попросят: чувствуешь, когда другу нужна поддержка, и делаешь все, что в твоих силах, чтобы хоть на чуть-чуть упростить его жизнь. Нужно быть полным придурком, чтобы смотреть, как твой друг умирает от жажды и не протянуть стакан воды или смотреть, как друг умывается собственными слезами, и не протянуть платок. Такая дружба не стоит ломаной кроны. Ради настоящего друга ты снимешь последние глазастые туфли от Москино.
Ульрика расцеловала подругу и заверила, что обязательно отплатит ей таким же добром, но Стина лишь отмахнулась.
– Глупости! Нет ничего дороже твоей счастливой улыбки. Да и вообще, я бы пропала без тебя, – Стина крепко сжала в объятиях подругу. – Обещай звонить мне каждый день.
– Да я еще никуда не уезжаю, – с улыбкой возразила Ульрика.
– Все равно, обещай! – настаивала Стина.
– Хорошо, – Ульрика сдалась под ее натиском. – Торжественно клянусь звонить тебе каждый божий день. Прости, у меня нет Библии, чтобы я могла положить на нее руку.
– Ну все, теперь я могу идти. А ты, кажется, не домылась, – Стина пальцем сняла кусочек пены с волос подруги.
Проводив Стину, Ульрика вернулась в душ. От радостного волнения руки дрожали, и мочалка все время выпрыгивала из пальцев. Кое-как закончив водные процедуры, Ульрика написала сообщение Дэннису: “Привет, не спишь?” В Стокгольме было уже за полдень, а в Портленде ночь была в самом разгаре. Телефон завибрировал: вместо того, чтобы ответить на сообщение, Дэннис позвонил.
– Привет, милая. Что-то случилось? – сонным голосом спросил Дэн. Обычно Ульрика никогда не писала ночью, поэтому ее сообщение сильно взволновало Дэнниса.
– Прости, Дэнни, я не хотела тебя разбудить, – раскаялась Ульрика.
– Перед тем, как заснуть, я долго думал о тебе. Похоже, господь услышал мои мысли, – с улыбкой в голосе сказал Дэн. – Так что случилось?
– Это Стина. Она выиграла в лотерею и решила купить мне билеты. Я прилечу к тебе, – одновременно с восторгом и волнением сообщила Ульрика. Она знала, как сильно Дэннис хотел этого, но так сильно боялась обмануться, что постоянно сомневалась в искренности его чувств. Но она была уверена, что когда увидит его, то все сомнения рассеются, как туман, оставив после себя твердую почву из уверенности в завтрашнем дне.
– Ульрика, милая, не думал, что когда-нибудь скажу тебе такое, но твоя подруга сделала меня самым счастливым мужчиной на земле, – они оба рассмеялись в трубку. – Когда ты вылетаешь? – спросил Дэннис.
– Нужно решить вопрос с работой, плюс пара дней на сборы. Боже, я так взволнована, – торопливо произнесла Ульрика.
– А я просто счастлив. Как будто Рождество настало посреди лета. Ты даже не представляешь, что тебя ждет здесь, – мечтательно сказал Дэннис. – Я окружу тебя таким вниманием и заботой, как никто и никогда. Я с утра до ночи буду носить тебя на руках, ты забудешь, как ходить.
Ульрика рассмеялась. Дэннис знал, что в эту самую минуту она одной рукой держит телефон, а второй скромно прикрывает рот. Он бы отдал все на свете, чтобы прямо сейчас отодвинуть ее руку и целовать до тех пор, пока улыбку не сменят тихие стоны.
– Не хочу с тобой прощаться, но тебе нужно спать, – нежно сказала Ульрика.
– Я позвоню тебе вечером, – пообещал Дэн, имея в виду Портлендское утро.
Директор школы, в которой работала Ульрика, с пониманием отнесся к ее просьбе и не стал задавать лишних вопросов. Ульрика всегда была у начальства на хорошем счету, и если уж она о чем-то просила, значит это было необходимостью. Ульрика предупредила детей, что со следующего понедельника у них будет новая учительница, и попросила их быть умничками.
После уроков она собрала свои личные вещи: маленькую косметичку, недочитанный томик Гессе, расческу и блистер с витаминами. Ульрике хотелось поскорее освободить место для замещающего учителя, казалось, что так она приблизит день встречи с Дэннисом.
Теперь каждый день после работы она проводила со Стиной или гостила у матери. В отличие от подруги, мать очень волновалась о предстоящем отъезде дочери. Да что там? Она была в ужасе. Никогда раньше Ульрика не выезжала одна за пределы Стокгольма. Во всех путешествиях ее сопровождали либо мать, либо подруга. Когда Ульрика сообщила матери о том, что поедет одна не просто за границу, а в Америку, у матери чуть сердце не остановилось. Карин растила дочь одна, она была всем для нее. Мать не могла надышаться дочерью, а с тех пор как умер отец Ульрики, она полюбила дочь с удвоенной силой и изо всех сил старалась восполнить нехватку отцовской любви. Стоит признать, она блестяще справлялась со своей миссией. Ульрика никогда не чувствовала себя сиротой. Порой одного родителя более чем достаточно для счастливого и полноценного детства.
– Может, еще передумаешь? – спросила Карин за день до вылета.
– Мам, ты чего? Самолет уже завтра. Я так сильно ждала этого, – Ульрика обняла мать, чтобы успокоить.
Новый муж Карин ушел на кухню, чтобы сварить всем кофе. А женщины расположились в просторной и светлой гостиной, которая как и прежде была украшена фотографиями и рисунками Ульрики. Они сидели на диване перед искусственным камином друг напротив друга, симметрично подвернув одну ногу под другую. Это была их общая привычка, они делали это не сговариваясь, на каком-то рефлекторном уровне.
– Прости, золотко. Ничего не могу с собой поделать, на сердце неспокойно, – Карин взяла дочь за руку. Новость об отъезде дочери шокировала Карин не меньше, чем если бы ее лечащий врач сказал, что ей придется отнять обе ноги разом и без наркоза. – Ты поймешь меня, когда у тебя будут свои дети.
– Все будет хорошо, обещаю, – заверила Ульрика.
– Надеюсь, очень надеюсь. Обещай мне писать и звонить каждый день, – потребовала Карин.
– Обещаю, мам, – она чуть сильнее сжала руку матери.
Они выпили по чашке кофе, а на