Носка, чтобы без веской причины его не будили. Однако осуществить задуманное не получилось — Лёха проснулся от громкого разговора в гостиной. Протерев глаза, зевнув и грязно выругавшись, он оделся и покинул спальню.
Когда Ковалёв спустился в гостиную, он застал там одного адвоката.
— С кем ты разговаривал? — спросил Лёха.
— С коллекционером, — ответил Носок.
— С каким?
— Не знаю. Но он звонил мне насчёт картины.
— Звонил тебе? Но как он тебя нашёл? Ты же должен был инкогнито идти на аукцион!
— Я так туда и ходил. Но по их правилам надо было оставить хоть какой-то контакт. Пришлось дать адрес этого дома. Коллекционер на адрес и звонил. Не на личный номер. Я через инфовизор звонок принял.
— Хорошо, с этим разобрались, — сказал Ковалёв. — Что это был за коллекционер? Как его зовут?
— Он не представился. Тоже хочет остаться инкогнито.
— А зачем звонил?
— Так коллекционер же! — удивился Носок. — Стало быть, картину хочет купить. До аукциона.
— Хитрый, — Лёха усмехнулся. — Сэкономить хочет. Только тебе какой с этого толк? На аукционе явно можно выручить больше.
— Он говорит, что и для меня имеются плюсы в подобной сделке, и я допускаю, что так оно и есть. Мы ведь не знаем всех нюансов.
— Хорошо, допустим. И какие это плюсы?
— Он сказал, что озвучит это только при встрече.
— У нас нет возможности встречаться с кем попало.
— А если это звонил Тид? — сказал подошедший и прислушавшийся к разговору Жаб. — Не думаю, что очень много поклонников этого Кармога, способных выложить по двадцать миллионов за картину.
— Думаю, достаточно, — возразил Ковалёв. — Но тоже допускаю, что это мог быть Тид. Но пока мы не встретимся со звонившим и не увидим, как он выглядит — не узнаем, кто это.
— Я могу его описать, он ведь звонил по видеосвязи, — сказал носок. — Хотя из меня, признаться, неважный описывальщик.
— Что же ты сразу не сказал, что он по видео звонил? — пробурчал Жаб.
— Так Вы и не спрашивали. А он не сразу видеорежим включил. Хотел остаться полностью неизвестным, но я сказал, что если не знаю его имени, то хочу видеть его лицо. Иначе это как-то совсем уж неправильно. Имя он называть всё равно отказался, но видеорежим включил. Сейчас попробую его описать.
— Не будем тратить на это время, — сказал Ковалёв и быстро вызвал из памяти инфовизора сохранённые накануне фотографии Бронкхорста с неизвестным человеком, выжившим после полёта в капсуле.
— Он? — спросил Лёха.
— Он! — радостно ответил Носок. — Это и есть Тид?
— Может, Тид, а может, и не Тид. Пока что это тайна, покрытая мраком, — глубокомысленно произнёс Ковалёв. — Но то, что через этого типа можно выйти на Бронкхорста — факт! О чём вы договорились?
— Пока ни о чём. Я не стал без обсуждения с вами принимать какие-либо решения. К тому же он сам дал мне подумать два часа. Попросил быть у инфовизора, сказал, что перезвонит.
— Два часа? Многовато что-то для принятия такого довольно простого решения.
— Согласен, — опять вступил в разговор Жаб. — Ему это время для чего-то нужно. Но для чего? И скажу честно: меня очень удивил этот звонок. Мы не знали, как на этого Тида выйти, а он взял и нам позвонил. Из всех участников аукциона почему-то именно он. Это странно.
— А вот меня это как раз не удивляет, — сказал Ковалёв. — Этот человек судя по его кругу общения мыслит махинациями; вполне логично, что он предпринял такой шаг. Вопрос: что такого он может предложить, что могло бы заинтересовать Носка и побудить его продать картину, минуя аукцион? Тид ведь думает, что наш модник — настоящий хозяин картины.
— Через два часа узнаем. Как минимум предложит заплатить в чёрную анонимными кредитками и, таким образом, сэкономить на налогах, — предположил адвокат. — А сейчас мне бы получить подробные инструкции, что говорить, когда он перезвонит.
— А что там говорить? — удивился Лёха. — Назначай встречу.
— Где?
— Желательно в уединённом месте, а лучше всего здесь. Пригласи его, предложи на картину живьём взглянуть. Он должен на такое клюнуть.
— Это было бы здорово, да, — согласился с Лёхой Носок.
— Это было бы идеально, — добавил Жаб. — Но я не думаю, что нам начало везти настолько.
— Вот через два часа и узнаем, — сказал Ковалёв и спросил адвоката: — Сколько сейчас времени?
— Сейчас восемь минут десятого, — ответил Носок. — А звонил он в девять. Стало быть, в одиннадцать перезвонит.
— А ты, стало быть, — передразнил адвоката комедиант, — попытаешься уговорить его приехать сюда!
— Я понял задачу, господин Лёха! Постараюсь сделать всё правильно. Но меня немного смущает, что у нас здесь нет картины. Что я ему покажу?
— Не тупи, Носок! Наша цель не показать ему картину, а схватить Тида и выпытать из него информацию про Бронкхорста. Или ты уже забыл об этом?
— Я помню, — поспешил ответить адвокат.
— Тогда готовься в одиннадцать быть убедительным! От тебя сейчас зависит половина успеха операции.
— Прямо уж половина, — засмущался Носок.
— Хорошо, десять процентов, — поправился Ковалёв. — Но это не отменяет того, что ты должен выпрыгнуть из штанов, но сделать всё как надо.
Уловив недоуменный взгляд жителя Лифентра, Лёха пояснил:
— Про штаны — это такая фигура речи! Пойдёмте позавтракаем уже, пока никто не приехал!
За завтраком и разговорами два часа пролетели быстро, а ровно в одиннадцать динамик инфовизора издал сигнал звонка. Только вместо телефонного разговора, устройство предложило активировать экран в режиме домофона. Кто-то находился у ворот дома и хотел, чтобы его впустили.
— Кто это? — удивлённо спросил Носок.
— Это тот, кого ты собирался уговаривать сюда приехать, — ответил сразу же понявший что к чему Лёха.
— И теперь понятно, для чего ему были нужны два часа, — добавил Жаб.
— И что делать? — растерялся адвокат.
— Ответь, удивись, поломайся, но впусти его! — сказал Ковалёв,
— А потом?
— Потом запудри ему мозги. Поговори с ним, выпытай как можно больше разной информации на любые темы. Никогда не знаешь, что