Читать интересную книгу До самых кончиков - Чак Паланик

Пенни рассказала про усекновение пениса и дыру в презервативе.

– Да нет тут у вас ничего, никаких колющих или режущих предметов я не обнаружила, – сказала старушка. – Думаю, вы с самого начала были правы: его хозяйство защемило «молнией». – Она неторопливо извлекла расширитель. – И поделом ублюдку.

Рентген сделали.

Снимки ничего не прояснили.

Пенни убеждала себя, что это все ерунда. Подумаешь, какой-то там зубец на ширинке. Лишь задним числом она сообразила, что настоящая беда совсем в другом. Ангелы-хранители в строгих костюмах и зеркальных очках… Они впервые не пришли ей на помощь.

* * *

На работе Пенни зубрила как ненормальная, готовясь к переэкзаменовке. Бриллштейн не отступился от обещанного и до сих пор подыскивал ей громкий коллективный иск, где она могла бы встать к штурвалу. Однако сначала надо получить адвокатские корочки.

А пока этого не случилось, Пенни по-прежнему бегала за кофе и таскала стулья для совещаний.

Моник вообще перестала ходить на работу, сказавшись больной. Вернувшись из универмага с двумя ярко-розовыми пакетами, девушка заперлась в спальне. Днем и ночью из-за двери доносилось до боли знакомое жужжание. Однажды Пенни не выдержала и постучалась.

– Мо?

Нет ответа. Но жужжание было слишком знакомым, она не могла ошибиться.

Пришлось стучать снова.

– Проваливай.

– Тобой Бриллштейн интересуется.

– Вали, говорю.

«Дз-з-з-з» – послышалось снова.

Что ж, пришлось уйти.

В среду Моник выползла на кухню, щурясь на свет за окном, словно полгода просидела в обвалившейся шахте. Шуруя в холодильнике в поисках пакета молока, проворчала:

– Дерьма-то понаделали, все на соплях. – Жадный глоток. – Надо срочно покупать новую.

Пенни оторвалась от учебника, где делала пометки фломастером.

– Сломалась?

– Типа того, – кивнула Моник. – Крылья отвалились.

Пенни замерла за кухонным столом с целой баррикадой книг и блокнотов.

– У стрекозы? – уточнила она.

Присосавшись к пакету, Моник неразборчиво процедила, мол, «да». С ее ногтей успели отклеиться стразы. Спутанные дреды превратились в воронье гнездо.

– И пополам треснула? – не отставала Пенни.

Моник кивнула:

– М-м. Пока спала.

Пенни решила поговорить с Бриллштейном. Может статься, это и есть ее счастливый билет. При таком объеме сбыта «До самых кончиков» даже крошечный процент брака может дать основания потребовать отзыв модельного ряда. Если набрать приличное число истиц по всему миру и доказать ущерб, понесенный ими от бракованных стрекоз, получится колоссальный групповой иск. Идея, правда, не самая свежая; и вообще возникало впечатление, что с появлением на рынке нового типа тампонов или противозачаточных средств кто-то из женщин обязательно погибал. Инфекционно-токсический шок. Разрыв стенок влагалища. Разрабатывали эти нововведения мужчины, но за все платят почему-то женщины.

Взять, к примеру, Алуэтту. Она входила в число подопытных свинок Максвелла. Где гарантия, что тромбоз сосудов ее головного мозга не явился следствием работы стимуляторов, которыми пропитывалось силиконовое покрытие? А если в качестве свидетелей привлечь еще и королеву Англии, да президента Америки… Пенни уже видела себя новой Эрин Брокович. Вот это будет карьерный трамплин хоть куда!

Максвелл, понятное дело, взбесится и отменит выплаты из трастового фонда, но доходы и престиж от победы в столь ярком деле с лихвой покроют потери.

Выделяя маркером пассажи в учебнике патентного права, Пенни сказала:

– Я уж думала, ты прямо в кровати и померла.

– Три тысячи раз, – пискнула Моник.

– А спринцеватель пробовала?

Моник к тому времени открыла йогурт и ложкой перемешивала содержимое стаканчика.

– Когда им займешься, – продолжала Пенни, – внимательно прочти инструкцию. Шампанское бери исключительно импортное, никакого местного игристого. И только не брют, боже упаси. Да, и следи, чтобы температура была где-то от сорока до пятидесяти градусов по Фаренгейту[10].

Интересно, Макс чувствовал то же самое, когда поучал ее?

Выписывая цитату на полях страницы, она и впрямь ощущала себя Максвеллом. Избегая любопытствующего взгляда Моник, важно пояснила:

– При эксплуатации артикула тридцать девять пуск в ход осуществляется с отметки пятнадцать герц с последующим плавным нарастанием до сорока пяти. Наиболее выраженный эффект достигается в режиме коммутационного переключения от двадцати семи с половиной до тридцати пяти с половиной.

Моник была заметно впечатлена. Вплоть до падения ложечки от йогурта. Отодвинув табуретку, плюхнулась за стол.

– Как-как? Артикул?..

– Тридцать девятый, – кивнула Пенни. – «Медовая капля». Кстати, ты в курсе, где у нас уретральная губка?

– Может, на полочке в ванной? – предположила Моник. – А что, она тоже нужна?

Пенни подарила ей убийственный взгляд.

– Камушки брачные, перуанские, покупала?

– А?

– Забудь, как и не было, – вновь кивнула Пенни, припомнив сцену личного спасения в ресторанном сортире.

Моник отставила йогурт, стараясь не запачкать разложенные учебники.

– Такое впечатление, будто ты сама эти штучечки придумала.

«И не представляешь», – подумала Пенни.

Презрение к товарке по дому пошло на убыль. Несколько суток затяжного экстаза не прикончат Моник. Пока что та во власти удовольствия без любви, но потом сообразит, что к чему, и перерастет это глупое увлечение.

– Короче, слушай сюда, – скомандовала Пенни. – Когда перейдешь на «Ромашку», следи за коэффициентом трения. Да, и еще: «Ромашки» рассчитаны только на консистентную смазку.

На лице Моник играли все краски предельного изумления.

– Ох, боюсь, эти чудо-тыкалки еще дадут нам жизни.

Выдрав чистый лист из блокнота, Пенни взяла ручку.

– А ты не бойся. Я тебе все по пунктам распишу.

Тем же днем она заглянула к Тэду и предложила вместе перекусить. В его ухаживаниях было больше напора, чем умения. Веселый и забавный, он частенько норовил сорвать поцелуй или, очутившись в переполненном вагоне метро, сунуть палец куда не следует. Устроившись с хот-догами на парковой скамье, Пенни рассказала о своей задумке. Не исключено, что у нее разыгралось воображение, а может, и нервы, но чуть ли не каждая вторая женщина на улице помахивала ярко-розовым фирменным пакетом. Похоже, подлинным достижением Максвелла были не собственно игрушки, а мысль объединить два главных женских удовольствия: шопинг и трахтинг. По мотивам «Секса в большом городе», с той, правда, разницей, что четырем подружкам уже за ненадобностью и ремешки от «Гуччи», и бойфренды в комплекте с нервотрепкой. Как, впрочем, и девичьи посиделки за «космо»-коктейлями.

– Допустим, чисто теоретически, – начала Пенни, избегая смотреть Тэду в глаза, – на рынке появился новый, фантастически успешный бытовой прибор широкого потребления. На изобретателя пролился золотой дождь.

Тэд внимательно слушал; их бедра почти соприкасались.

Она старалась не думать, из чего сделана сосиска в хот-доге.

С появлением «кончиков» Макса на прилавках, нью-йоркцы как-то притихли. По крайней мере та их половина, которая успела побывать в большом розовом универмаге и облегчить там кошельки. Теперь единственным источником социального напряжения был лишь зубовный скрежет и нетерпеливое притоптывание туфелек в известных очередях. Которые удлинялись с каждым днем. На первой полосе сегодняшней «Пост» рассказывалось про некую даму, рискнувшую пролезть без очереди. Да ее чуть насмерть не затоптали.

– Допустим также, – продолжала Пенни, – некий потенциальный клиент сыграл принципиально важную роль в испытаниях и разработке этой феноменальной продукции.

Розовые пакеты встречались на каждом шагу. Мимо проехал автобус, в который раз пригрозивший, что «Миллиарду мужей грозит скорая отставка».

Пенни не очень-то улыбалось пускаться в подробности своих экспериментов с Максом, но тут уже дело принципа.

– И опять-таки допустим, речь идет о женщине. Молоденькой и невинной мисс, которая позволила одному мужчине испытать на ней ряд прототипов секс-игрушек.

– Чисто теоретически, – надломив бровь, осипшим голосом подхватил Тэд, – звучит пикантно.

– Опять-таки теоретически, – гнула свое Пенни, – имеет ли подопытная право на совладение патентами?

Тэд языком подхватил выдавленную горчицу, едва не посадив пятно на штанину от «Армани».

– Истице больше двадцати одного? – уточнил он.

Пенни тайком избавлялась от шинкованного лука в своем хот-доге.

– На пару лет.

– И что, ты с ней лично знакома?

Угрюмый кивок.

– А она очень хорошенькая? – дразнил Тэд. – Бархатная кожа и светлый адвокатский ум?

Пенни запротестовала:

– Зря ты так. Она тебе не шлюшка и действительно нуждается в совете профессионала.

Возможно, всему виной разгоряченное воображение, но казалось, будто дамы с розовыми пакетами прихрамывают. Тем самым давая повод для опасений, что участие в дележке прибыли будет означать и разделенную ответственность за нанесенный ущерб, если выяснится, что продукция – в частности, стрекозки – действительно бракованные, а значит, и опасные.