Читать интересную книгу Врата Рима - Конн Иггульден

ГЛАВА 9

Бой едва не закончился, не успев начаться. Как и думал Рений, обезумевшие рабы, стекшиеся к стенам поместья, плохо представляли себе, как справиться с вооруженными защитниками, и долго кричали и толпились вокруг. Хотя они были прекрасной мишенью для луков, Рений отрицательно покачал головой Кабере и Луцию, которые стояли, натянув тетиву, и холодно смотрели вниз. Пока оставалась надежда, что рабы уйдут искать жертвы полегче, а пара стрел превратят их злость в отчаянную ярость.

— Откройте ворота! — крикнул кто-то снизу.

Если бы не искаженные лица толпы, в мерцающем свете факелов могло бы показаться, что у людей какой-то праздник. Рений наблюдал за толпой и взвешивал возможности. Сзади подходили все новые и новые рабы. Их было уже куда больше, чем могло прокормить небольшое поместье. К рабам присоединились разбойники из Рима, которым нечего было терять. Эти принесли с собой ненависть и жажду насилия, и никто уже не мог внять голосу разума. На стоявших впереди начали налегать сзади. Рений поднял руку, готовясь дать сигнал своим немногочисленным лучникам послать в толпу первые стрелы. С такого расстояния они вряд ли промахнутся.

Вперед выступил мужчина, очень мускулистый, заросший густой черной бородой и оттого похожий на варвара. Всего несколько дней тому назад он послушно носил камни из карьера или объезжал лошадей какого-нибудь нестрогого хозяина. Теперь же его грудь покрывали брызги чужой крови, лицо застыло в оскале ненависти, а глаза отражали пламя факелов.

— Эй, вы там, на стенах! Вы рабы, как и мы! Убейте тех, кто говорит, что лучше вас! Убейте их всех, и мы встретим вас как друзей.

Рений резко опустил руку, и оперенная стрела Каберы пронзила говорившему горло.

На миг все затихли. Рений проревел в толпу:

— Вот что вас ждет! Я Рений, и вы не пройдете. Идите по домам и ждите справедливости!

— И это справедливость?! — злобно завопили снизу.

К стенам подбежал второй раб и подпрыгнул, пытаясь дотянуться до высокого края. Толпа взвыла и бросилась вперед.

Лишь у немногих были мечи. Большинство, как и защитники, вооружились чем придется. Некоторые безумцы полезли на стену с голыми руками, и Рений расправился с первым из таких умелым ударом в шею, даже не обратив внимания на дрожащие пальцы, царапнувшие его по нагруднику. Вдоль всей стены крики заглушали скрежет металла о металл и удары металла о плоть. Кабера бросил лук и поднял короткий, но острый нож. Он вонзал его в противников и отскакивал в сторону, а тела падали обратно, на противников. Старик же в это время наступал на пальцы, цеплявшиеся за край стены. Под стеной скапливались тела, и остальным было все легче и легче подняться наверх.

У Рения слегка закружилась голова, и он понял, что рана на плече опять раскрылась. Он почувствовал неожиданное тепло под бинтами и одновременно жгучую боль. Старый гладиатор стиснул зубы и с силой вонзил гладий кому-то в живот, чуть не оставив меч в скользком нутре упавшей жертвы. Его место занял другой, за ним — третий, и конца им было не видно. Рения ударили поленом и на секунду оглушили. Он попятился назад, шатаясь, пытаясь найти в себе силы и снова поднять меч. Мышцы ныли, Рения охватила такая же усталость, как в бою с Марком.

— Я слишком стар для таких развлечений, — пробормотал он, сплевывая кровью.

Слева что-то мелькнуло, и он развернулся, но слишком медленно. Перед ним стоял ухмыляющийся Марк. Юноша был весь в крови, как демон из древних мифов.

— У меня что-то плохо получается нижняя защита. Не проверишь? А потом скажешь мне, где ошибка!

С этими словами Марк толкнул плечом врага, который пытался выпрямиться на стене. Тот с криком упал со стены вниз головой.

— Я приказал держать позицию, — выдохнул Рений, стараясь не показать своей слабости.

— Тебя чуть не убили. Эта честь принадлежит мне, и я не отдам ее так просто всякому сброду!

Марк кивнул на другую сторону ворот, где Цецилий, которого все называли просто поваром, с широкой улыбкой крошил все и вся.

— Подите сюда, свиньи, сюда, скоты! Сейчас я вас разделаю!

Жир, как видно, скрывал мощные мышцы: он махал огромным топором, словно тот был из дерева.

— Повар удерживает их без меня. Похоже, он никогда еще так не веселился, — радостным голосом продолжал Марк.

К ним кинулось сразу трое, запрыгнув с груды трупов, которая уже доходила до середины стены. Первый замахнулся мечом на Марка. Марк пронзил грудь нападающего сбоку, позволив телу по инерции свалиться в вымощенный камнем двор. Со вторым юноша справился ударом назад: меч вонзился в того на уровне глаз, прорезав мясо и кость, и противник умер на месте.

Третий с радостным воплем побежал к Рению. Он узнал старика и мысленно уже рассказывал о своем подвиге друзьям, но тут Рений пробил его защиту и разорвал мечом грудную клетку. Тот упал, и меч Рения выскользнул из тела.

Левая рука старого гладиатора снова заныла, только теперь глубже. Грудная клетка налилась пульсирующей болью, он застонал.

— Тебя ранили? — спросил Марк, не отрывая глаз от стены.

— Нет. Иди на свое место, — оборвал его Рений. Лицо его неожиданно посерело.

Марк повернулся к нему и долго смотрел на старика.

— Пожалуй, я немного задержусь, — тихо сказал он.

Через стену хлынули новые враги, и меч Марка затанцевал от горла к горлу. Казалось, его невозможно остановить.

Отец Гая едва замечал, кто падает от его меча. Он бился так, как его учили: выпад, блок, удар назад. У ворот скопилось особенно много тел, и что-то внутри говорило ему, что враги уже должны были бы оставить их в покое. Они всего лишь рабы! Зачем им проходить именно здесь? Когда все закончится, он прикажет поднять стену на три роста человека.

Казалось, жертвы сами бросались на его меч, топя в своей крови стену, ворота и самого Юлия. Его плечи болели, рука отяжелела. Только ноги еще стояли прочно. Когда же они перестанут нападать и отправятся на поиски добычи полегче? Выпад, блок, удар назад. Танец смерти легионера не кончался, но все новые и новые враги взбирались на стену по горам трупов. Его меч затупился о кости, и следующий удар лишь поцарапал человека, прыгнувшего на него. Твердые мышцы живота Юлия разрезал кинжал, и он зарычал от боли и свалил нападавшего, пронзив ему мечом челюсть.

Александрия стояла во дворе в омуте темноты. Остальные женщины тихо рыдали. Одна молилась. Девушка видела, что Рений устал, но, к сожалению, явился этот мальчик, Марк, и спас его. Странно, зачем он это сделал? Она наблюдала за ними, широко раскрыв глаза: до чего они разные! С одной стороны седой солдат, ветеран тысячи битв, который еле двигается и страдает от боли. С другой — Марк, ловкий убийца, который с улыбкой вонзает меч в рабов. Ему было не важно, мечи у тех или дубины. По сравнению с ним все казались неуклюжими, и одним колотым или рубящим ударом он лишал их жизни. Один так и не понял, что умирает. Из его груди хлестала кровь, а он все еще бешено махал обломком копья.

Из любопытства Александрия попыталась рассмотреть лицо этого человека и увидела тот миг, когда он наконец почувствовал боль и приход темноты.

Всю жизнь ей рассказывали легенды о славных и могучих воинах, и теперь их образы золотистыми призраками висели над сценой боя. Александрия искала глазами дружескую поддержку, храбрость перед лицом смерти, но из темного двора ей ничего не было видно.

А вот повар явно наслаждался каждым ударом. Он даже завел какую-то вульгарную песню о смазливых девицах в рыночный день и фальшиво выкрикивал припев, погружая топор в черепа и шеи. Враги падали один за другим, и песня звучала все пронзительнее.

Слева от Александрии один из защитников упал прямо во двор. Он не пытался защититься от удара, и его голова с чавканьем разбилась о твердый камень. Александрия вздрогнула и схватилась за чье-то плечо. Та тихо плакала себе под нос — кто именно, в темноте не различишь, но задавать вопросы было некогда.

— Скорей! Сейчас они полезут в дыру! — прошипела она, потянув за собой вторую. Александрия не была уверена, что справится сама.

Пока они бежали, раздался новый шум падения, уже с другой стороны. Кто-то торжествующе закричал. Какой-то мужчина перебрался через стену, на секунду повис, а за последние пару футов до земли отпустил руки.

Встав, он резко повернулся, открыв дикое, окровавленное, кошмарное лицо. Он увидел, что здесь нет мужчин, и его глаза загорелись. И тут Александрия вонзила нож ему в сердце. Он мгновенно испустил дух, а неподалеку на камни свалился еще один. Даже вопли, доносившиеся из-за стены, не заглушили хруст сломавшейся щиколотки. Сусанна-матрона, которая так тщательно следила за правильной сервировкой хозяйского стола к банкетам, провела по его горлу разделочным ножом и спокойно отошла в сторону, пока тот бился в агонии.