— Так ответьте же, что значит…
— А мне надо что-то с этим сделать, чтобы получилась съедобная пища? — спросила Джекс, отрывая взгляд от салата. — Это тоже… заваривают?
Алекс показал ей вилку.
— Нет, надо сделать вот так. — Он поддел зубцами кусочек куриного мяса. — Цыпленка уже порезали, так что нож не нужен. — Тут он сообразил, что, когда речь заходит о ножах, Джекс сама кого хочешь поучит.
Тогда он просто показал, как пользуются вилкой, подцепив и съев кусочек.
Она улыбнулась:
— Спасибо за ваше долготерпение. И за понимание, что оно очень нужно в этом деле.
О, если б только Джекс знала, каких усилий ему стоит сохранять выдержку… Впрочем, Алекс решил не вдаваться в тонкости.
— А почему?
— Потому что, если бы я рассказала все прямо сейчас, вы бы попросту не поверили, а без доверия никак нельзя. С другой стороны, время уходит, а я должна сообщить вам кое-что важное.
Алекс едва не улыбнулся, думая о тех странных словесных па, которые они оба выделывали, чтобы не отпугнуть друг друга.
— Джекс, откуда моя мама могла узнать обо всем этом? О людях другого сорта, о мужчинах, которые любят ломать шеи окружающим?
— Наверное, отчасти это объясняется тем, что мы пытались ее предостеречь.
— По поводу чего?
— За ней охотились… Однако у нас никак не получалось сюда попасть. В отличие от других. Они-то сюда уже успели проникнуть. Мы пробовали предупредить вашу мать через зеркала, но, по-видимому, опоздали. Да мы и вас пытались предупредить.
У Алекс вновь поползли мурашки по коже.
— Мой дед показал мне кое-какие бумаги насчет наследства. Это имеет отношение к вашему предупреждению и моей матери?
Джекс помолчала, уставившись в тарелку.
— Сейчас нам известно лишь одно: очень опасные люди что-то такое задумали. Мы не успели сложить вместе все кусочки головоломки.
Алекс предпочел бы более внятный ответ.
— Дед сказал мне, что наследство должно было перейти к моему отцу в его двадцать седьмой день рождения, но поскольку он умер до достижения этого возраста, все права отходили маме. Однако и она не успела их получить, потому что попала в психиатрическую больницу. Логично предположить, что наследство имеет некое отношение к тому, что с ней случилось.
— Не знаю, но такая возможность не исключена. Мне жаль, Алекс, что мы не сумели ей помочь. Я очень сочувствую вашей семье.
Алекс некоторое время молча ел салат.
— Мой дед — его зовут Бен — утверждает, будто все это дело каким-то образом связано с семеркой… Той самой семеркой, которая стоит в числе «двадцать семь».
— С семеркой? — недоверчиво переспросила Джекс. — Но это же абсурд!
— Именно так я и подумал.
Она задумчиво покачала головой.
— Семерка… Откуда вообще у него возникла такая идея? Здесь вовсе не семерка, а девятка.
Вилка с кусочком цыпленка замерла, не добравшись до рта Алекса.
— Что?!
— Я говорю — девятка. Не семерка из двадцати семи, а девятка. То есть два плюс семь. Девять. Спусковыми крючками являются именно девятки.
— Бессмыслица. Мне, к примеру, когда-то было девять лет. И отцу тоже. И матери. Потом всем исполнилось по восемнадцать. В этом числе стоят единица и восьмерка, а в сумме они дают девять. Как в вашем примере: дескать, двойка плюс семерка в числе двадцать семь в сумме равняются девяти.
Алекс едва верил самому себе, что пустился в подобные дебаты.
Джекс слушала, качая головой.
— Все это так, но девять и восемнадцать являются первыми членами такой последовательности. На третьем месте стоит двадцать семь. Так вот важным является именно третье появление девятки.
— Третья девятка…
Девушка кивнула:
— Да. Тройки играют роль шарниров, на которых все вращается. Тройственные заклинания и так далее.
— Тройственные заклинания… — не веря своим ушам, пробормотал Алекс.
— Тройка представляет собой фундаментальный компонент девятки. Мультипликативный элемент. — Джекс триумфально подняла вилку. — Вот почему число двадцать семь является ключом: это третья девятка. Такой принцип называется «Законом девяток».
— Законом девяток… — вслед за ней повторил Алекс. — Вы издеваетесь?..
— Отнюдь. Разобраться совсем не сложно.
— Отчего-то мне так не кажется, — высказался он.
Итак, эта дамочка верит в нумерологию. Пожалуй, принимать участие в подобной беседе следовало Бену, а не Алексу.
Тут ему в голову пришла одна мысль.
— Я родился девятого сентября. В девятый день девятого месяца. В девять вечера.
— Точнее говоря, в девять часов девять минут.
Между лопатками Алекса возникла ледяная игла и поползла к затылку.
— Вы откуда это знаете?
— Мы специально проверили.
И с этими словам и она отпила глоток, поглядывая на Алекса поверх ободка чашки.
— Что еще вам про меня известно?
— Ну, к примеру, вы не запоминаете сновидения.
Алекс нахмурился еще больше.
— Та-ак… Это вы тоже каким-то образом проверили?
— Так ведь вы Рал. — Она пожала плечами. — Мужчины по вашей линии не помнят сновидений.
— Что вы знаете про нашу семью? У вас там тоже живут Ралы?
— Нет, — ответила она, причем явно с сожалением. — Там, откуда я пришла, дом Ралов давно вымер.
— Послушайте, Джекс, вы меня окончательно… запутали. — Он обуздал порыв и не стал употреблять более крепкое словечко. — Чем больше я вас слушаю, тем чаще на ум приходят эпитеты, которые я не хотел бы произносить вслух. — Алекс действительно начинал думать, что она чокнутая — или чокнутый он сам. — Предлагаю рассеять туман подозрений и все объяснить толком.
— Я не из вашего мира, — негромко заявила Джекс, глядя Алексу в глаза. — Я человек другого сорта.
11
На мгновение он утратил дар речи.
— Вы… инопланетный гуманоид? С Марса или что-то вроде того?
На ее лицо набежала тень.
— Может, я и не знаю, что такое Марс, но ваш тон, Алекс, говорит сам за себя. Так вот: я не шучу. Более того, я рисковала жизнью, чтобы сюда попасть!
— Это каким же образом вы рисковали жизнью?
— Не ваше дело.
— Вы сильно ошибаетесь.
— В моем мире есть люди… очень опасные люди… которые наверняка придут за вами, хотя причин этого мы еще не знаем. Мне бы не хотелось, чтобы вас застали врасплох.
Интересно, а как вообще можно подготовиться к встрече с существами из другого измерения… или другой эпохи, Сумеречной зоны и тому подобное?
И все же Алекс никак не мог заставить себя без сарказма относиться к разговорам про людей из других миров. В который раз он задался вопросом: уж не пришел ли конец его вечному беспокойству? Уж не впадает ли он в безумие, как его родная матушка? Вот кто охотно верит в вещи, которые попросту невозможны!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});