Едва заслышав стук в дверь, Джессика тут же вскочила с сильно бьющимся сердцем. На пороге, как она и ожидала, стоял водитель, которого она уже видела. Она быстро поздоровалась и тотчас же устремила свой взгляд в сторону черного лимузина, который занимал большую часть узкой улицы. Сквозь полутемные окна она видела Сальваторе. Он не смотрел на нее. К его уху был прижат телефон, и он, казалось, был целиком поглощен разговором.
—Синьору Кардини звонят из Милана, — объяснил ей водитель.
Джессика сняла с вешалки куртку и с вызовом посмотрела на Уиллоу, которая показалась из кухни и все прекрасно видела.
—Хорошо, — через силу улыбнулась Джессика, стараясь, чтобы ее голос ничем не выдал ее огорчения. — Пока, — бросила она Уиллоу и направилась к припаркованному у тротуара лимузину.
Когда Джессика открыла дверцу, Сальваторе быстро повернулся к ней, произнес несколько отрывистых фраз по-итальянски и закончил телефонный разговор.
—Здравствуй, милая, — приветствовал он ее, ничем не выражая своей радости, если он ее испытывал. — Иди ко мне и поздоровайся.
В его глазах, устремленных на нее, Джессика читала нескрываемое сексуальное нетерпение откровенно мужской, раздевающий взгляд. По-видимому, он остался доволен увиденным, так как его глаза сверкнули, словно ему достался ценный трофей.
Но Джессика не чувствовала себя ни оскорбленной, ни уязвленной. Она считала дни до его возвращения, и теперь Сальваторе наконец был с ней! Только это имело для нее значение. Она с радостью подсела к нему, чувствуя, как ее обхватывают его руки, прижимают к горячему мужскому телу.
Волна желания прошла по его телу сразу, как только он ощутил Джессику в своих объятиях, жадным поцелуем приник к ее губам, от которых исходил запах мятной зубной пасты, а также свежести и чистоты, почти невинности. И еще Сальваторе почувствовал слабый аромат ее духов — так пахнет клубника. Почему-то именно он волновал его кровь сильнее, чем экзотический запах дорогих духов других женщин.
Только когда они оба начали задыхаться от бесконечных поцелуев, он поднял голову, провел рукой по ее соблазнительному телу и произнес слегка охрипшим от желания голосом:
— Мы сейчас же едем ко мне домой. Все эти чертовы пять ночей я только думал о том, когда увижу тебе в своей постели и смогу наконец заняться с тобой любовью.
Джессика тесно прижалась к нему, обхватив его шею руками.
— Прямо сейчас, — шепотом сказала она. — Я тоже не могу больше ждать.
В дневном свете его улица выглядела совсем иначе, чем она запомнила: аккуратные лужайки с рядами деревьев вдоль широкой дороги. Как, наверное, здесь красиво весной, когда начинают распускаться почки и цветы! Увидит ли она эти деревья в весеннем цвету или к тому времени уже наскучит Сальваторе? Или он решит, что весна — лучшее время для выбора невесты и вернется домой, на Сицилию, оставив ее одну с воспоминаниями об их коротком романе, который пока что был самым чудесным, самым волшебным отрезком ее жизни.
И его квартира сейчас, при свете дня, выглядела по-другому. Она как будто стала больше, роскошнее, чем помнила Джессика. Каждый предмет мебели был тщательно подобран, и все они гармонично дополняли друг друга. И еще — квартира буквально сияла чистотой. «Интересно, кто убирает здесь?» — поймала себя на ревнивой мысли Джессика.
Остановившись возле небольшого диванчика с изогнутыми ножками, она провела пальцем по обивке и спросила:
— Ты сам выбирал всю мебель?
Сальваторе прищурился. Неужели и Джессика не избежала стереотипа поведения его прежних женщин и стала мысленно прикидывать, каким может быть его состояние?
— Нет. Вся мебель была куплена с моего согласия, но выбирал ее не я, — небрежно ответил он. — Специалист по антикварным вещам. Я разговаривал с ней по телефону, выразил свои пожелания, предложил ей слетать в Милан, чтобы посмотреть мою квартиру там. Она воспользовалась моим предложением, поняла, что мне нужно, и в результате я получил эту обстановку.
Джессика вдруг почувствовала себя неуверенно. В объятиях Сальваторе она могла ненадолго забыть, к каким разным мирам они принадлежат, но сейчас снова начинала ощущать лежащую между ними пропасть.
Она быстро прошла к окну. Может, посмотрев на лондонский унылый пейзаж, она сумеет избавиться от неожиданно охватившего ее чувства безнадежности? Но даже вид реки за окном напомнил ей о том, что этот дом находится в дорогом и престижном районе Лондона.
Сзади неслышно подошел Сальваторе, остановился за ее спиной, положил руки ей на плечи и уткнулся в изгиб тоненькой шеи.
— Что случилось? Ты вся напряжена. И мне даже кажется, что твои мысли далеко от этого места.
«Да, очень далеки, — думала Джессика, — мы с тобой очень-очень далеки друг от друга». Она не произнесла этого вслух, чтобы не испортить драгоценного момента, пока она — еще! — рядом с Сальваторе.
Стоя в кольце его рук, она повернулась к нему.
— Я вернулась, — тихо сказала Джессика и улыбнулась.
И от этой улыбки огоньки страсти, которая владела Сальваторе, вспыхнули ярким пламенем, охватывая его, как лесной пожар. Но он все равно чувствовал, что что-то произошло. Мелькнуло ли в серых глазах Джессики нечто похожее на грусть и упрек, или ему это только показалось? Но если только почудилось, откуда столь болезненный укол вины?
Вины? За что же?
Она оба взрослые люди, Джессика знала, что он может ей предложить, и согласилась на это. Разве он ее к чему-нибудь принуждал? Конечно, Джессика не похожа на его прежних женщин, но ведь она хочет его не меньше, чем он желает ее. Иначе ее тело не льнуло бы так к нему, иначе она не отвечала бы на его поцелуи столь страстно, сводя его с ума. Что мешает им получать удовольствие друг от друга?
Зачем она смотрит на него с этой щемящей сердце смесью нежности, обожания и нетерпения? Как бы ни льстило Сальваторе, что она испытывает к нему чувства, выходящие за грань физической близости, он не сможет ответить на них взаимностью.
Глава 10
Сальваторе неохотно открыл глаза и зевнул.
— Что ты сказала?
— Нам нужно вставать, — повторила Джессика.
— Почему?
— Потому что мы провели в постели целый день. Нельзя же весь день проваляться в кровати!
Сальваторе в ответ лишь улыбнулся, проведя пальцем по ее груди, задержавшись на соске и чуть- чуть ущипнув его. Его улыбка стала еще шире, когда в ответ на эту небрежную ласку ее соски сразу напряглись, а по телу Джессики прошла дрожь.
— Ты считаешь? — поднял он брови в насмешливом удивлении. — А по-моему, лучшего времяпрепровождения и не придумаешь. Что мы не может делать в постели? Мы можем поесть, поспать, поговорить и, конечно, заняться любовью. Я просто не представляю себе другого предмета мебели, который так бы подходил для всего перечисленного.