Читать интересную книгу Советское детство - Федор Раззаков

Еще один раз киношники приезжали на улицу Казакова ранней осенью 1981 года — снимали сериал «Покровские ворота» («Мосфильм», режиссер — Михаил Казаков; эпизод встречи героев В. Равиковича и Е. Кореневой у здания Института землеустройства «с шарами»). Так что наша Казаковка — улица киношная.

Кстати, в ста метрах от Института землеустройства располагается Театр имени Гоголя, в котором в разные годы служили многие звезды нашего театра и кино: Владимир Зельдин (1938–1941, 1943–1945), Виктор Хохряков (1940–1955), Эмилия Мильтон (1945–1978), Аркадий Толбузин (1947–1960), Виктор Коршунов (1951–1952), Глеб Стриженов (1954–1956), Марк Захаров (1959–1960), Иван Бортник (1961–1967), Анатолий Обухов (1965–1994), Борис Чирков (1966–1982); здесь же работала и его жена, Людмила Геника-Чиркова, а в 1973 году в театр пришла работать и их дочь Людмила, Виктор Шульгин (1967–1970), Гарри Бардин (1968–1973), Леонид Кулагин (1968–1995) с женой Элеонорой, Александр Пашутин (1968–1981), Ольга Науменко (с 1972), Александр Шворин (1972–1975), Нонна Терентьева (1973–1980), Андрей Смоляков (1980–1981), Игорь Бочкин (1981–1990), Игорь Угольников (1984–1988), Алексей Гуськов (1991–1994), Владимир Самойлов (1992–1999), Даниил Страхов (1997–2004).

В Театре имени Гоголя, в бытность мою жителем Казаковки, я бывал всего лишь однажды (на каком-то детском спектакле). Но эпизодов, связанных с ним, было множество. Например, такой. В театре долгие годы работал актер Анатолий Обухов (знаменитый Гриша из комедии «Семь стариков и одна девушка»). В начале 70-х мы его часто видели на противоположной от театра стороне улицы, на остановке 78-го автобуса и дразнили его же репликой из названного фильма: «Я — Гриша!». В ответ актер делал пару резких шагов в нашу сторону, и мы срывались с места, убегая к Институту землеустройства. Затем снова возвращались — и по новой. Дети, одним словом.

Еще один эпизод из разряда комических. Вместе с моим другом Генкой Кузнецовым как-то проходили мимо театра. Генка предложил: давай, заберемся на окно (угловое, на первом этаже) и посмотрим, что там. Я отказался. А Генка полез — экстремал. Но едва он заглянул в окно, как оттуда раздался дикий женский визг. Мой приятель спрыгнул вниз, и мы что есть духу понеслись по улице. На бегу я спросил, что случилось. Генка в ответ: дескать, актриса заметила (оказывается, это была гримерная). Я спрашиваю: какая? Он: та, что снималась в «Иронии судьбы». Это была Ольга Науменко (она играла в «Гоголе»), а дело было летом 1976 года, спустя полгода после премьеры легендарного сериала.

Еще одна история — про театральную бутафорскую. Она располагалась в глубине здания театра (на левой стороне от входа в него), и там хранился театральный реквизит. И вот однажды мы с другим моим приятелем — Серегой Фатовым — перелезли через металлический забор в эту самую бутафорскую. И принялись ее «шерстить». Нацепили на себя рыцарские налокотники, еще какую-то амуницию, а также набили полные карманы медяков из тех, что имитируют на театральной сцене деньги. И, выбравшись обратно, рванули по Казаковке к себе во двор, разбрасывая эти медяки по улице. Впечатление было такое, будто кто-то разбросал на асфальте настоящие деньги.

Полагаю, у каждого читателя этой книги есть свои собственные воспоминания о дворе его детства. Я же позволю себе привести на страницах этой книги несколько воспоминаний на эту тему, принадлежащих людям разных поколений и профессий. Начну же я со знаменитостей. Возьмем, к примеру, известного советского актера театра и кино Юрия Соломина, который родился в 1935 году на Дальнем Востоке. Читаем в его мемуарах:

«Конечно, жилось тяжело, голодно, но все равно мне кажется, это было счастливое время. Рос я, как все тогдашние мальчишки, — катался на лыжах, играл в хоккей. Коньки мы привязывали к валенкам, но веревки — дефицит. Голь, как говорится, на выдумки хитра, кто-то догадался, как можно обойтись без веревок. Мы бежали к водокачке, подставляли валенки с прилаженными коньками под струю воды, и они замерзали так, что можно было гонять целый день. Дома ставили валенки к печке, и коньки скоро отваливались.

Почти все основное время мы даже зимой проводили в школе и на улице. Домой я забегал перекусить — схватить кусок хлеба, глотнуть чаю — и опять во двор. Летом свои радости — бегали купаться на реку Ингоду. Она такая красивая, прозрачная, каждый камешек на дне виден. А рядом заливные луга и колхоз «Красный Китай». Там до 1949 года работало много китайцев…

Жили мы привольно и мирно. Как-то не было слышно в городе (в Чите. — Ф. Р.) о тяжких преступлениях, изнасилованиях. У нас, ребят, случались драки между собой, но кто из мальчишек без этого вырос? Мы просто мерялись силой. Вообще в провинции дети, мне кажется, живут более естественной жизнью, чем в Москве или в другом большом городе…».

А вот воспоминания другого известного советского артиста — Олега Стриженова, детство которого проходило в Москве, в районе Серпуховской площади (метро «Добрынинская»):

«Мое замоскворецкое детство прошло в сатиновых трусах и простенькой рубашонке, которые не мешали носиться по улицам, бежать купаться на Москву-реку и драться с мальчишками чужих дворов. Чаще — из-за голубей. А зимой — это всегда лыжи на Воробьевке и в Нескучном саду и обязательно коньки. И еще излюбленное занятие: на валенках — гаги, крюком ухватишься за грузовик, другие — друг за дружку, и вот по переулкам за машиной вьются колбасой пять-десять мальчишек с криками и свистом.

Как мы гоняли по льду в парке Горького вокруг знаменитой «Девушки с веслом»! Об этой скульптуре потом писали, как об образце безвкусицы. Но мне и моим сверстникам «Девушка с веслом» памятна как знак нашего детства. Рядом, в знаменитом шестиграннике — ресторан и танцплощадка. А ближе к набережной — тоже незабываемая и тоже снесенная парашютная вышка…

Что у нас еще было в детстве? Конечно, кино. Фильмы мы смотрели по многу раз и знали их наизусть…

На Крымском валу, где сейчас выросло здание Государственной картинной галереи, в мои мальчишеские годы был деревянный большой стадион. Да и Крымский мост имел тогда совсем иной вид — квадратный, словно железнодорожный. Сколько мы на этом стадионе пропадали, болея за наш «Спартачок» и мутузя друг дружку, лишь бы подобраться поближе к знаменитым футбольным кумирам!..»

А теперь заглянем в Интернет и «выудим» оттуда еще несколько воспоминаний. Например, вот такую историю от некоего анонимного автора:

«Двор моего детства был сосредоточием всего, всех забав и игр, всех правил и понятий, мерилом отношений и грибницей дружб, как потом выяснилось, на всю жизнь… Двор жил, как большой единый организм. Зимой впадал в спячку, за исключением малышни, что день-деньской крутилась возле большой горки, которую строили всем миром и заливали. С первых весенних, теплых дней он просыпался для активной жизни, что затихала только к поздней осени. Двор был Вселенной.

И деревней с патриархальным, узаконенным укладом, несмотря на то, что центр города и жил здесь пролетариат, как и весь город возник когда-то вокруг завода екатерининских времен.

Все все друг про друга знали, вплоть до сокровенных мелочей. По сути, та же коммуналка в расширенном формате. Шила в мешке не утаишь. Ни радости, ни горя тоже. Помню несколько шумных свадеб, что справлялись прямо во дворе, куда со всей округи сносились стулья и столы. Помню громкие скандалы с выносом на публику. Все было обыденно и просто, как в фильме «Брак по-итальянски». Валять ваньку и ломать комедию не было нужды…

Во дворе царила строгая иерархия возрастов и ценностей. Приподьездные скамейки оккупировали бабки. Мужики сидели за двумя большими деревянными столами, мусоля карты, звучно шмякая костяшки домино или мудря над шахматами. Молодежь группировалась по интересам, и каждая из групп имела свой угол для занятий. Но все ж все вместе, все на виду. Был также «задний двор», весь в зарослях акаций и густой травы…

Не припоминаю бессмысленного толченья во дворе. Дел было всегда по горло. Помимо футболяна, «напильничков», лапты и — разновидность городков — «царя», мы разбивались на отряды, чтоб поиграть в войнушку. Жаркий спор лишь вызывала дележка на «своих» и «немцев». Быть «немцами», само собою, было западло. Решал все жребий. Вооруженные ружьями из палок и игрушечными пистолетами, мы начинали затяжную операцию по выслеживанию друг друга. Кто первым незамеченным накрыл другого, тот и победил. Тактика и стратегия требовала рейдов в соседние дворы и примыкавший парк, хоть это нам не то что запрещалось, но, скажем, не приветствовалось. Про парк надо сказать отдельно. Нам просто повезло с таким соседством…

Еще одними красными днями в календаре были совместные походы в кинотеатр. Премьеры тогда были не часты, да нас и не на все водили. Поэтому любое посещение киношки сносило крышу напрочь. До сих пор помню потрясение после просмотра «Командира счастливой «Щуки»». После этого мы с месяц играли во дворе в подводников, построив из коробок и деревянных ящиков, украденных из овощного, лодку. Каждый боролся за право утонуть, как капитан, стоя на «мостике» с палочкой в зубах заместо папиросы…