Мы заглянули в магазин, и Джи спросил:
– Какой бы напиток ты выбрал для сегодняшней встречи?
– Пятизвездочный армянский коньяк и хорошую ветчину на закуску.
– Это бессмысленная трата денег тебя быстро сделает нищим, – заявил он и предложил мне купить недорогое, но хорошее вино.
Когда я купил все, что было необходимо для проведения прекрасного вечера, он сказал:
– Сегодня я познакомлю тебя с молодым гением. Если ты сможешь установить с ним сущностный контакт, то откроешь несколько тонких лепестков своего восприятия.
– А я предполагал, что будет встреча с прекрасной дамой, – с сожалением произнес я.
– Ты уже потерпел фиаско с одной из них.
Мы долго ехали в метро, сделав две пересадки, и наконец добрались до нужного дома. Дверь открыл бледный молодой человек с умным лицом и холодными как лед глазами.
– А-а-а, Магистр со свитой. Заходите.
– Дорогой Александр, познакомься с моим новым юнгой, – улыбнулся Джи.
– Проходите, – кивнул он, едва взглянув на меня.
Большая прихожая неярко освещалась старинной хрустальной люстрой. Сиял матовым отблеском аккуратно навощенный темного дуба паркет. Александр был бледен, на губах играла надменная усмешка, подчеркивающая его превосходство. Он был в просторных серых габардиновых брюках, черном разношенном весте и белой рубашке с небрежно подвернутыми манжетами. На мизинце красовался перстень с темным камнем и латинской монограммой. Он молча ждал, пока мы сбросили свои вещи на стул рядом с переполненной вешалкой, а потом преувеличенно резким, словно недавно заученным и все еще доставляющим удовольствие жестом пригласил нас пройти в комнату.
Джи сел на диван и обратился к нему:
– Ты не будешь возражать, если мой новый оруженосец займется приготовлением закуски?
– Разрешаю, – ответил Александр, странно поджав губы, – но только пусть все делает тихо.
– Я понял, сэр, – притворно улыбнулся я и, взяв сумку с едой, недовольно отправился на кухню.
Нарезая сыр, я услышал голос Александра:
– Я посвятил вам, Маэстро, одну из своих баллад – «Кружится Магистр». Позвольте исполнить ее.
– С удовольствием послушаю тебя, Саша, – сказал Джи.
Я услышал полнозвучный аккорд. Голос у Александра был отчужденно-холодным, но текст звучал интересно; он с видимым удовольствием несколько раз повторил припев:
В руках его вальтер,в руках его вальтер,в руках его Вальтер Скотт.
– Потрясающе! – сказал Джи. – Тебе удалось почувствовать нечто запредельное. Как ты смог проникнуть вглубь этой странной полушарлатанской фигуры Челионати, которую я представляю на сцене жизни?
«А меня Джи не хвалит, как бы я ни старался», – мрачно думал я, продолжая готовить закуску.
– Недавно я виделся с Евгением, – сказал Александр. – Мы обсуждали тему запредельной тьмы. Я написал еще одну балладу и, если вы хотите, могу спеть ее.
– Конечно, – с энтузиазмом поддержал Джи, – продолжай.
– «Этот синий сеньор Астарот…» – начал Александр с ледяной интонацией, резко ударив по струнам.
Я перестал прислушиваться, ибо текст баллады был пугающим. Приготовив закуску под звуки песни о чьем-то белом теле, навевающей кладбищенскую жуть, я вошел в комнату с подносом, уставленным тарелками, и услышал начало следующего куплета:
Двадцать миллионов в речку,Двадцать миллионов в печку,Наши автоматы не дают осечки…
Я накрыл на стол и съежился на стуле, прячась от тягостной ледяной атмосферы, не зная, как вернуться к состоянию внутреннего комфорта.
Баллада закончилась сильным аккордом, от которого лопнула пара струн. Александр запрокинул голову и закрыл глаза, словно в экстазе. Джи отставил свой бокал и воодушевленно произнес:
– Ну вот, теперь мы можем и закусить слегка. Почему бы нам, Александр, не перебраться за накрытый стол?
«Отлично, – пронеслось у меня в голове, – начинается более приятная часть визита».
Вдруг я увидел, что атмосфера в комнате засверкала перламутровым блеском. Она привлекала меня ощущением внутреннего взлета, но в то же время отпугивала неземным холодом. Александр, небрежно бросив гитару, сел к столу и, налив себе полный стакан вина, залпом осушил его.
– Я постоянно общаюсь теперь с Евгением, – заговорил он. – Эльдар – это лишь его отражение в темном зеркале. Евгений раскрыл мне глубину Великого Делания, давая инструкции в контексте инспираций Фламеля и Бэзила Валентина. Он дал мне задание изучить их труды в подлиннике, и я уже стал приближаться к Работе в Красном.
– Как же тебе это удалось? – поинтересовался Джи.
– Сделав некоторое усилие, я за два месяца изучил французский и прочел их труды. Теперь в Нигредо для меня не осталось секретов. Но я надеюсь от вас узнать состав летучего агента, который во много раз ускоряет алхимическую реакцию. Евгений ссылается на ваш авторитет…
«Как жаль, что не понимаю ни слова из этого разговора», – думал я и удивлялся тому, как Джи может так легко говорить интонациями Александра, используя те же выражения, и, казалось, даже сверкая тем же холодным блеском.
– Посмотрим, – сказал Джи. – К этому знанию не так-то легко подойти; оно, скорее, бытийного характера.
– Кстати, два дня назад Евгений снова зашел ко мне, и мы углубились в тайны Работы в Красном, – перешел к другой теме Александр. – Когда наступила полночь, Евгений вдруг произнес: «Хочу тебя, дорогой друг, посвятить в тонкости одной запредельной алхимической доктрины, но без тонких напитков тут никак не обойдешься», – в этот момент в его глазах открылись непознаваемые бездны. Поскольку в доме все было выпито, я вышел купить водки, но ее не было даже у таксистов. Внезапно возле меня вырос грузин с огромными усами, одетый в осеннее пальто; из кармана у него торчала бутылка «Столичной». – «Милейший, – обратился я к нему, – не продашь ли водку? Нужна позарез». – «Дорогой, мне не нужны твои деньги, – с сильным акцентом произнес он, – видишь, мне холодно, а ты стоишь в дубленке и просишь водку». – «Плачу тебе сотню», – ответил я. – «Какая сотня, дорогой? Давай дубленку, а я тебе водку и свое пальтишко». – «Ну и сволочь же ты, милейший», – ответил я, снимая дубленку и надевая его легкое пальто с водкой в кармане. Желание Мэтра было для меня законом. – «Коммерция – выше эмоций, дорогой», – запахнув дубленку, ответил он.
– Предлагаю выпить за четкость твоих действий, – произнес Джи, разливая по стаканам каберне.
Александр, заметив, что вина больше не осталось, сказал:
– Вы не возражаете, Магистр, если я с вашим оруженосцем схожу купить вина?
– Нисколько, – ответил Джи. – Я тем временем просмотрю пару книг из твоей библиотеки.
Мы вышли в прихожую, и Александр, надев дорогого вида длинное черное пальто и небрежно накинув на шею белый шарф, открыл дверь. Я, скрывая вспыхнувшую зависть, надел свою поношенную куртку и вышел. Он тщательно закрыл за собой дверь, и мы быстро спустились по лестнице. Напротив дома Александра была большая стройка, и толпы рабочих направлялись по своим домам и общежитиям с сизыми от мороза лицами. Горизонт лиловел вечерними облаками, навевающими легкую грусть. Александр схватил меня за руку, напугав неожиданным жестом, и произнес:
– Посмотри, как инфернальна жизнь вокруг, как она чудовищна! Посмотри на этих механических монстров, захватывающих человеческое пространство под предлогом прогресса и целесообразности. Я надеюсь, ты чувствуешь глубинные измерения жизни?
– И даже очень сильно, – гордо ответил я.
– Значит, ты не совсем еще оболваненная серость.
«За Александра стоит держаться, – подумал я, – он далеко пойдет».
Мы купили несколько бутылок вина и вернулись в квартиру. Я увидел в полуоткрытую дверь, что за столом сидит уже новый гость – высокий, коротко подстриженный молодой человек в темно-сером костюме в тонкую полоску. Они с Джи потягивали армянский коньяк, непринужденно о чем-то беседуя. Но когда Александр вошел в комнату, тот мгновенно вскочил, приветствуя, прищелкнув каблуками.
– Это – Алекс, мой адъютант, – бросил Александр. – Предан мне беззаветно.
Алекс окинул меня пренебрежительным взглядом, от которого мне стало не по себе.
«Жаль, что место адъютанта уже занято», – подумал я.
– На чем же мы остановились? – спросил Джи у Алекса. – По-моему, ты как раз рассказывал о том, как увидел скрытую глубину Алеши Дмитриевича.
Александру не понравилось, что ситуация так неожиданно изменилась.
– Я предлагаю выпить за Орден, – сказал он, сумрачно глядя на Джи. – Орден разберется со всеми сомнительными ситуациями и установит порядок.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, уловив в его голосе скрытую агрессию.
Я заметил краем глаза, что Джи делает мне предостерегающие знаки. Но Александр уже резко повернулся ко мне:
– Молчать! Ты не имеешь права слова в присутствии легата Ордена.