Читать интересную книгу Рыцари без страха, но не бех упрека - Галина Галахова

– Вот вам «Вальс»! – закричал Вася. – Получайте!

– Васька, а ты смотри какой злющий! – удивился Андрюшка, поднимаясь и отряхиваясь от мокрого снега и земли. Влад подал руку Рите, и она тоже встала. Вид у них у троих был ещё тот!

Влад и Рита не выдержали и рассмеялись. Вася подумал, что они смеются над ним.

– Ладно! – пригрозил он. – Вы меня ещё вспомните! А ты, Шмелёва, особенно. Я тебе уже давно обещал…

– Конечно, вспомним, – засмеялся Андрюшка. – Где ещё мы другого такого Васю найдём? Единственный ты наш, неповторимый.

Теперь уже смеялась вся троица.

Вася не мог этого больше терпеть и пошёл от них прочь, чуть не плача.

– Вася, ты куда? – закричал ему вдогонку Влад. – Сейчас малыши прибегут, надо же им всё объяснить…

Но Вася уходил. Он уходил медленно. Правда, что-то всё время толкало его остановиться, вернуться туда, где стояли его друзья, но ему страшно мешала Шмелёва. Шмелёва изо всех сил мешала ему. Она мешала ему уже тем, что он уходил, а она оставалась с его друзьями. Как легко они променяли его… на кого?.. Четыре года дружили… и вот…

Когда Вася совсем скрылся из виду, Рита стала собирать клочки бумаги, приговаривая:

– Если их высушить и правильно расположить, а потом наклеить на чистый лист, то можно будет легко прочитать, что здесь было написано. Моя бабушка всегда так делала, когда маленький Димка рвал её важные бумаги. Он маленьким столько всего у нас изорвал, вспомнить страшно!

Как только она упомянула про Димку, так сразу он и появился вдали. Он бежал первым во главе длинной-предлинной цепочки, за ним Олег Верблюжонов, за Верблюжоновым Коля Лаврушенко, за Колей Пантя, за Пантей Боря, за Борей Алик… Словом, бежали друг за другом почти все мальчишки из первого «б» и первого «а». Цепь замыкал не кто иной, как Геошка.

– А ты-то чего здесь делаешь? – удивился Димка, увидев сестру рядом с Владом и Андрюшкой. – А у нас зато сбор был! – сразу перешёл он к своим делам. – Его твой Катамаранов Серёжка у нас проводил. Он хочет, чтобы мы дружили с первым «б». Он их к нам тоже на сбор позвал. Очень уж он хитренький, твой Серёжка. Тьк и передай ему!

Рита хотела Димке ответить, но её слова заглушил дружный вопль:

– А где же наш «Вальс»? «Вальс» где наш?!

Долгое время на поле стоял такой стон – только держись. Когда все устали от страданий, Верблюжонов крикнул:

– А по-моему, это дело надо нам расследовать! Чур, я буду первым сыщиком. Тай-тай, налетай, кто ещё будет со мной?

Все, конечно, тут же сразу налетели на Верблюжонова со всех сторон и построили такую пирамиду: чтобы последнему, сороковому, Панте, дотянуться до неё, пришлось Андрюшке становиться на четвереньки, а Панте взбираться к нему на спину. Пантя взобрался к Андрюшке на спину, и водрузил свой кулак с отогнутым кверху большим пальцем, и тем самым закончил строительство пирамиды сыщиков.

Внизу, у самого основания, шептались два сыщика: первый и второй. Первым был известно кто, а вторым оказался расторопный Димка. Ему и шептал Верблюжонов:

– А я знаю, из-за кого «Вальс» пропал.

– Из-за кого? – заинтересовался Димка.

– Да из-за твоей Риты.

– Ну да? – удивился Димка, но сразу опомнился. – Ну да! Ну конечно! Я же тебе говорил, помнишь, что она у нас всё перевернёт.

– Вот-вот. И Бобр говорил: женщина на корабле… По-моему, она у тебя очень подозрительная…

– Подозрительная? – удивился Димка и тут же ахнул: – Ага! Верно. Она всегда подозревает, что я к ней в портфель залезаю дневник смотреть. Очень мне надо – за дневником! Да я за фломастерами только. Мои всегда куда-то деваются…

Итак, сыщиков было ровно сорок. Все они так и пронумеровались, от первого до сорокового.

– Надо номер на куртку нашить, чтобы не спутаться, – важно предложил Геошка – он оказался третьим сыщиком из всех сорока и самым первым – из своего класса. – Пусть номер будет заместо эмблемы. Нет, пускай он и будет у нас эмблема, – предложил он же – большой специалист в этой области. Ну как тут не вспомнить его знаменитые физкультурные трусы!

– Да зачем это? – воспротивился Коля, который не любил никаких осложнений в жизни.

– Так нам легче всё будет распутывать! – важно ответил Геошка и поднял вверх мизинец.

– А что надо распутывать? – поинтересовался Влад.

– А всё! – со знанием дела ответил Геошка. – Мы всё-превсё теперь распутаем. Вот увидишь. И «Вальс» обязательно найдём. Не мог же он улететь по воздуху. Мы будем следить…

– За Ритой Шмелёвой, – подсказал ему Верблюжонов.

Геошка кивнул:

– Ага! – хотя подумал: «А почему это за Ритой Шмелёвой?» Но думать ему было некогда. Ему хотелось одного: БЫТЬ СЫЩИКОМ, ЧТОБЫ РАСПУТАТЬ ВСЕ.

С тем и разошлись, что завтра станут сыщиками и распутают всё. Так незаметно для самих себя они превратились из незадачливых кругосветных путешественников в сыщиков.

Однако никто из них не переживал так страшно свою незадачливость кругосветного путешественника, как юнга Бобриков, первый и последний капитан «Вальса». Всю ту ночь он не спал, ворочался без сна. Он не спал и вторую свою ночь, а на третью, когда наконец заснул, ему первым делом приснился «Вальс», ещё более прекрасный и лёгкий, чем он был у них на самом деле. «Вальс» летал по воздуху. Вдоволь налетавшись, он вновь опустился на поле, на то самое место, где всегда стоял. Но случилось такое чудо только в Борином сне.

ВДРУГ ЭТО И ВПРАВДУ ПРИГОДИТСЯ КОМУ-НИБУДЬ

(Рассказ Серёжи Катамаранова)

– Дайте и мне, пожалуйста, тетрадку почитать. Мне же интересно! Может быть, мне интереснее всех, что вы там написали. Отдали все до одной? А про меня, выходит, даже не вспомнили…

Ну ладно, ладно… говорить-то сейчас каждый может всё что угодно. Роман-то почитать всё равно не даёте. Не роман, а тогда что? История? Ну извините, не знал, что для вас это уже история. А для меня это было как будто вчера.

Помните, как встретили меня, когда я в первый раз пришёл к вам? Как, неужели никто не помнит? Алик? А ты, Коля? Тоже не помнишь? Зато я помню всё, будто это происходит сейчас.

«Долой Катамарана!» – закричал Алик, а Коля его поддержал. Все остальные тоже не остались передо мной в долгу и тихо, правда, но поддержали своих товарищей. Нет-нет. Про вас, девочки, я как раз ничего не говорю. Так что спасибо вам, девочки, за доброту и за доверие. Когда на совете отряда меня назначили к вам шефом, я не поверил Рите, что шефом быть ох как трудно. Я думал: поманю вас, таких маленьких, пальцем, и вы побежите за мной, как овечки, от Волгина и его дружков.

Влада и его приятелей в нашем классе ребята ни в грош не ставили, зато я был на высоте: отличник и хороший общественник. И вдруг этот отличник и хороший общественник в вашем классе взял и шлёпнулся в лужу, представляете? Да ещё из-за кого? Из-за Влада! Ах так, думаю, ну держись, Волгин, и вы, первоклассники, тоже держитесь!

И стал я за вас бороться, вернее, не столько за вас, сколько за свой авторитет. Пошёл войной на Волгина и его компанию. Вы все, кроме, конечно, девочек, мне изо всех сил мешали. Что я ни предложу, вы мне всегда в ответ, что с Владом вам в десять раз интереснее! А я прямо из кожи вон лез, чтобы только завоевать ваше доверие и симпатию. Отбить вас от Волгина очень хотелось. Сборы, линейки, игры, походы, викторины… чего только я для вас не устраивал, помните? А тут ещё Рита буквально меня сразила: «Давай, – говорит, – объединимся с Владом, Андрюшкой и Васей и будем все вместе шефами. Ты, – говорит, – несправедлив к Волгину. Ты, – говорит, – взгляни на него повнимательнее: как он изменился к лучшему, как изменились Андрюша и Вася, что с ними сделали первоклассники».

А я тогда, прямо как баран, который упёрся лбом в ворота и ничего не видит вокруг, твержу своё: «Да чтобы я, да чтобы вместе с Волгиным… За кого ты меня принимаешь? Нет, никогда!» – «Ах так, – сказала мне Рита, – работай тогда без меня!» «Ах так, – подумал я, – ну и уходи! И без тебя справлюсь с Волгиным». Я думал тогда не о вас. Я думал только об одном: чтобы победить Волгина и его компанию. Я считал себя в сто раз лучше их.

Я так был всем этим занят, что – самое смешное – даже не заметил, как Влад от вас ушёл вместе с Андрюшкой и как Вася превратился в Тихого Тирана. Когда я под конец про это узнал, простить себе не мог. Как же так? Где были мои глаза? Я бы разделался с Тихим Тираном вовремя!

А ещё… Помните, у вас по классу да и по всей школе гулял тогда грипп? Зима была ранняя. Клавдия Львовна тоже тогда заболела. У Клавдии Львовны и без того глаза были слабые, а тут, гляжу, совсем… Никто об этом, конечно, не догадывался, даже взрослые и те не знали. Клавдия Львовна всегда держалась так, будто для неё на свете нет ни горя, ни печали.

Много раз, когда вы уже были все дома, я заглядывал в класс и каждый раз заставал одну и ту же картину: Клавдия Львовна сидит за столом, закрыв глаза ладонью, очки у неё дрожат в руке. Стоит только мне подойти, как она быстро надевает очки как ни в чём не бывало. Сначала я тоже ничего не замечал, а потом всё-таки заметил. И тогда понял всё. Понял, вернее, не тогда, а когда мы с Клавдией Львовной шли однажды по улице. Она шла очень и очень медленно, выставив вперёд руку с портфелем, как будто защищаясь от кого-то. После того раза я стал провожать её домой почти каждый день, хотя Клавдия Львовна шутила, говорила, что путь домой и в школу найдёт прямо-таки с закрытыми глазами. Но я всё равно провожал её.