Читать интересную книгу Вредные игрушки - Валерий Гусев

Второй бандит соскочил со своего места, пробежал, ругаясь, на корму, задрал мотор и стал освобождать винт.

А я снова сел на весла. Второй катер сбавил ход и медленно пошел нам навстречу. А «размахаек» у нас больше не было…

Но было кое-что другое.

Алешка перебрался на нос лодки, залег там и приготовил пистолет с резиновыми шариками.

Мы медленно, но неуклонно сближались со вторым кораблем противника.

– Предлагаю сдаться! - нахально завопил вдруг Алешка. - Иначе открываю огонь на поражение.

В ответ раздался смех, и на палубу из рубки вышел парень с длинной веревкой и якорем-кошкой на ее конце. Они, видимо, хотели взять нас на буксир.

Но не вышло. Алешка немного выждал, чтобы не промахнуться, прицелился и выстрелил. Резиновый тугой шарик ударил парня в руку. Тот ойкнул и выпустил якорь. Якорь плюхнулся в воду, а за ним змеей убежала и веревка.

– Ты что? - заорал парень, дуя на руку. - Да я тебе сейчас все уши оторву!

Ага, особенно среднее.

– Леха! - воскликнула тетя Геля. - Бей по окнам!

И Лешка, держа пистолет двумя руками, выпустил все оставшиеся в нем шарики прямо в ветровое стекло рубки.

Но, в общем, зря. Они отлетели от него мячиками. Крепкое стекло попалось.

Вокруг катера запрыгали фонтанчики, а один шарик даже залетел к нам в лодку.

Лешка отбросил пустой пистолет и схватился за автомат. Сначала он влепил короткую очередь в парня на палубе, буркнув при этом: «Еще одного пометил», а потом обстрелял ветровое стекло. И все оно оказалось заляпанным безобразными зелеными пятнами и потеками.

Я оглянулся. Открытый катер все еще оставался парализованным, на нем возились с заклинившим винтом. Второй катер ослеп, его экипаж спешно соскребал со стекла краску. У нас появился хороший шанс. И мы изо всех сил рванули к берегу.

– Стой! - орали нам вслед. - Догоним - хуже будет!

«Смотря кому», - подумал я, работая веслом.

Мы с ходу взлетели в узенькую, вроде ручейка, протоку, распугав в ней всяких мирных обитателей вроде водоплавающих и летающих, и помчались по ней, раздвигая всякую зелень.

– Стоп! - вдруг сказала тетя Геля, поднимая весло. - Военная хитрость. Сворачиваем прямо здесь и прячемся. Пусть они нас ищут подальше отсюда.

Это она хорошо придумала. Нашим преследователям и в голову не придет, что мы затаились рядом, они небось подумают, что мы во все лопатки жарим по протоке вдаль.

Мы нашли среди деревьев узенькую щелочку и пробрались по ней поглубже в заросли. Замаскировали лодку осокой и ряской. Стали ждать, тихонько похлопывая на себе комаров.

В этой тишине снова началась нормальная жизнь спугнутых нами обитателей этих мест. Прокрякала утка, прошагал журавль на длинных ногах, выискивая на листьях кувшинок греющихся лягушек. Плюхнулся неподалеку носатый пеликан. Плескалась кругом веселая рыба. Но больше всего было все-таки комаров. Особенно доставалось от них тете Геле, в ее кофточке с короткими рука-вами.

И вдруг все стихло кругом, насторожилось. Только комары звенели по-прежнему, зло и настойчиво. А потом послышался нарастающий шум мотора, и мимо нас по протоке промчался катер с измазанным зеленью стеклом. Преступники кое-как соскоблили краску и бросились в погоню. А открытый катер, как мы узнали позже, плюхал вдали под веслами - мотор починить бандитам так и не удалось.

Пригнувшись в лодке, не отвлекаясь на комаров, мы проводили глазами пронесшийся катер.

– Выбираемся? - спросил Алешка, когда стих в зарослях звук мотора. - А то я есть уже хочу.

– Подождем еще, - не согласилась тетя Геля, - они могут вернуться.

И оказалась права. Вскоре катер опять появился, промчался назад, что-то с него прокричали (наверное, на другой катер) - и он опять пошел по протоке, но уже медленно. С его борта бандиты внимательно осматривали заросли.

– Не дышать! - строго шепнула тетя Геля.

А мы и так не дышали. Мы затаились в своей лодке, как птицы в гнезде.

Мотор катера теперь урчал тихо, и нам были даже слышны голоса преследователей:

– Сворачивай сюда. Вон за той корягой глянем.

– И куда они делись?

– Здесь где-то. Далеко уйти на веслах не могли. Ищи лучше.

– Да уж, если не найдем, Ильюша нам головы снесет. Он говорил, что эта баба какие-то документы сперла, от которых, если они ментам достанутся, нам всем на нарах чирикать.

Я удивленно глянул на тетю Гелю: когда это она успела?

Тетя Геля в ответ отрицательно помотала головой.

Соврал, наверное, Ильюша. Запугал своих боевиков, чтобы лучше искали нас.

– А что за документы? - спросила меня тетя Геля, когда шум катера и голоса бандитов снова отдалились от нас на безопасное расстояние. - Вы что-нибудь знаете?

Я рассказал ей о кожаной папке. И по памяти передал содержание некоторых бумаг из нее.

– Здорово! - Тетя Геля чуть в ладоши не захлопала. А вместо этого захлопала себя по щекам, но ни одного комара не прибила. Только распугала. - Это как раз то, чего так не хватало вашему папе. Это официальные письма и договора с зарубежными жуликами. - Тут она спохватилась: - А где эта папка?

– В каюте осталась. На столе, - сказал я.

– А куда же она делась?

Я пожал плечами: откуда мне знать?

– Алексей, а ты не знаешь? - с надеждой спросила тетя Геля.

Алешка наморщил лоб, припоминая.

– Папку я не видел, - наконец ответил он. - А вот какие-то бумаги мне попадались. Где-то.

– Какие? - подался к нему я. - Набранные на компьютере, а вверху листа вроде картинки как на ордене у Ильюши, да? Дядька на шаре, на одной ноге…

– А другая нога задрана, - подхватил Алешка. - Точно! Видел!

– Где? - рванулась к нему тетя Геля.

– Не помню.

– Вспомни! Постарайся, а? - взмолилась тетя Геля. - Это очень важно.

– Потом, - сказал Алешка. - Надо сначала отсюда выбраться.

Тут он был прав. Шума катера мы не слышали и решили, что бандиты прекратили поиски. Надо выбираться отсюда и искать милицию, не зимовать же здесь.

Мы на всякий случай еще подождали, но ничего подозрительного вокруг не было. Тогда мы тихонько выбрались в протоку и поплыли по ней наугад куда глаза глядят.

И вскоре, очарованные окружающей нас красотой, совершенно потеряли бдительность. Забыли о преследователях, об этом поганом Ильюше, о бумагах в кожаной папке - так хорошо было кругом.

А вот бандиты не дремали среди этих красот, они оказались куда коварнее, чем мы ожидали…

Мы мирно и неспешно, тихонько переговариваясь, плыли себе и плыли, восторгаясь удивительными для нас видами. «Дети асфальта», иногда называет нас мама. Что она при этом имеет в виду - до сих пор нам не совсем ясно. Но Лешка, во всяком случае, сидел сейчас на носу лодки с распахнутыми глазами и раскрытым от восторга и удивления ртом. Потому что за каждым поворотом этого узкого извилистого зеленого тоннеля все время открывалось что-то новое и неожиданное.

Вот разбегается по воде, как лайнер по взлетной полосе, спугнутый нами белоснежный лебедь с красным носом. Все сильнее взмахи его громадных сильных крыльев, все быстрее становится его скользящее движение - и наконец, он отрывается от воды, обрывается на ней его бурливый след, и лебедь, накренясь на одно крыло, плавно взмывает над кронами деревьев, набирает высоту и, победно гогоча, делает над нами размашистые круги.

А вот - совсем наоборот, идет вдали на посадку неизвестная нам большая птица. Она пикирует к воде и у самой ее поверхности выкидывает вперед свои перепончатые лапы, они упираются в воду, сдерживают «пробег» птицы, и она, уже вплавь, быстро скрывается в тростниках. И только цветы лотоса легонько покачиваются на поднятых ею волнах.

А вот с кривого разлапистого дерева срывается целая стая разноцветных птиц - словно выбрасывается в небо салютом. С гомоном и с треском крыльев…

– Приплыли, - тихо сказала тетя Геля.

Впереди нас высовывался из прибрежных кустов нос катера.

– Вот они! - раздался зловещий крик, взревел мотор, и катер бросился нам навстречу.

От неожиданности я выпустил весло. Не спуская глаз с несущегося навстречу катера, я стал нащупывать рукоять весла, и моя рука наткнулась на что-то круглое, вроде мячика или камня. Привстав, я в отчаянии швырнул этот мячик прямо в стекло, измазанное полустертой местами краской.

А это оказался завалявшийся помидор. Из тех, которыми был до отказа загружен наш пароход. Помидор порядком подгнил и размяк. Поэтому, влепившись в стекло, он превратился в здоровенную красную кляксу на грязно-зеленом фоне. Я успел только увидеть, как за стеклом рулевой машинально пригнул голову.

Катер пролетел мимо нас, вылетел на берег и врезался носом в ствол дерева. Ринулись во все стороны щепки корпуса, осыпалась на катер листва - и все стихло.

По правде сказать, мы не сразу пришли в себя. Согласитесь, это как-то странно, когда речной катер врезается в земное дерево. Такое не часто бывает.

– Во здорово! - присвистнул Алешка. Даже немножко с завистью. - Дим, а больше там помидоров нет? - А это он спросил с надеждой.