Читать интересную книгу Борьба за господство на Черном море - Андрей Платонов

8 июля в связи с известным нам опасением высадки морского десанта позиции № 6 и 7 восточнее острова Змеиный заняли подводные лодки М-33 и М-34. Они должны были прикрывать подходы к Одесскому заливу и Крыму, имея задачу уничтожать транспорты с десантом. Несмотря на то что никаких транспортов обнаружено не было, подводные лодки несли дозорную службу на этих позициях еще полтора месяца.

Находясь в дозоре, наши лодки не имели ни одной встречи с противником, так как командование румынского флота не ставило своим надводным кораблям активных задач. Однако имелась еще и румынская подлодка «Delfinul». Во время сентябрьского похода 1941 г. она дважды обнаруживалась нашими подводными лодками, находившимися в дозоре у Новороссийска. 13 сентября Щ-202 всплыла в 18:35 в крейсерское положение и в расстоянии 30 кб обнаружила подлодку противника. Командир сразу же начал маневрирование для выхода в торпедную атаку. Через 10 минут лодка противника погрузилась. Опасаясь быть атакованным, командир Щ-202 капитан-лейтенант В.Х. Козюберда также погрузился и оставался под водой около часа. Не обнаружив противника, подлодка всплыла в надводное положение и направилась в базу. По данным командира «Delfinul», 13 сентября он маневрировал на вероятных курсах движения советских транспортов в районе м. Идокопас — м. Утриш. С наступлением сумерек он всплыл, но, обнаружив советский катер, вновь погрузился. По-видимому, это и была Щ-202.

15 сентября в этом районе находилась Щ-201. Ее командир капитан-лейтенант А.И. Стрижак донес командиру Новороссийской ВМБ о том, что его атаковала торпедами подводная лодка противника. Судя по документам, «Delfinul» 15 сентября неоднократно обнаруживала конвои и отдельно идущие суда и корабли, но по разным причинам в атаку не выходила и торпед не выпускала. Можно предполагать, что Стрижак ошибочно принял шумы винтов подводной лодки за шумы винтов торпеды.

В первый месяц войны в дальний дозор выделялись подводные лодки с наиболее подготовленными экипажами, а затем, когда командирам бригад стало очевидно, что противник не имеет необходимых средств для действий против нашего побережья, в дозор стали посылать лодки с более низким уровнем подготовки. Находясь в дозоре, они наряду с решением поставленной задачи отрабатывали курс боевой подготовки. На эти позиции посылали также подлодки, закончившие ремонт или вновь построенные. Здесь они проходили заключительный этап боевой подготовки.

Дозорную службу в районе Главной базы и у Новороссийска прекратили в октябре. Исключение составила Л-6, которая возвратилась из дозора (с позиции № 2) 3 ноября. В декабре сняли также дозор в районе Потийской ВМБ.

Организация дозорной службы силами подводных лодок себя не оправдала. Морского противника на театре не было. Всего для несения дозора у военно-морских баз подводные лодки сделали 84 выхода, затратив 733 дня. В среднем продолжительность каждого похода составляла 8,7 суток. Как видно, затраты материальных ресурсов оказались значительными, но в военном отношении бесполезными.

В первый период войны наряду с дозорной службой подводные лодки много времени затратили на разведку побережья Крыма после его оккупации. Специальных же выходов для наблюдения за коммуникациями противника сделали всего два. С 28 июня по 7 июля 1941 г. в районе Синоп — Самсун находилась Щ-204 (позиция без номера). Второй раз в этот же район с 25 мая по 13 июня 1942 г. выходила Щ-209. В обоих походах неприятельских кораблей и транспортов они не наблюдали. Турецкие суда совершали переходы в своих территориальных водах.

В конце октября из Новороссийска в Керчь послали две подводные лодки Отдельного учебного дивизиона — М-54 и М-51. С 28 октября по 10 ноября 1941 г, они находились в оперативном подчинении командира Керченской ВМБ и предназначались для разведки в северо-западной части Азовского моря. Командиры перед выходом в море получали приказание вести наблюдение за берегом, а при обнаружении плавсредств в море — уничтожать их, используя имевшееся на лодках оружие, вплоть до торпед. Каждая лодка сделала по одному походу, но с противником встреч, естественно, не имели.

Осенние штормовые погоды в мелководном районе сильно затрудняли плавание под водой. При движении к берегу лодки часто касались грунта или выбрасывались волной на поверхность. Все это изнуряюще действовало на личный состав, тем более что все понимали бесполезность своих действий. Мотивация посылки подводных лодок для разведки в Азовское море до сих пор неясна; в любом случае эту задачу могли решить другие силы. Правда, задним числом пытались все объяснить желанием дать практику экипажам в ведении разведки в условиях мелководья и штормовых погод.

В первой половине 1942 г. подводные лодки, базирующиеся на Севастополь, использовались для разведки Крымского побережья. Лодки, действовавшие с января по май в Каламитском заливе, вели наблюдение за портом Евпатория с целью установить там наличие плавсредств, боновых заграждений, береговых укреплений и расквартирование войск. Затем район наблюдения расширили по всему побережью до мыса Лукулл. За все пять месяцев встреч с кораблями противника не было; правда, удалось выявить систему оборонительных сооружений, движение по прибрежным дорогам и интенсивность эксплуатации аэродромов.

Наблюдение велось в светлое время суток из-под воды, стоя на якоре и на ходу. Сведения, полученные днем, после всплытия немедленно передавались командованию Севастопольского оборонительного района. Где и когда использовалась информация, полученная столь экстравагантным способом, неизвестно. Был случай, когда командир М-113 капитан-лейтенант И.В. Станкевич днем 28 февраля 1942 г. обнаружил скопление самолетов на аэродроме в Ново-Федоровке. С наступлением сумерек М-113 всплыла в крейсерское положение, командир донес результаты разведки командованию и получил разрешение на артобстрел аэродрома. Подойдя в точку стрельбы, находившуюся в 25 кб от берега, Станкевич открыл беглый огонь из 45-мм орудия осколочно-трассирующими снарядами по площади аэродрома. Всего было выпущено 40 снарядов, о результатах можно легко догадаться…

В феврале — марте 1942 г. подводные лодки с целью разведки направлялись из Севастополя в район Ялты. При обнаружении плавсредств командирам разрешалось применять оружие. Выходившие сюда лодки вскрыли наличие в районе Ялты, мыса Ай-Тодор и мыса Кикинейз артиллерийских батарей малого калибра, движение по прибрежным дорогам автомобильного и гужевого транспорта от Ялты до Байдарских Ворот. В ялтинском порту обнаружили баржу, а на рейде — шхуны. 26 февраля со стороны М-118 имела место попытка уничтожить артиллерией шхуну, стоявшую на якоре; шхуна не пострадала. В начале марта в районе Ялты находилась М-36. Командование разрешило утопить торпедой обнаруженную в порту баржу. 8 марта, подойдя на 4,5 кб к порту, командир произвел выстрел по барже одной торпедой, но в цель не попал. Одновременно он не обнаружил целый ряд существующих и строящихся укреплений и береговых батарей.

Наиболее продолжительное время, с 20 ноября 1941 г. по 14 июня 1942 г., разведка проводилась в Феодосийском заливе. Первоначально лодки действовали в интересах готовившейся десантной операции: устанавливали наличие противодесантной обороны, артиллерийских и пулеметных дотов и дзотов, систему полевых укреплений, расположение войск и движение по шоссейным и железной дорогам. Кроме того, они вскрыли режим плавания в районе Феодосии и использование противником порта.

С началом Керченско-Феодосийской десантной операции разведка в районе Феодосийского залива прекратилась и возобновилась лишь в феврале 1942 г. Командующий флотом обращал особое внимание командиров подлодок на своевременное обнаружение отхода войск противника и немедленное донесение об этом командованию Севастопольского оборонительного района и начальнику штаба флота. Подлодки неоднократно всплывали в дневное время в надводное положение и передавали сведения, по оценке командиров не терпящие отлагательства — главным образом, о передвижении войск, о полетах самолетов и о железнодорожных сообщениях. По данным подводных лодок, авиация нанесла несколько ударов по аэродромам, скоплениям эшелонов с техникой и живой силой на станции Сарыголь.

После вторичного оставления нашими войсками Керченского полуострова, в июне 1942 г., в Феодосийский залив с целью разведки вышла Щ-203. Она должна была установить характер использования феодосийского порта, передвижение войск и возможную подготовку противника к десантной операции на Кавказе. Находясь в районе семь дней, командир новых данных не получил, признаков подготовки десантной операции не обнаружил.

Всего за первый период войны подлодки совершили 40 выходов на разведку, затратив на эти цели 317 суток. С мая 1942 г. подлодки вынужденно привлекли к снабжению Севастополя, то есть опять к решению несвойственных им задач.