Читать интересную книгу Роза и семь братьев - Луиза Олкотт

— Ну, Мэк, послушайте меня, — начала Роза, стараясь быть спокойной, хотя голос ее дрожал, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, — вы знаете, что испортили глаза тем, что много читали при свечах и в сумерках. И теперь вы расплачиваетесь за это, так сказал доктор. Вы должны быть очень осторожны и исполнять все, что он вам прикажет, иначе вы ослепнете.

— Нет!

— Да! Это — правда. Доктор считает, что только полнейшее бездействие и спокойствие может излечить вас. Я понимаю, что это ужасно; но мы все будем помогать вам; я буду читать вам целые дни напролет; буду прислуживать вам — одним словом, делать все, чтобы облегчить ваше положение.

Тут она замолчала, так как было очевидно, что кузен ничего не слышит. Слово «ослепнете» так поразило его, что он уткнул голову в подушку и лежал так тихо, что девочка испугалась. Несколько минут она сидела без движения, придумывая, как бы утешить Мэка, и от души желая, чтобы дядя Алек пришел к ней на помощь, как обещал. Вдруг послышалось сдержанное рыдание. Страшной болью отозвалось оно в сердце Розы; вполне сочувствуя бедному мальчику, она понимала, какой вред приносят глазам слезы. «Французская революция» упала на пол, и кузина, быстро вскочив со своего места, подбежала к дивану, опустилась на колени и проговорила с материнской нежностью:

— Милый мой, ради Бога, не плачьте. Это так вредно для ваших глаз. Поднимите голову с этой горячей подушки, дайте я освежу вам голову. Я понимаю, как вам это тяжело; но, пожалуйста, не плачьте. Я буду плакать за вас, для меня это не вредно.

Говоря это, она осторожно вытащила подушку и заметила следы слез, которые красноречиво свидетельствовали о том, как глубоко был огорчен Мэк. Он был тронут ее сочувствием, но как бы мальчик ни хотел выразить свою благодарность, он только вытер слезы рукавом сюртука:

— Не беспокойтесь, больные глаза всегда слезятся. Я совершенно спокоен!

Но Роза дернула Мэка за рукав:

— Не трогайте глаза этой толстой шерстяной материей; я сейчас сделаю вам компрессы, и боль сразу утихнет.

— Да, глаза у меня и в самом деле горят. Будьте так добры, не говорите другим мальчикам, что я вел себя как ребенок, — прибавил он, со вздохом покоряясь своей сиделке. Роза быстро сняла с его глаз повязку и приложила к ним мокрый платок.

— Конечно, я ничего не скажу! Но на вашем месте всякий был бы расстроен подобным известием. А вы храбро перенесли его, я вас уверяю, а когда вы освежитесь, вам станет намного легче. К тому же, ведь это только на время! Пусть вы пока не сможете учиться, зато вольны развлекаться в свое удовольствие. А потом будете носить синие очки, как забавно, правда?

И, придумывая разные утешительные слова, Роза продолжала ставить примочки на глаза больного, а его голову сбрызнула лавандовой водой. Пациент спокойно лежал с грустным выражением лица.

— Гомер был слеп, Мильтон[15] тоже, но несмотря на это они стали знаменитыми, — мрачным тоном сказал он скорее самому себе, потому что даже синие очки не вызвали у него улыбки.

— У папы была прелестная картина, на ней были изображены Мильтон с дочерью, пишущей под его диктовку. Эта картина мне очень нравилась, — заметила Роза.

— Может быть, я буду в состоянии заниматься, если кто-нибудь будет мне помогать. Мне кажется, это можно будет устроить, как вы думаете? — спросил Мэк, озаренный лучом надежды.

— Я думаю, это можно будет устроить, когда вам станет немного лучше. А то ведь солнечный удар повлиял и на ваши глаза, и на ваш мозг. Вы должны отдохнуть, сказал доктор.

— Я поговорю с ним сразу же, как только он придет, и тогда буду точно знать, что меня ожидает. Как я был глуп в тот день, когда так напрягал свою бедную голову и читал на солнце до тех пор, пока буквы не стали прыгать перед глазами! Я и теперь, стоит мне только закрыть глаза, вижу черные круги, звезды и разные смешные фигуры. Они так и скачут перед глазами. Неужели это бывает со всеми слепыми?

— Не думайте больше об этом. Давайте я вам еще немного почитаю? Мы дочитали до самого интересного места, и когда пойдет рассказ о захватывающих событиях, вы забудете о своих бедах.

— Нет, я этого никогда не забуду. Бросьте вы эту революцию, я не хочу больше о ней слышать. Голова болит, у меня, наверное, жар. Ах, как бы я хотел покататься на лодке!

Бедный Мэк метался по подушке, не зная, что с собою сделать.

— Хотите, я спою вам? Может быть, вы задремлете, и тогда день покажется вам короче! — Роза взяла веер и уселась подле брата.

— Может быть, я подремлю немного. Прошлую ночь я совсем не спал, лежал и все думал, думал. Послушайте, Роза, скажите всем, что я знаю правду и прошу, чтобы со мной не разговаривали обо всем этом и не причитали надо мной. Вот и все. Теперь спойте, а я попробую заснуть. Как было бы хорошо, если б я мог заснуть на целый год и проснуться здоровым.

— О, как бы и я этого желала!

Девочка произнесла это с таким жаром, что Мэк был глубоко тронут. Он лег поудобнее и ухватился за край ее передника, как будто ему было приятно сознавать, что она рядом, и сказал:

— Вы добрая душа, Роза. Спойте мне «Березы». Эта такая спокойная песня, она убаюкает меня лучше любой колыбельной.

Довольная тем, что больной выразил ей свою признательность, Роза, обмахивая его веером, вполголоса запела старинную шотландскую песню:

Милый друг, милый друг,Не пойдешь ли, милый друг,К березам Эберфельди[16]?

Не прошло и десяти минут, как мальчик заснул, измученный страшным известием и желанием мужественно перенести его.

Глава XII

ДРУГИЕ МАЛЬЧИКИ

Роза всем рассказала о том, что произошло, и окружающие вели себя так, чтобы не взволновать мальчика. Разговор с доктором мало утешил Мэка, но надежда, что со временем он будет в состоянии заниматься, придала ему сил, чтобы пережить угрозу слепоты. Привыкнув к этой мысли, он стал вести себя так хорошо, что все только удивлялись: никто не предполагал в тихом Черве столько мужества.

Мальчики были глубоко тронуты несчастьем, которое нависло над головой их брата, и тем, как стойко он переносил его. Они были очень добры к Мэку, но вот благоразумия в попытках занять или развеселить его им хватало не всегда, и Роза часто находила его встревоженным после посещения клана.

Девочка все еще продолжала занимать место главной сиделки и чтицы. Ее кузены тоже изо всех сил старались быть полезными, но не знали, как к этому подступиться. Иногда они даже обижались на то, что заботы Розы принимались больным с большим удовольствием, нежели их услуги, и по секрету говорили один другому, что старый дружище Мэк полюбил девочку за то, что она так ласково с ним обращается. Но они не могли не сознавать, как полезна кузина и что она одна осталась верна Мэку до конца, — факт, который возбуждал угрызения совести в некоторых из братьев.

Роза чувствовала, что в этой комнате она — самая главная персона. Тетушка Джесси полностью доверяла племяннице. Она знала, что Роза приобрела большой опыт в деле ухода за больными, когда была заботливой сиделкой для своего страдальца отца. Мэк скоро убедился в том, что никто лучше Розы не может ухаживать за ним. Девочка же нежно полюбила своего пациента, хотя прежде он был для нее самым непривлекательным из всех кузенов.

Мэк был не так вежлив и внимателен, как Арчи, не так весел и красив, как Принц Чарли, не так изящен и обходителен, как Стив, не так забавен, как Птенцы, не так доверчив и ласков, как маленький Джеми. Он был неловкий, рассеянный, не очень вежливый, даже иногда дерзкий мальчик — одним словом, он не мог нравиться девочке с таким изысканным вкусом.

Но, когда Мэка посетило несчастье, Роза открыла в нем много хороших качеств. Она почувствовала не только симпатию, но еще и уважение, и любовь к бедному Червю. Мэк старался быть терпеливым и веселым, и никто, кроме маленькой сиделки, которая видела его в самые мрачные минуты, не мог себе представить, чего мальчику это стоило. Розе стало казаться, что братья не понимают Мэка, а в скором времени ей представился случай высказать свое мнение на этот счет, что произвело глубокое впечатление на кузенов.

Каникулы подходили к концу, начинался новый учебный год, но Мэк должен был отказаться от школьной жизни, которая ему так нравилась. Одна эта мысль приводила его в уныние, и братья изо всех сил старались развеселить его. В один прекрасный вечер они сговорились и решили порадовать Мэка. Джеми притащил корзинку, полную ежевики, которую он «собрал сам, без чьей-либо помощи» (об этом красноречиво свидетельствовали поцарапанные пальцы и испачканные губы). Уилл и Джорджи привели в комнату Мэка своих щенят, трое старших прибежали, чтобы поговорить о бейсболе, крикете и других интересных занятиях, которые особенно остро напоминали больному о его потере.