- Не повторяй газетной чепухи! Это для народа. Мы вовсе не так одиноки, как хотим казаться. Существование нашей армии - вопрос жизни не только для нашей промышленности, но и для английской и отчасти американской. Там заинтересованы в нас не меньше нас самих. Крупп - не только Крупп. Это Шнейдер-Крезо, это Виккерс, это Мицуи, это Ансальдо! "Фарбениндустри" - это Дюпон, это "Импириел кемикл"!.. Понял?
- Нет.
Генерал с недоверием посмотрел на сына.
- В самом деле?..
Отто пожал плечами.
- Так ты же невежда! - Шверер удивленно глядел на Отто, словно видел его впервые. - Не знать, что в последней войне, когда мы вступали в Бельгию, в нас стреляли из немецких пушек, изготовленных для бельгийцев Круппом? Что Шкода, вооружавший австро-венгерскую армию, контролируется французской фирмой Шнейдера? Что итальянская и болгарская артиллерия была вооружена французской семидесятипятимиллиметровкой? Что итальянские крейсеры строились Виккерсом и Армстронгом?
- Недоразумения, разумеется, могли иметь место, - пробормотал Отто.
- Так, значит, для тебя все это "недоразумения"?! - Шверер мелкими шажками подбежал к одному из шкафов и отыскал там книгу. - Я прочту тебе несколько выдержек, чтобы ты не думал, будто я преувеличиваю. - И Шверер скороговоркой прочел вслух несколько мест из книги, в которой уверенно находил нужные ему страницы: - "...Теперь о меди для Германии. Немцы крайне нуждались в этом металле, и английские коммерсанты пришли им на помощь". Шверер взглянул на Отто и с особенным ударением сказал: - Ты слышишь: английские коммерсанты! А у нас в ту войну не было более злого врага, чем Англия... Итак: "англичане пришли на помощь Германии. Они стали снабжать медью нейтральные страны, откуда медь могла немедленно перевозиться в Германию. Таким образом, было переправлено..." Пропускаю цифры, они тебе ничего не скажут. "...Аналогичная история произошла с никелем, главными поставщиками которого были Канада и Французская Каледония. Ничем не лучше французов и англичан были американцы. Пресловутая немецкая подводная лодка "Дейчланд", как известно, доставила во время войны в Штаты большую партию химических товаров, изготовленных "Фарбениндустри", в которых крайне нуждалась американская военная промышленность. Разве американские дельцы отказались от этих товаров, предложенных "врагом"? Они их приняли, и в обмен "Дейчланд" увезла из Америки тот же никель. Шестьсот тонн никеля, изготовленного американским заводом из французской руды..."
Отто с деланым возмущением перебил отца!
- Махинации дельцов!
- Вовсе нет. Если бы заводы Цейса в Иене не снабжали своими приборами англичан и американцев, и тем и другим очень трудно было бы воевать с Германией.
- Так зачем же Цейс это делал?
- Чтобы Германия могла получить нужные ей никель, нефть, медь. - Шверер поставил книгу на место. - Тебе следует познакомиться со всем этим. Штабной офицер должен это понимать, чтобы знать сильные и слабые места противников. - Он отыскал на другой полке тетрадь. - Вот схемы связи американских концернов Дюпона и Моргана. Смотри, какая сложная цепь интересов во всем мире: через английского Виккерса - в Японию и Турцию; дальше линия тянется во Францию к Шнейдеру, оттуда - в Чехословакию к Шкода. Через банки в Лондоне и Гамбурге - к Круппу и Тиссену. И снова, собрав все эти нити в один узел, связь, как толстый канат, тянется за океан, в Нью-Йорк. Теперь-то ты понимаешь, в чем тут дело?
- Смутно...
- Поумнеешь - поймешь!.. Они никогда не пойдут на то, чтобы позволить задушить нас. Не могут пойти. Не только потому, что в это дело вложены их капиталы, так же как и наши собственные, но и потому... - тут Шверер сделал шаг к сыну и наставительно поднял палец, - но и потому, что немецкая армия им нужна для борьбы с востоком, с тем самым востоком, понятие которого ассоциируется в наши дни с коммунизмом. Это-то ты понимаешь?
- Это я понимаю, - с ударением сказал Отто.
- А остальное поймешь в академии.
Тут Отто счел удобным вставить:
- Мне действительно пора бросить строй?
Генерал посмотрел на него из-под очков и несколько раз удивленно моргнул выпуклыми, как у всех близоруких, глазами.
- С тем мусором, что у тебя в голове? - Он фыркнул. - Когда будет пора, я скажу сам... Да, сам!
Отто исподтишка посмотрел на часы. Генерал перехватил его взгляд и сердито махнул рукой в сторону двери.
Отто круто, по уставу, повернулся на каблуке и вышел.
Шверер еще некоторое время, насупившись, глядел на затворившуюся за сыном дверь, потом вернулся к столу и раздраженно передвинул с места на место несколько листков рукописи. Под руку попалась пачка советских газет. Шверер отыскал "Красную звезду".
Он достаточно хорошо знал русский язык, чтобы почти не прибегать к словарю.
По мере чтения Шверер заинтересовывался все больше. Он забыл даже о времени.
Потом в раздражении бросил газету и прошелся по кабинету: он же говорил!.. Он говорил: время, время!..
Снова схватил газету.
"...Если в 1929 г. на одного красноармейца приходилось в среднем по всей РККА 2,6 механических лошадиных сил и в 1930 г. - 3,07, то в 1933 г. уже 7,74. Это значительно выше, чем во французской и американской армиях, и выше даже, чем в английской армии, наиболее механизированной...
...Было время, когда все мы - командующие и члены Ревсовета тревожились вопросом: справятся ли со сложной незнакомой техникой наш командир и красноармеец?
Опасения наши рассеяны действительностью. Красная армия восприняла технику с любовью, рвением и интересом. Это видно хотя бы из того факта, что за один истекший год мы имеем 152 тыс. предложений от бойцов, командиров и политработников, от целых взводов и коллективов по линии технических изобретений и рационализации..."
Шверер потряс газетным листом и с недоумением воскликнул:
- Рационализация?! Генералы, выслушивающие предложения своих солдат?! Пфа!
- Человек всегда о чем-нибудь сожалеет. Например, сейчас я жалею о том, что господь бог не сделал меня скульптором. Я взял бы тебя в качестве модели для статуи "Мировая скорбь"!..
Эгон поднял голову и увидел Отто.
- Решил кончать со строем, - сказал Отто, опускаясь на скамью рядом с братом. - Казарма, плац, казино и снова казарма? Нет, довольно!
- Но ведь тебе нужен строевой стаж, чтобы попасть в академию.
- Академия? С этим тоже покончено.
- Вероятно, для отца это удар?
- Не вздумай ему об этом докладывать.
- Но он, без сомнения, сам узнает.
- Э, мой друг! Тот, чьим адъютантом я сделаюсь на днях, не пойдет советоваться с отцом! - Отто быстро оглянулся и, несмотря на то, что поблизости никого не было, сказал шопотом: - Меня рекомендовали Рему.
Эгон испуганно отодвинулся.
- Ты понимаешь, что говоришь?
- О да, я уже виделся с ним! Мы отлично поняли друг друга. Рему нужны люди из рейхсвера, которым он мог бы доверять. Именно офицеры! Не сегодня-завтра он станет во главе армии. Ты понимаешь, какой скачок я сразу делаю?
- Ты отважился сказать отцу о своем решении?
- Он просто не понял бы, но ты должен понять меня.
- И ты согласен надеть форму штурмовика?
- Я же сказал тебе: придя в рейхсвер, Рем не может привести с собою в качестве адъютанта кого-то из банды лавочников, которые окружают его теперь. Сам он - человек нашего круга. Такой же офицер, как я, каким был ты сам...
- Ну, что касается моего офицерского прошлого, то ты лучше сделаешь, если не будешь о нем вспоминать.
- Теперь-то самое время вспомнить об этом.
Эгон с горьким чувством смотрел на младшего брата - живое свидетельство удивительных превращений, происходящих в сознании немцев!
- Ты становишься участником очень опасной игры, - сказал он.
- Не нужно из всего делать трагедию, мой дорогой доктор.
- А если планы Рема провалятся?
- Ну, - Отто неопределенно помахал рукой, - тогда: трубач, играй отбой! Вернусь в полк.
- Я видел Рема, Отто, - сказал Эгон. - Видел и слышал от него то, чего он, наверное, не скажет тебе.
- Ты? - Отто вскочил от удивления. - Ты?
Эгон рассказал брату про встречу в ресторане Кемпинского. Он думал, что его рассказ испугает Отто. Но тот рассмеялся.
- Все, что ты слышал, не больше чем результат лишнего бокала шампанского! Рем слишком любит удовольствия, чтобы играть своей головой... Кстати, о Хайнесе! Ты говоришь, он уехал куда-то с девчонкой? Это забавно! Отто взглянул на часы. - Через полчаса мне предстоит быть у него... Или я попаду очень некстати, или как нельзя более вовремя!..
Он встал, одернул шинель.
- Будь здоров, милый доктор! Право, не стоит предаваться мировой скорби из-за того, что твоя математика теперь не в моде!
Он козырнул и пошел прочь той особенной деревянной походкой, которою ходит только одна порода людей - немецкие офицеры.
Эгон, не двигаясь, смотрел вслед брату.