— Сам-то в это веришь? — бесстрастный огненный контур отчётливо скептически усмехнулся. — Ты мог отказаться от имени, но кровь-то не поменялась. И с братом вы отнюдь не враги: попроси, и он в тот же день проведёт обряд присоединения.
У Дарриела дёрнулась бровь.
— Ради чего? Я не собираюсь оспаривать его место, он занял его по праву, и мы давно всё обсудили. Он отлично справляется. Возможно, лучше, чем это мог бы делать я.
— Может быть, ради неё? — Элгария повела рукой в сторону закрытой двери, за которой скрылась её рыжая правнучка. — Я слышала о другом вашем родовом обряде, том, который вы не афишируете. Неужели ты не хотел бы подарить девочке лишние годы жизни? Твой отец не стал проводить обряд для твоей матери, но ты…
Маг нервно запустил пальцы в каштановые пряди, подёргал. Обряд… Нельзя сказать, что Ар-Дарриел не представлял ничего подобного. Но провести его можно только в Калларе, в специальной комнате, а он тут, на привязи, как цепной пёс. Не бойся мечтать — часто повторяет его зеленоглазая травница, а он опасается даже мысленно назвать её — «моя», пока свобода не стала реальностью. Дать ложную надежду, привязаться самому, прирасти накрепко, и потом собирать осколки этих надежд — хуже не придумаешь. Но призраку леди Адорейн не было дела до его терзаний.
— Не надо сравнивать, леди. Я не знаю, сколько осталось мне. Нет никакой гарантии, что я проживу полный срок, отпущенный членам рода, от чьего имени я отказался.
— Сделай это. Считай это не просьбой, а последним наказом. Тот второй мальчик, которого при жизни я не застала, не откажется принять тебя обратно, а внешние вопросы вы уж сами обсудите, между собой, по-родственному. Мне показалось, он тоже не унаследовал поганой сути вашего отца. Я же не ошибаюсь? Сделай это для моей девочки, раз уж вы…вот так. Я должна была бы ненавидеть всех вас, начиная с твоего изверга-папаши, чтоб ему вечно во тьме блуждать и на себе испытывать всё, что он сотворил с каждым, но я вижу разницу, а ненавидеть только за принадлежность к семье глупо даже в посмертии. Элге ведь не развлечение для тебя, я не ошибаюсь?
— Нет, — напряжённо ответил маг. — Но…мне сложно давать Элге какие-либо клятвы прежде разговора с высшими порождениями Пропасти. Ваша помощь оказалась бесценной, до сих пор поверить не могу, что поиски закончены.
— Я потому только не отказала в помощи, что у девочки моей за тебя сильно сердце болит. Обидишь — не пожалею. Если хоть одна слезинка из-за тебя…
— Не обижу, — кашлянул Дарриел, прогоняя из севшего голоса ненужные хрипы.
— Скажи ей. Если у вас одно будущее — Элге должна знать.
Отшельник тяжело вздохнул.
— Или что? Тебе нечего ей предложить? — теперь уже прищурилась призрачная женщина. — Разве?..
— Есть, но не то, что полагалось когда-то по праву.
— Если я хоть сколько-нибудь понимаю в людях — девочке будет достаточно тебя и уверенности в том, что ты не предашь, не растопчешь её доверие. Не мешало бы и тебе научиться доверять. Не все женщины одинаковы…Дарриел Лигарт.
— Меня гораздо сильнее обрадовала бы ваша осведомлённость о ритуале вызова, леди, чем о моих прошлых ошибках.
Элгария развела руками.
— Как проявить чёрный лист, мне неведомо. Эгмет говорил — совместить, соединить. Ты сообразительный, мальчик. Докопаешься. Зови мою внучку, пора прощаться. И помни — если хоть одна слезинка…
Маг молча сглотнул.
***
— Так что же она тебе сказала наедине? — любопытствовала Элге, водя ладошкой от его плеча к груди.
— Оно для того и наедине, не находишь? — фыркал маг, жмурясь от удовольствия. Простые прикосновения обладали удивительной живительной силой, девочка сама не знала, насколько целительны и волшебны её касания. — Ладно, кое-что поведаю: мне обещали оторвать голову, если я сделаю тебе больно.
Девушка наткнулась на мгновенно посерьёзневший аметистовый взгляд, и её тут же уложили себе на грудь, мягко обвили плечи большими ладонями, лба коснулись тёплые губы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вообще-то женщина любит ушами, — проворчала Элге из чистого упрямства.
И её ухо немедленно поцеловали. И ещё раз. И ещё.
— Дикарь, — вздохнула девушка с улыбкой.
— Он самый, — заверил маг. После длинной паузы закончил: — Не сделаю, Эль.
Она тихо выдохнула куда-то ему в ключицу, повозилась, устраиваясь удобнее. Голубой ковёр незабудок живописно обрамлял каштановые пряди мужчины, седая прядь, не пожелавшая ходить, ничуть его не портила. Может, исчезнет после общения с аргутом?..
— Что будем делать с листом? Заклинание надо проявить, привести в этот мир, — нахмурилась она, и Дарриел разгладил морщинку подушечкой пальца.
— Придётся идти по этому пути ещё раз: спросить создателя этого ритуала, твоего родственника Эгмета…как его родовое имя?
— Так сразу и не вспомню. — Поговорить? Опять призывать душу? Сейчас?
Маг погладил напрягшиеся девичьи плечи.
— Не сегодня. Лучше всего на третий день: знаешь, по уму, не каждый день и час годятся для контакта с умершими. Если до этого я не найду способа активировать лист самостоятельно, придётся спрашивать лорда Эгмета. Не бойся, трусишка, тебе не нужно будет присутствовать на таких ритуалах каждый раз, я сам всё сделаю.
— Я и не боюсь, — с жаром уверила девушка. — Надо же, сколько предосторожностей! Интересно, этот кузен бабушки, он знал, что твой отец ищет подобное? Или он опасался королевского возмездия, ведь Тадхен Жестокосердный категорически запретил такое колдовство, и плаха была самой милосердной из всех казней..? Эгмет ведь при Тадхене жил, я верно посчитала? — саму себя задумчиво спросила Элге.
Дарриел вздохнул. Самое время сказать, как велела строгая прабабка, но…
Как воспримет такую правду эта искренняя, такая доверчивая, несмотря на пережитые предательства, девочка? Ему казалось, он успел узнать Элге очень хорошо, но в том-то и дело, что только казалось. Всегда есть что-то ещё, не сразу выходящее на свет, прячущееся до поры до времени. Призрак Элгарии не держал зла лично на него, но Элге — не её прабабка, хотя они похожи и лицом, и чертами характера. Элгария сама, посмеиваясь, признала их сходство, посетовав на такие знакомые порывистость и горячность.
И Сайттенам, и Адорейнам досталось от предыдущего Орсанда немало горя и бед. Если бы видела Элге истинный облик бабушки, перенёсшей…точнее, не перенёсшей пыток в подземельях королевской темницы!.. Это для неё, для чувствительной рыжей травницы, Дарриел создал огненную иллюзию, а его глаза видели другой образ, и лучше бы такое никому никогда не видеть.
Маг постарался дышать глубже и ровнее, прогоняя образовавшийся в груди ком. Это против всего, что видят собственные глаза и чувствует ожившее сердце, но он боялся потерять то крепнущее, но пока ещё хрупкое, неназываемое, что росло между ними. Боялся потерять этот бесконечно ласковый лучистый взгляд цвета летнего мха, озорную улыбку на полных губах, всю её, от рыжей макушки до кончиков пальцев.
Он обязательно скажет, но немного позже.
— Верно, — отозвался Дарриел.
… Папаша как-то вышел на способы впускать в их реальность ту мерзость, воняющую тухлятиной, бьющую отравленными струями жидкости, после которой от человеческой кожи не оставалось ничего… Но искал он, получается, контакта с высшими порождениями, выйти хотел на аргутов.
Любознательному экспериментатору Эгмету повезло — он успел покинуть Калдигерн, но не смог полностью обезопасить прекрасную рыжую кузину и её семью. Как-то ведь Тадхен узнал? Или действовал наугад? Ведь Элгария сумела сохранить тайну чёрного листа, ценой своей жизни и одного из своих сыновей. Зачем вообще этот идиот оставил записи у кузины, а не увёз с собой?!
Маг провёл ладонью по лицу. Надо продумать вопросы лорду Эгмету. Все призраки разные, в преобладающих случаях они спокойно делятся знаниями, но кто знает… И лишь бы тихо было в Шелтаре в эти дни! Так некстати будут вторжения этих существ! Ар высвободился, вскочил на ноги и подхватил на руки Элге.