«Сусанка, у тебя воображение разыгралось, окстись», - одернула себя я.
Но тут вдруг заметила, что граф Гранвиль в исполнении местной версии Денни де Вито потирает свои маленькие ладошки, и задумалась: я так ли я далека в своих предположениях насчет его мыслей?
- Соэллы, - произнес граф, и голос у него был такой, знаете... когда неважно, что говорит человек - он просто говорит, а вам уже кажется, что он над вами издевается, ехидный такой голос. - Сегодня состоится предварительный этап отбора.
В рядах девиц и их компаньонок, а так же служанок, пронесся тихий ропот.
- Да, вас не предупреждали, - улыбался граф (ехидно), - но вы не волнуйтесь, это даже не первый этап, всего лишь предварительный. Что он будет из себя представлять, мы, однако, узнаем с вами... после ужина!
Его сиятельство рассмеялся, и от этого смеха, кажется, даже у его светлости дернулась вся правая часть лица. Сразу вся. Невесты так вообще побелели и потеряли дар речи. Все, кроме меня - я закаленная киноманка, меня дьявольским смехом уже давно не напугаешь, спасибо киноиндустрии.
- Прошу к столу! - торжественно произнес тем временем дворецкий Силуян.
И невесты пошли к столу. Видимо, в полной уверенности, что кушать сегодня будут их. Я же была озабочена тем, чтобы не выпустить из своих цепких рук Альвину Мизан, и позаботилась о том, чтобы усадить ее рядом с собой за стол.
С графом Дьявольский Смех я потом разберусь, первая на очереди дочь Графа Отравителя. Проблемы нужно решать по мере поступления.
Ужин состоял в основном из морепродуктов. Что не удивительно, мы же на островах, в конце концов. И омары, кстати, тут тоже были. И разные виды рыбы.
- Давайте наслаждаться ужином, - призвал всех граф Гранвиль, изобразил улыбку, больше похожую на оскал (дьявольский, да) и сразу стало понятно, что кроме него, никто не получит удовольствия от ужина.
Сначала все молчали. Насчет невест понятно - девицы могли думать только о том, что их ждет, когда ужин закончится. Потом граф Гранвиль начал задавать вопросы то одной благородной соэлле, то другой. Вопросы были, вроде бы, светские и нейтральные. Вернее, были бы, если бы каждый раз, его сиятельство не издавал порцию своего дьявольского смеха.
- Дорогая соэлла Дебрас, - обратился он к девице, похожей на нервную птичку, - как поживают ваши папенька и маменька, маркиз и маркиза Дебрас? Живы, здоровы? А-ха-ха-ха!
Девица побелела, глядя на кусочек рыбы на своей вилке таким взглядом, будто он собирался ее укусить.
- Соэлла Лантини, а как дела у ваших родителей, барона и баронессы Лантини? Знаю, что они в вас души не чают. Поди тяжко было им единственную дочь к жениху отпустить, а? А-ха-ха-ха!
Ойвия Лантини вся дрогнула и... зарыдала. Верная служанка Раничка тут же бросилась ее утихомиривать, то есть утешать, подавая платочки.
«Вот гад, - подумала я. - Ясно же, что издевается. Как могут поживать папеньки и маменьки, которые отправили своих дочерей невестами-смертницами, а? Смешно ему, ты посмотри...»
- Соэлла Бизар, - вдруг услышала я, - давно ничего не было слышно при дворе о ваших родителях, графе и графине Бизар. Надеюсь, их порадовало известие Его Величества о том, что их дочь избрана им для герцога Кархейского? А-ха...
- Еще бы! - с готовностью подтвердила я, перебив Графа Дьявольский Смех. - Очень обрадовались! Так и сказали: ты уже совершеннолетняя, охмури там его светлость, заделайся герцогиней и будь счастлива, аминь. А сами укатили во второй медовый месяц на...
Тут я запнулась и обратилась за помощью к Бертине:
- Соэнья, куда там, папенька и маменька на медовый месяц укатили?
У Бертины нервно дернулось веко, но нашлась она быстро, за что уважаю:
- На Флийские горячие источники.
- Вот, - заключила я.
Граф Гранвиль опешил. Растерянно причмокивая губами, пожевал на слух:
- Охму... ри. А... минь? А?
Он требовательно посмотрел на герцога, но его светлость в этот момент прикрывал рот ладонью - явно сдерживался, чтобы не засмеяться. Видимо, в отличие от графа смысл словосочетания «охмури герцога» до него таки дошел. Каким-то образом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Граф Гранвиль переключился на рыбу и какое-то время вопросов не задавал. Скорее всего, всерьез озадачился тем, что же значит «охмури», и «аминь».
Воцарившуюся за столом тишину вдруг нарушило громкое «Ах!», и, повернувшись, я увидела, как Альвина Мизан, с открытым ртом таращится перед собой. Быстро проследив за ее взглядом, я увидела, что из противоположной стены просочились две призрачные головы, за ними плечи и руки.
Две ламии, найдя меня взглядами, оживились и стали подавать мне какие-то знаки.
Действовать нужно было немедленно - допустить, чтобы ламий сейчас увидел кто-нибудь, кроме Альвины, я не могла. Решение пришло моментально.
- Милая соэлла Альвина, не хотите ли к омарам вот эту подливу? - зазвенело на весь обеденный зал мое сопрано, привлекая всеобщее внимание.
Схватив блюдце с подливой, я с якобы чрезмерным рвением понесла его к тарелке своей соседки и...
Альвина взвизгнула, кто-то ахнул, а подлива, опрокинувшись на рыженькую, закапала с ее носа на подбородок, а с декольте - на юбку цвета померанца.
- Ах, какая неприятность! - всплеснула руками я, одновременно делая знак девицам-ламиям, мол, сматывайтесь, я их отвлеку.
Ламии закивали и раз - в стену. Будто и не было.
- Ай-ай-ай, как же так вышло? - причитала я. - Соэлла Альвина, рука дрогнула! Нечаянно я! Ай, какая неприятность! Любезный, подойдите, пожалуйста.
Опешив он моего внезапно переменившегося тона - с причитающего на деловой, -дворецкий Силуян мигом оказался рядом.
- Проводите соэллу... ну, куда там надо проводить, чтобы она могла привести себя в порядок?
- Э-э-э... хорошо, госпожа, - кивнул Силуян.
Рыженькая остановила на мне взбешенный взгляд, а я прикинулась самой невинностью. Нечаянно же. Что с меня взять?
Как только Альвина в сопровождении дворецкого вышла из обеденного зала, я опять ахнула во всю громкость своего сопрано:
- Ох, божечки! На мое платье тоже немного попало! Вот здесь пятнышко, и вот здесь! Господа, я тоже на секундочку выйду, чтобы привести себя в порядок.
И пулей вылетела в дверь, противоположную той, за которой исчезли Альвина с Силуяном.
Найдя ближайший укромный уголок в коридорах замка, позвала громким шепотом:
- Девоньки!
Ламии тут же просочились из каменных стен.
- Заступница наша соэлла Сюзанна! Все выполнили! Как велено было!
- Показывайте, - кивнула я.
В руках у одной из них был ларец.
- Нашли в вещах этой ведьмы рыжей!
Я откинула крышечку: внутри оказалось несколько флакончиков с разными порошками. Доставая их по очереди, я читала надписи на флаконах: «Лишающее голоса», «Лишающее рассудка», «Для бородавок», «Для выпадения волос». А вот и мое: «Полнящее». С последнего флакона мне улыбнулся черный череп. Ага, значит, и смертельные яды у нее тоже имеются.
Следующие флакончики уже порадовали.
- Я была права!
У каждого уважающего себя отравителя, как я читала в романах, должны быть не только яды, но и противоядия. Проще говоря, антидоты, ликвидирующие действие препарата.
- Все, что нужно, из кухни принесли? - спросила я у ламий.
Девицы услужливо закивали и начали вынимать откуда-то из призрачных складок своих платьев мешочки со специями.
Нам с девицами понадобилось несколько минут, чтобы ссыпать всю отраву в пузырек побольше и заменить содержимое одного флакона сахаром, другого - черным перцем, третьего - толченым имбирем... ну, и так далее. Чтобы все по цвету совпадало. Когда все было закончено, я отсыпала немного антидота «Полнящее. Развоплощение» и, вручив ламиям ларец, велела:
- Верните на место так, чтобы она даже не заметила, что кто-то брал. Пусть думает, что вся ее отрава на месте. Ей это еще аукнется.
- Хорошо, заступница наша! Все сделаем, милосердная наша!
И снова исчезли.