Читать интересную книгу Ты сияй, звезда ночная - Каори Экуни

Родители мои прибыли в одиннадцать — на два часа раньше срока. Мать сняла туфли на высоких каблуках и аккуратно поставила их возле двери.

— Как же сегодня жарко, — сообщила она, когда мы расселись в гостиной.

— Рада, что мы приехали первыми, — сказала матушка.

Они, конечно, держались напряженно, но, к облегчению моему, гораздо спокойнее, чем можно было ожидать.

— А как поживаешь ты, Секо? — спросила мать, оскаливая алый рот в улыбке, и протянула небольшой пакет, который принесла с собой. — Это тебе. — Когда она улыбалась, то слегка наморщивала нос. — Сливы. Надеюсь, ты любишь сливы?

Секо улыбнулась в ответ. Сказала: «Спасибо, люблю». Улыбка у нее вышла неловкая.

— Мы были весьма удивлены, услышав, что они так внезапно желают с нами увидеться. Мы звонили вам вчера, но так и не смогли дозвониться. В толк не возьму, что же они намерены нам сообщить, если решили собрать нас всех вместе. — Мать достала из сумочки маленький веер. Приторный аромат ее духов смешался с запахом сандалового дерева.

— Может, мы просто подождем, пока они приедут, и узнаем? — перебил отец, но матушка попросту проигнорировала его слова. Секо расставляла на столе стаканы холодного ячменного чая.

— Не удивляюсь, что твои родители в полном шоке. Я и сама ужасно себя чувствую из-за этой истории, — заговорила мамочка, театрально поникнув. — Однако, в конце концов, твой брак — твое и только твое личное дело. Ведь, выходя за Муцуки, ты прекрасно знала о существовании Кона, не так ли, Секо? Единственное, что важно, — это чувства, которые вы испытываете друг к другу, верно? Люди могут болтать что хотят — но вы оба взрослые! Вы прекрасно можете решать сами за себя.

Меня в ужас повергло то, как она говорит. Плохо, скверно. Будет продолжать в том же духе — можно почитать за счастье, если хоть один из нас переживет грядущую катастрофу.

Родители Секо появились в час — минута в минуту. В комнате мгновенно повисло напряжение.

— Надо же, семейная конференция, — шепнула мне Секо.

Наверное, это было забавно. Наши родители сидели вокруг низкого столика и молчаливо сверлили друг друга взглядами поверх стаканов с ячменным чаем. Первым заговорил мой тесть.

— Мы желаем получить объяснения, — сказал он. — О чем вы думали, обращаясь от имени своего сына в брачное агентство? Я так понимаю, что вы вполне в курсе его тенденции… его склонности…

Но мамочка была готова к такому повороту событий и немедленно выдала в ответ свою Теорию Всепобеждающей Любви.

— Мы, разумеется, протестовали. Но, понимаете, они ничего не хотели слушать. Вот мы и подумали — раз Муцуки и Секо столь сильно полюбили друг друга, что же мы можем поделать? В сущности, только одно — помочь им, чем только сможем! — Она выдержала эффектную паузу и бодро закончила: — В конце концов, они молоды, передними — вся жизнь!

Недурно, матушка!

— Но даже если так, я все равно думаю — прежде всего вам стоило бы посоветоваться с нами…

— Вы правы. — Мой отец опустил голову. — Мы очень сожалеем.

Секо вздернула бровь, но не произнесла ни слова.

— Однако более всего обижает нас то, что наша родная дочь ничего нам не рассказала. — Моя дорогая теща принялась всхлипывать.

К полнейшему моему изумлению, матушка тоже немедленно стала промокать глаза платочком.

— Знаю, знаю! Ах, как я понимаю ваши чувства!

И пошло, и поехало. Мы с Секо, исключенные из милого семейного кружка, были, похоже, чужими на этом празднике жизни.

— И все же — я поверить не могу! — На физиономии тестя застыло выражение сдержанной обиды.

— Ну, тут обе стороны не без греха, знаете ли. И вам, и нам было что скрывать, — небрежно заметила Секо.

Вот оно. Настал момент истины. Такую великолепную зацепку моя мать не упустила бы ни при каких обстоятельствах. Так что в итоге пришлось нам продемонстрировать обе справки, спрятанные до времени в верхнем ящике комода, — и медицинское заключение, удостоверяющее, что в психическом заболевании Секо нет «ничего патологического», и отрицательные результаты моего анализа на СПИД. Обе группы родителей озирали бумаги с вдохновенным интересом.

— А это уже не шуточки! — завопила мамочка, внезапно придя в ярость. — Гомосексуальность — просто вопрос личного предпочтения, но психическое заболевание?! Психические болезни передаются наследственным путем!

— Вопрос личного предпочтения?! Ушам своим не верю! — зарычал в ответ мой тесть. — Он не настоящий мужчина! Он то ли мужчина, то ли женщина! Таким людям вообще надо запретить жениться! А эмоциональная нестабильность Секо — всего лишь временное состояние. И вообще — в наше время и в Европе, и в Америке все только и делают, что ходят к психотерапевтам!

Я не мог втиснуть даже слова. Секо сидела и попивала свой холодный чай с совершенно невозмутимым лицом, но я был абсолютно уверен, что происходящее осточертело ей не меньше, чем мне.

Я должен был сказать хоть что-нибудь.

— Понимаете, нас на самом деле устраивает все как есть.

— Si, si [10], — громко выразила согласие Секо.

На минуту воцарилась тишина. Потом мой тесть вполне спокойно спросил:

— Я правильно понимаю? Ты намерен порвать отношения со своим дружком, так?

Я знал — рано или поздно этот вопрос всплывет, и давно готов был на него ответить. Да — я намерен порвать отношения с Коном. Я собирался сказать именно это. Но слова просто не шли с языка. Спина Кона, запах кока-колы — вот и все, о чем я мог думать.

— Если Муцуки бросит Кона, — Секо встала со мной плечом к плечу, — я брошу Муцуки!

Все были потрясены до невозможности. Снова воцарилась тишина.

Бурный выдался денек… В конце концов встреча на высшем уровне завершилась тем, что совещавшиеся стороны так и не достигли консенсуса (как будто его вообще можно было достичь) и покинули нас изнывающими от бесконечной усталости.

— На-ка. — Секо ткнула мне под нос свой стакан. Я сделал глоток… в стакане оказался не чай, а виски! Все это время она хлестала виски со льдом?! Три ха-ха! Секо взвизгнула от восторга. Женщина на балконе напротив принялась выколачивать пыль из своего футона. — Скажи, что ни о чем не жалеешь. — Секо отхлебнула еще виски.

— Наверное, правду сказал твой отец. Люди вроде меня не должны жениться…

Секо удивленно взглянула на меня. Потом ее глазища метнули гневные молнии.

— Ты совсем кретин?! — выплюнула она.

Личико ее покрылось ярким румянцем, несколько мгновений она яростно смотрела на меня в упор, и я подумал — вот сейчас она заплачет. Она вскочила и вылетела из комнаты, покинув меня в компании Сезанна и Древа юности.

Я нашел ее в спальне — ничком на кровати и всю в слезах, в точности, как и ожидал. Да уж, когда жена моя плачет, то плачет в высшем смысле этого слова. Я сел рядом. Стал просить прощения. Не поднимая головы, она только крепче притиснула к себе подушку.

— Я не жалею. Нет, конечно, я не жалею ни о чем! — сказал я.

Я старательно отводил глаза. С Секо всегда получалось так, и только так, — она открыто выражала бурные, неприкрытые чувства. Чем заслужил я подобную силу любви?

— А не выпить ли нам малость шампанского?

Плач ее утих. Все еще лежа лицом в подушку, она закивала. Все деньги, отложенные в этом месяце на продукты, мы уже потратили, так что пришлось мне готовить на обед целую гору пирожков окономияки [11] с капустой. Очень скоро в комнате дым висел коромыслом, а от запаха подгоревшего соуса впору было угореть. Мы пили безалкогольное шампанское и с волчьим аппетитом уплетали окономияки.

— А давай Кона в гости пригласим? — чуть склонив голову к плечу, предложила Секо. Глаза у нее были красные и распухшие. — Я жутко по нему соскучилась.

Я еще и согласиться не успел — а она уже схватила телефон. Я снова вставил штепсель в розетку.

— Кон? Привет, это Секо!

Я вышел на веранду. Сквозь стеклянные двери я смотрел на залитую ярким светом комнату, на Секо, радостно щебечущую в трубку… Интересно, давно эти двое успели стать закадычными друзьями? В небе висел бледный лунный серп.

Не прошло и часу — примчался Кон и притащил большущий арбуз.

— Господи, сырость на дворе — зашибись! Прямо тропики, слышь, Секо?

— Хочешь, сделаю тебе калифорнийский апельсиновый сок? — спросила Секо.

— Правильно понимаешь, — хмыкнул Кон.

— Иди руки помой, — сказал я. — Я конфорку согрею.

— Окономияки с креветками и всякой-разной фигней — это по мне, — заявил Кон. Н-да. Если понадобится решительно понизить стиль беседы, всегда можете рассчитывать на помощь и сотрудничество Кона.

На кухне Секо выжимала сок из апельсинов.

— Давай я сделаю? — предложил я. Секо замотала головой. На разделочной доске лежали три разрезанных напополам апельсина. На каждом красовалась зеленая наклеечка с надписью «Флорида».