- Нет, не шутка. Ветротрубы установим над зданиями.
- Тогда будем иметь необходимость стены и крыши делать новые. Материал - камень, к сожалению, есть только под километровой толщей льда, мои господа.
- Зачем нам делать подледные каменоломни, когда можно воспользоваться просто льдом? Лед - тот же камень, в особенности, если его подвергнуть излучению, над которым мне привелось работать в течение двадцати лет. Уплотненный под влиянием излучения лед теряет свою опасную текучесть и смело может использоваться как строительный материал. Вся необходимая аппаратура для обработки льда имеется. Из льда легко вырубать кирпичи и блоки будущих зданий. Правда, их придется заново запроектировать. Но почему бы нашей зодчей не воплотить достижения своего отца?
Я встрепенулась, словно что-то сверкнуло передо мной, ослепило на миг. Еще в детстве я слышала о папиной мечте.
Академик с присущей ему ясностью уточнил мысль Алексея Николаевича.
- Инженер Толстовцев предлагает создать ледяной карьер на куполе ледника и, надо думать, использовать выемки для первых этажей зданий Ветроцентрали, сооружаемых из блоков вынутого льда.
- Благодарю вас, - поклонился Алексей Николаевич и сел.
- Что скажут архитекторы? - спросил академик, смотря на меня.
Наверное, я вспыхнула как еловая ветка в костре:
- Из архитекторов я одна! Вы простите меня, но строить здания для Ветроцентрали не из камня или железобетона, как всюду, а изо льда! Это же сказка!..
Не помню, что там я еще наговорила, кажется, размечталась вслух о прозрачном дворце, для которого нет лучшего материала, чем лед, подобный хрусталю, назвала лед самоцветным камнем полярных широт, прозрачным мрамором, и я не знаю что еще... Может быть, дядя Миша, мой первый учитель в зодчестве, был бы доволен...
Академик смотрел на меня, улыбался и внимательно слушал. Он понимал, что изо льда надо проектировать особые здания. А архитектор - самый захудаленький - всего один: это я! И дяди Миши нет рядом.
Но когда Анисимов закрывал заседание Совета, я чуть не умерла после его слов:
- Быть посему. От плавучей энергетической базы, предложенной инженером Шульцем, не отказываемся.
Но ведь если будет "плавучая энергетика", то никакие ледяные здания не нужны, пропал весь мой запал!
Даже у Спартака и у того лицо вытянулось.
Академик невозмутимо продолжал:
- В такую базу мы превратим один наш ледокол "Ильич", благо его атомная установка уже дает электрический ток, и вместо того, чтобы питать им двигатели винтов, мы передадим его по кабелю, как предложил Вальтер Шульц, на сушу, для работ в ледяной каменоломне Толстовцева. Ведь выплавлять лед легче, чем выламывать. Не так ли? А фактуру Хрустального Дворца Ветров, который нам спроектирует наш антарктический зодчий Тамара Неидзе, это не испортит. Энергетикам - ознакомиться с методом облучения строительного льда.
Когда мы выходили на палубу, я подошла к Алексею Николаевичу:
- Спасибо вам.
- За что спасибо? - поднял он на меня глаза.
- За все спасибо. За папу спасибо. За спасенные вами трубы спасибо. За желание создать Ветроцентраль на льду спасибо. За ледяные дворцы, которые вам надо спроектировать, спасибо. Можно, я вас поцелую?
- Можно, Вахтанговна, можно. Мы с твоим отцом лед двадцать лет строительным материалом делали.
Но я просто крепко пожала ему руку. На правах соратника...
Спартак смеялся. А я радовалась. И дядя Миша радовался бы, будь он здесь. Его ученица выходила на "оперативный простор". Он любил приводить мне монгольскую пословицу: "Чтобы научиться плавать, надо войти в воду".
Я "поплыла"..."
Глава девятая
ДУХ ОКИНАВЫ
В Японии лучше родиться без рук и без ног, чем без родственников.
Они и только они во главе с почтенным Матсубиси помогли Иесуке Танаге закончить медицинское образование.
Он рано остался без родителей. Они стали поствременными жертвами бомбардировки Нагасаки и умерли спустя двадцать лет после атомного взрыва, оставив юного Иесуке на попечение родственников.
Но когда почтенный Матсубиси-сан после возвращения Иесуке Танаги в Японию сообщил племяннику, что хочет видеть его, Танага заволновался. Ничего хорошего от этого свидания он не ждал.
Дядя пригласил его в свой офис на улице, примыкающей к Гинзе.
Обычный деловой небоскреб. Лифты, услужливые лифтеры с почтительными улыбками. Низкие поклоны входящим, пожелания удач выходящим.
Ослепительный паркет коридора. Отделанные пластиком стены, отраженные в них огни плафонов.
Секретарша, в больших очках, одетая, как и все в офисе, по-европейски в белой кофточке и узкой макси-юбке, тотчас узнала Иесуке и закивала в знак того, что шеф ждет его.
У дяди все было толстым и тяжелым. Тучная фигура, заплывшее лицо с тремя подбородками, брови - две толстые запятые, поднятые к вискам, толстые усы, опущенные скобками по обе стороны толстогубого рта, очки с толстыми стеклами. Он снимал и клал их на тяжелый стол, щурясь близорукими глазами на неимоверной тяжести несгораемый сейф, который без подъемного крана не вытащить...
Матсубиси встретил племянника без особой радости, хотя вежливо справился о здоровье, подняв от деловых бумаг тяжелый взгляд и указав на тяжелый стул напротив, выразительно жесткий. "Посидел, сделал дело - уходи!"
- Иесуке, - начал дядя, - твои почтенные любящие родственники очень недовольны. Ты не оправдал возложенных на тебя надежд, извини. Ты должен перенять у европейцев их приемы, а ты вместо этого стал демонстрировать им свои, которые более уместно применить здесь, на родине. Это не бизнес, извини.
- Я не мог поступить иначе. Я старался спасти великого русского ученого.
- При помощи столь же великой русской женщины?
- Скорее молодой, самоотверженной.
- Я слышал, что ты занялся изучением русского языка?
- Да, дядя, извините. Это "метод погружения". Мы, изучающие, на долгий срок совершенно отключаемся от всего нам знакомого. Мы говорим только по-русски, пишем по-русски, читаем их книги, слушаем русскую музыку, поем русские песни, более того, мы думаем по-русски и даже видим русские сны. Я несколько раз видел Москву. Извините.
Дядя откинулся в кресле, взял в руки очки и, покусывая их дужку, задумался:
- А ты хотел бы увидеть ее не во сне?
- Разумеется, почтенный дядя.
Матсубиси опять погрузился в размышление. Потом вяло заговорил:
- Мои друзья по бизнесу, - Иесуке Танага знал, что дядя связан с военной базой американцев на Окинаве, - могли бы оценить твое знание русского языка. Я ведь угадываю твое тайное желание. Оно тоже может оказаться полезным. Поэтому ты примешь участие в конкурсе изучающих русский язык и получишь премию - поездку в Москву.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});