Про наш десяток на страже шахт можно уже забыть — не удержат, нет там таких фортификационных сооружений, в которых можно надежно запереться. А отходить в горы и там отсиживаться не позволяет регламент и присяга. Эх, я бы не так народ инструктировал, я бы однозначно разрешил отступить перед превосходящими силами противника, забрав с собой в горы и рабочих-горняков. Вечером, во время подготовки к военному совету не удержался и с глазу на глаз озвучил отцу эти свои соображения. Он покрутил ус, пожевал бороду и промолчал. Хоть так, задумался наперед, и то ладно.
На военном совете присутствовал граф, его наследник, то есть я, начальник стражи шевалье Крутон, двое оруженосцев графа, они же сыновья его баронов… и всё! Граф решил, что тянуть нельзя, послал гонцов к своим вассалам с повелением идти сразу в предгорья и собираться на графской земле близ деревни Куманьки в ожидании дальнейших указаний. Я был согласен с нашим лордом — время терять нельзя, тут и репутационные потери, и своих людей жалко, и с рудников вывезут больше, если тянуть. Как я уже рассказывал, дружина графа дер Прист составляет полста человек, плюс двадцать бойцов в замковой страже, плюс десяток в страже рудника, но этих уже можно не считать. Так что сейчас в наличии в самом замке официально семь десятков воинов, да еще обозников двадцать человек из ветеранов, которые лямку уже не тащат, но в условиях боя как бы не поопасней иных вояк будут. Практически та же сотня здесь, и еще полста бойцов вассальной дружины соберется уже в непосредственной близости от театра военных действий. Театр, правда, совсем небольшой, но кое-кому и этого хватит, чтоб пьесу не пережить. Слегка подумали на совете своими головами и решили Крутона с двумя десятками стражи оставить на охране замке, кстати, и режим обеспечения безопасности усилили. Ворота теперь закрыты, народ ходит через калитку. Так бы и мост на ночь поднимали, но он уже давно не подъемный, расслабился народ от мирной жизни.
В замке поставили все телеги и повозки на колесо, вымели из соседних деревень еще шесть телег — моя идея была. Мол, максимально быстро совершить марш-бросок с использованием гужевой тяги, никакой кавалерии кроме сборного десятка разведки из самых башковитых. Так что верхом шли я с отцом, оруженосцы и разведчики, все прочие ехали на телегах, благо погода и состояние дорог позволяли. До цели было восемьдесят миль, так что планировали добраться за два дневных перехода. Причем дружинники будут не вымотанными, а вполне себе огурчиками, на телеге ехать не пёхом милю мерить. Кстати, тут миля почти полтора километра, две тысячи стандартных шагов. На километры нет смысла на самом деле всё переводить, я уже заметил, что в условиях отсутствия навигаторов, рулеток и прочих лазерных дальномеров проще всё измерять в естественных единицах. Кто знает, сколько метров до опушки леса? А в шагах мне моментом высчитают слуги. Я даже игру придумал: мы с отцом загадывали, сколько шагов до какой-то приметной цели, а потом бедолага из обозников шел проверять. Выигрывал всегда отец, он смеялся и не прекращал игру. А чего прекращать, если людей не жалко, их за службу кормят и жалованье платят, а сыну тренировки глазомера. В бою без умения определять правильно расстояние очень тяжело и воевать, и боем управлять. Ближе к ночи встали за рощей, укрывающей нас от поворота дороги и кордегардии. Пришли под ночь не просто так случайно, а как задумывалось. Ночь потратим на отдых и разведку.
Глава 11 Разведка кражей
На разведке настаивал я, граф считал, что и так всё ясно. Мол, все сидят сейчас в своих палатках и в здании кордегардии, часовые на постах спят и ждут утра. А нападение они ждут послезавтра. Ёлки-палки, как люди вообще воюют в таких условиях?
— Блин, отец, давай срочно военный совет созывать!
— Зачем? Завтра всё увидим, обсудим, сходим на переговоры, а потом нападём. Потом отступим, впитаем в свою дружину баронское ополчение и нападем снова. И уже тогда всех их победим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Погоди, отец. Зачем нападать завтра, если ты уже твердо знаешь, что завтра не отобьём рудник?
— Чтоб показать незыблемость наших намерений. Чтоб никто не сказал, что дер Прист пришел, увидел и не напал.
— Ладно, а зачем их на переговоры вызывать?
— А как иначе? Что, без переговоров в бой идти?
— Дык эти же без переговоров напали, с тобой не пообщались.
— Так то они, а то мы. Мы за правое дело, а эти как тати себя ведут.
— Отец, я предлагаю твой план скорректировать. Совсем немного.
— Ну говори, вдруг что дельное добавишь.
— Я сейчас с лучшими охотниками тихонечко прокрадусь поближе, посчитаю шатры, лошадей, посмотрю, где наши горняки сидят. Может, языка возьму.
— Кого?
— Захватим кого-нибудь из вражеского отряда, притащим сюда, да потом расспросим подробно.
— Ага. План интересный, и пленить кого-нибудь тоже здорово. Желательно из рыцарей, они больше знают, а еще за них выкуп можно получить. Только мне непонятно, что мы в это время делать будем?
— А вы будете лежать на опушке и ждать нас. Если будем с шумом уходить, встретите погоню и нас прикроете.
— Хорошо придумал, только сложно сильно. Зачем такие навороты? Так воинскую славу не добыть.
— Нужна мне эта слава! Мне рудник нужен и работники, трофеи не помешают, тебе тоже, кстати. Опять же дружинников хочется сберечь. Вот ты их спроси, чего они хотят.
— И так знаю — чтоб отдыхать побольше, ничего не делать и только жалование получать.
— А умирать не хотят? Так может и не надо их тупо на убой гнать? Ежели воин знает, что сюзерен или наниматель его впустую на смерть не погонит, он и наниматься придет охотнее, и жалованье большое не запросит?
— Вот ты опять про деньги, Дорд! Говоришь, словно не дворянин, а купец.
— Угу. И мой прадед именно с таким подходом стал графом, а потом твоему отцу замок передал.
— Ну да, тут не поспоришь. Считай, за ремесло графскую корону получил. И приумножил владения, это да. Но славы он тем не снискал.
— Отец, так что, дашь мне десяток на разведку сходить или так и будем разговоры разговаривать?
— Ну ладно, только сам отбирай.
Наш лагерь уже разложился, причем основательно так. Кто-то даже разделся до исподнего, давая отдых телу не столько от трудов, сколько от летней жары. Обозники споро приготовили кулеш, расставили шатры, обиходили лошадей. И тут как снег на голову я: мол, кто хочет сходить со мной на разведку? Беру только тех, кто охотой промышлял. Прямо лес рук, как говорили у нас в школе о безумном количестве желающих пойти к доске. Ладно, изменим посыл.
— Бойцы, отправившиеся со мной на разведку, получат по гульдену. А остальные всё равно отдыхать не будут, сейчас весь отряд пойдет в засаду, нас дожидаться из разведки.
— А что, по гульдену сразу дадите, ваша милость?
— Как из разведки вернемся, так сразу. Или сомневаешься?
— Да нет, в слове вашем не сомневаюсь, а ну как не вернусь, тогда кто его мне отдаст, гульден этот мертвому?
— Ха, и зачем он тебе тогда, ежели не вернешься?
— Дык я сейчас прямо долг отдам вон тому скупердяю!
— Это чего скупердяй? Взял ежели, так верни долг -возмутился его товарищ.
— Если ты, неровён час, не вернешься, то про долг можешь забыть, и скупердяй твой тоже. Так что ты в любом случае в выигрыше.
— И то верно! Нарочно не буду теперь заранее деньгу просить, верну потом, коли вернусь. Ха! — один доволен, другой рожу скорчил. Вот же люди, за гульден удавят и сами удавятся!
Вот такой боевой и слаженной разведывательно-диверсионной группой мы пойдем в расположение противника. С детства мечтал на врага с саблей верхом на лихом коне. Это когда в детсаду про Чапаева кино смотрел. А потом что-то перехотел. Да и сейчас не горю желанием, просто лучше так, чем в соответствии с тутошними реалиями грудь-в-грудь биться. Добро, была бы женская грудь приличного размера, да не в железе… А так — нет, не хочу. Лучше тихой сапой подползти и всех врагов того, убедить не просыпаться ни сейчас, ни утром.