Читать интересную книгу Измена. Ты останешься моей (СИ) - Царская Анна

- Только сейчас, в остальном - нет.

- Неправда, Надя. Один раз ты ушла, сделала выбор, а потом сама вернулась.

- Не было другого выхода.

- Знаю, я поставил тебе такие условия. Но ответь честно, если я тебе противен, тогда зачем вернулась?

- Иногда приходится преодолевать себя.

- Значит, я тебе противен? И если поцелую при всех, ты никак не отреагируешь?

- Не смей этого делать!

Мы танцем на автомате, я почти не слышу музыку. Градус напряжения зашкаливает. Мне хотелось высказаться, возможно, алкоголь так подействовал.

- Нас слишком многое связывает и по щелчку не могу стать к тебе равнодушной, но и тебя тоже не понимаю. Женой для «галочки» может стать любая. Так зачем ты танцуешь со мной?

- Меня искренне к тебе тянет, даже когда ты надменная и холодная.

- Именно поэтому надо было изменять?

- Всё гораздо сложнее. Ты ведешь только поступок, но не видишь, что за ним стоит.

- Как ты можешь оправдывать себя?

- Могу, виновным тоже нужно дать слово в свою защиту.

- Ты уже высказался, а меня не слышишь. После предательства я чувствовала себя слабой и беззащитной. Ты защищал только себя. Даша дороже для тебя, чем я. И когда мне больше всего нужна была защита, ты повернулся спиной.

- Неправда, я помог тебе. И всё равно оплатил лечение твоего отца.

- Не верю!

- Да, я манипулировал, потому что иначе ты бы ушла.

- Ты сейчас это говоришь, чтобы выставить себя в лучшем свете?

- Мне незачем выставлять себя лучше или хуже, я такой какой есть и не пытаюсь казаться кем-то другим. Просто тебе это не нравится.

- Это не так.

- Я не хотел, чтобы вы виделись. Не хотел, чтобы ты узнала, но не смог оградить от неё.

- Конечно, она же племянница. Где были твои мозги?

- Там, где надо. - Глеб тяжело вздыхает. - Ты не можешь спокойно разговаривать?

- Конечно, я не каменная статуя, а живой человек, у меня есть чувства.

- У меня они тоже. Только ты их не видишь.

- Опять я виновата.

- Виноваты оба.

Опять он выгораживает себя. Оказывается, я виновата в его измене. Очень выгодная позиция.

- Меня всё устраивает, а тебя, похоже, нет. Только мне приходится об этом догадываться. Ртом сказать ты не можешь.

- Могу, только всегда ставила твои желания выше своих.

- Например, какие? Или мне опять догадываться надо?

- Ты не спрашивал меня, хочу ли спать с тобой. Просто приходил и брал, как будто я только для этого и нужна удовлетворять твою нужду.

- У нас секс так часто и случался? По пальцам можно пересчитать сколько ночей мы провели вместе трахаясь. И мне по твоей логике надо терпеть?

- Да.

- Дорогая, так не бывает. Брак не строится одним человеком, это обоюдная работа двоих. Если тебе со мной неприятно, тогда зачем вышла замуж?

- Тогда мне всё устраивало.

- Разве? Может, не хотела оставаться одной?

- Разве не в этом суть брака - не быть одному?

- Да, только у нас именно так. Каждый сам по себе.

- К чему этот разговор? К чему что-то друг другу доказывать?

- Потому что мы семья.

- Поздно вспомнил!

- И не забывал. Вот скажи честно, ты любила меня, когда выходила за меня?

Я не успеваю ответить. Музыка заканчивается и под последний аккорд раздаётся громкий залп салюта. Тысячи огоньков разлетелись над океаном. Они взмывали в тёмное небо и гасли, рассыпаясь на поверхности воды. Зрелище очень красивое, но я обдумываю ответ на его вопрос. И не знаю, что ответить. Я снова в смятении, потому что не знаю ответ на его вопрос. Но мы хотя бы немного поговорили без криков. Не помню, когда мы в последний раз разговаривали по душам. Всегда боялась сказать о своих чувствах, потому что Глеба ставила выше себя. И поэтому потеряла себя.

Когда хлопки становятся тише, и прежде чем развернуться и уйти, Глеб произносит:

- Знаешь, я готов пожертвовать многим ради нас, а чем ты готова пожертвовать? Подумай над моими словами.

Глава 27

Всю дорогу обратно домой обдумываю вопрос Глеба.

Мне казалось, что я всё делаю правильно. Считала его виноватым, на так ли это?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он прав, отношения выстраивают вдвоём. Выходит, я тоже его обманывала. Только по-другому. Использовала, когда было выгодно. И что я дала ему взамен? На этот вопрос мне трудно ответить.

Жена должна быть партнёром и помощником. Помогать своему мужчине, быть на его стороне. А я думала, как унять свою боль. Как справиться с расставанием. Глеб появился очень вовремя. Окружил вниманием. Выйдя за него, перестала чувствовать себя одинокой, но муж не зверушка, которую заводят от скуки. Но со мной так и вышло, только не от скуки, а от одиночества.

Равнодушна ли я к нему? Нет. Даже когда согласилась стать женой, Глеб мне нравился как мужчина. Иначе выбрала другого или осталась одна. Но все меркли на его фоне. Тогда в чём проблема?

Не понимаю своих чувств. Одна часть меня хочет, чтобы Глеб исчез из моей жизни, другая боится его потерять. Пока так и не решила, что мне делать с хаосом внутри. Наши проблемы намного глубже, чем может показаться на первый взгляд. Измена-только верхушка айсберга. И как разбираться с проблемами, я не знала. Если отставить в сторону все эмоции, то мне нечего ему предъявить и я не готова к такой правде.

Сразу из аэропорта мы едем в больницу к отцу. Мама разговаривала только с Глебом, меня она игнорировала и не отвечала на мои сообщения. Я по-прежнему враг номер один. О состоянии отца узнаю со слов мужа. Пока его состояние стабильное и анализы лучше. Это уже радует. Найти подходящего донора не так просто. И даже после пересадки нет гарантии, что почка приживётся.

Мы приезжаем, когда врачи уже закончили свой обход и никто нас не побеспокоит. Я захожу в просторную одноместную палату. Здесь всё на высшем уровне. Папа, как всегда, смотрит новости.

- Как ты? - Спрашиваю его. Он делает звук потише и измученно улыбается. Папа выглядит бодрее. Цвет лица улучшился, но он по-прежнему худой.

- Лучше всех. - Заявляет папа. Он никогда не унывает даже в такой критической ситуации.

- Я как на курорте, могу насладиться больничной тишиной и отдохнуть от твоей матери. Но как бы хорошо здесь ни было, хочется домой. Лучше нотации Лены выслушивать, чем позволять медсёстрам мучить меня уколами и капельницами. Уже весь зад в синяках.

- Шутишь - это хорошо, только ты совсем не ешь. - Беру стул и усаживаюсь рядом с кроватью.

- У меня теперь диета. На старости лет они решили меня посадить на особые условия питания. Но твоя мама даже в больнице умудряется подсунуть мясо, которое мне запретили.

- Нельзя мясо?

- Да, ограничили белок. Но анализы стали лучше, надеюсь, скоро диету отменят.

- Звучит хорошо. Прости, что раньше не могла зайти.

- Всё хорошо, дочка. Ты и Глеб и так многое делаете для меня.

- Недостаточно, потому что пока ты не поправился.

- Будем надеяться на лучшее.

- Как тебе удаётся сохранять бодрый настрой?

- А что делать? Руки опускать нельзя.

- Да, твоя любимая фраза.

- Слышал, что у вас проблемы с Глебом. - Папа смотрит на меня внимательно, только в его глазах нет осуждения.

- Кто тебе рассказал?

- Как ты думаешь?

- Я запретила маме говорить о наших размолвках, чтобы не расстраивать тебя.

- Она разве кого-то слушает? Но мне горько слышать, что моя любимая дочурка страдает.

От его нежности на глаза наворачиваются слёзы. Стараюсь держать себя в руках, но плохо выходит.

- Знай, я всегда на твоей стороне, какое решение ты бы не приняла. Жаль, что ты не посоветовалась со мной, прежде чем оплачивать лечение.

- Важна была каждая минута.

- Ты не должна страдать ради меня.

- Папа, по-другому не могла поступить.

- Хочешь всех спасти?

- Только тебя.

- Эх, Надя, Надя. Ты у меня самая лучшая. Кстати, я говорил с Глебом.