Он проводил Дижу в фойе, и Джаксу с И-5 ничего не оставалось, как поспешить следом.
– Прошу, располагайтесь поудобнее, – увещевал дроид. – Могу я предложить вам напитки? Нет? В таком случае я уведомлю барона о вашем неожиданном и бесконечно приятном визите. – Он двинулся прочь по бордовому ковру, подминая ворс, и исчез в арке.
Джакс огляделся, изучая интерьер. Зал был просторным, его неровные стены, все в углублениях и выступах, демонстрировали безмерное множество картин, фресок, образцов керамики и прочих произведений искусства. На расположенных там и сям плавно поворачивающихся витринах были со вкусом расставлены экспонаты, которые, очевидно, и являлись работами Веса Волетта. Скульптуры, вылепленные из ожившего света, переливались и чарующе извивались в ограничительном поле. На глазах у Джакса они несколько раз изменили цвет, перетекая в различные спектры и оттенки согласно порядку, в котором были отлиты. Все они были тонко исполнены, невесомы и, безусловно, прекрасны.
Джедай покосился на Дижу. Зелтронка тоже смотрела на скульптуры, и на лице ее читалась скорбь.
Подойдя ближе, И-5 нагнулся к одной из скульптур, тщательно изучая ее неустойчивую призмовидную форму.
– Невероятно. Структура энергии здесь идентична энергодуге светового меча. Смею высказать предположение, что источником энергии в скульптуре является кристалл – адеганский, люксум или нечто подобное.
Джакс вздернул бровь:
– Эти кристаллы используются в конструкции светового меча.
– Совершенно верно, – произнес чей-то властный голос.
Джакс развернулся и увидел в арочном проеме двуногий силуэт. Незнакомец был высок и худ настолько, что наводил на мысли об анорексии, и одет в летящие одежды из мерцающего шелка. Черты лица его напоминали человеческие, но в форме головы и ушей было что-то лисье. Приблизившись, он сразу обратился к зелтронке:
– Моя дорогая Дижа, – его голос был теплым, даже слащавым от звучащего в нем сочувствия. – Какое потрясение. Мне сообщил о судьбе Веса не далее как два часа назад тот беспардонный префект полиции. – Он взял ее за руки. – Должно быть, ты совсем разбита. Я пытался связаться с тобой, как только узнал.
– Я отключила комлинк, – прошептала она.
– Совершенно естественная реакция. Никому бы и в голову не пришло тебя винить. Если тебе что-то нужно – что угодно – только скажи. – Тут он заметил Джакса с И-5, и его взгляд резко похолодел. – Я вижу, ты с другом.
И-5 напрягся в ответ на нарочитое игнорирование своей персоны, но смолчал.
– Прошу прощения, – сказала Дижа. – Где мои манеры? Барон Умбер, позвольте представить: Джакс Паван, капитан торгового судна «Скиталец». Джакс, это барон Власан Умбер из Флавин-Холда с Виндалии.
За свою недолгую карьеру рыцаря-джедая Джакс успел изучить галактический протокол достаточно, чтобы знать, как вести себя с благородными представителями различных рас. Он наклонил голову и сделал приличествующий ситуации жест:
– Мое почтение, барон.
Он увидел, как глаза Умбера удивленно расширились, и сообразил, что подобные безупречные манеры, проявленные столь бедно одетым человеком, выглядят, по меньшей мере, странно.
– Мое почтение, – ответил барон, делая ответный жест. Он бросил быстрый взгляд на И-5, который замер за спиной Джакса, в данную минуту ничем не отличаясь от самого обыкновенного протокольного дроида. – Серия «Орботс», – заметил барон. – В наши дни может сделать честь любому коллекционеру древностей. Отлично сохранился.
Джакс представил себе едкий ответ, без сомнения, созревший в позитронном мозгу дроида, и еле сдержал улыбку.
– Барон, – заговорил джедай, – если вы не против, я хотел бы задать вам пару вопросов о ваших отношениях с Весом Волеттом.
И снова Умберу не удалось скрыть потрясение. Он вопросительно взглянул на Дижу – та успокаивающе кивнула в ответ:
– Все в порядке, Власан, ему можно доверять. Он взялся помочь мне найти убийцу Веса.
– Ясно, – несмотря на заверения зелтронки, в голосе виндалийца сквозил скептицизм. Он снова посмотрел на Джакса, на этот раз куда придирчивей. – Вы уполномочены полицией сектора?
Джакс понял, что недоверие барона его скорее забавляет, нежели раздражает.
– Я независимый детектив. Дижа попросила помочь ей через неофициальные каналы.
Не сводя глаз с Джакса, Умбер снова обратился к зелтронке:
– Ты уверена, что это разумно, Дижа? Видишь ли, я очень сомневаюсь, что улики и доказательства, добытые таким путем, будут иметь вес в суде.
Ему ответил И-5:
– Вообще-то, закон допускает использование в деле доказательств, предоставленных сторонними источниками на добровольных началах.
Виндалиец повернулся к дроиду, и глаза его презрительно сощурились:
– Я не помню, чтобы кто-нибудь давал тебе слово, машина. Как не помню за собой желания выслушивать юридические консультации от непрофессионального устройства.
– Знание закона, особенно если он имеет отношение к имперской юрисдикции, является неотъемлемой частью протокола, – возразил И-5. – Вы не можете отрицать, что в наши дни, когда новые законы принимаются на каждом шагу, а старые то и дело пересматриваются или упраздняются, даже образованные граждане вряд ли в силах уследить за их изменением. Нет ничего предосудительного в том, чтобы признать свою потребность в юридической консультации.
Казалось, барон сейчас взорвется:
– Я ничего не признавал! – выпалил он. – Особенно незнания закона! Из всех…
Дижа дотронулась до его руки. Прикосновения зелтронки оказалось достаточно, чтобы умерить пыл хозяина дома. И все же, его самолюбие было уязвлено. Барон сердито уставился на И-5:
– Тем не менее ты прав. Сегодняшний приказ завтра может стать, фигурально выражаясь, ересью. Ничто из этого, впрочем, не дает тебе права говорить, когда тебя не спрашивают.
Джакс поспешил вмешаться:
– Программа И-5 была модифицирована, потому он не всегда ведет себя как обычная протокольная модель. – Джедай предостерегающе покосился на дроида. – Иногда он страдает от прискорбного недуга, известного как «синдром незакрывающегося рта».
И-5 излучал невозмутимость:
– Характеристики моего речевого модуля полностью отвечают заводским.
– Возможно, – согласился Джакс, – а вот мозги, им управляющие, не отвечают. Ты должен относиться к хозяину дома с надлежащим уважением.
На мгновение повисла неловкая тишина, а Джакс прожег И-5 суровым взглядом. Наконец дроид повернулся и поклонился барону в пояс:
– Примите мои искренние извинения, сэр, если я непроизвольно нанес вам оскорбление.
– И?.. – надавил Джакс.
Неподвижная металлическая маска, заменявшая И-5 лицо, каким-то образом выражала непокорность – или Джаксу так казалось. По крайней мере он надеялся, что казалось.
– …и я также сожалею, что позволил себе высказаться без разрешения, – продолжил дроид.
Умбер выглядел довольным:
– Ну, так или иначе, никто не пострадал, и никто никого не хотел обидеть. Особенно, если, как вы утверждаете, программа этого дроида была столь неуклюже одушевлена.
– Неуклюже? – переспросил И-5. – Да будет мне позволено заметить…
– … мы не отнимем у вас времени больше, чем потребуется, чтобы ответить на наши вопросы, – быстро закончил за него Джакс, бросив на приятеля взгляд, способный расплавить некоторые легкие металлы. Он встал между дроидом и хозяином дома, заслонив И-5 от взгляда последнего. – Дижа говорит, вы долгое время коллекционировали работы Веса Волетта.
Умбер кивнул и, повернувшись, указал на ниши, в которых переливались и сверкали лучшие произведения скульптора. Их сияния самого по себе было достаточно, чтобы частично осветить комнату.
– С того момента, как я увидел его творения, я знал, что не успокоюсь, пока не заполучу в свою коллекцию хотя бы один экспонат, – сказал барон. – За первым последовал второй, а к нему потребовался и третий, чтобы дополнить стиль и форму предыдущего. И к тому времени, когда я решил приобрести четвертую и пятую скульптуры, я уже считал себя не просто покровителем Веса Волетта, но и его другом. – Он взглянул на Дижу, тихо сидевшую на диване. – Как и другом его компаньонки.
Дижа улыбнулась:
– Вес презирал богемную среду корускантского общества, где творцы ориентировались на потенциального покупателя, стараясь угодить его зачастую отвратительному вкусу, и готовы были пойти на любые уступки. Он был истинным художником. Если вам нравились его работы, замечательно. Если нет – он терял к вам интерес, не испытывая при этом ни гнева, ни предубеждения. Он признавал, что о вкусах не спорят, иначе искусства не существовало бы вовсе.
Умбер грустно кивнул:
– Это была одна из черт, делавших Веса и его мастерство уникальными. Он абсолютно не зависел от коммерческой среды. Он делал, что хотел и как хотел.