престол? Читал про то, что казачество возомнило себя вершителями судеб российских. Слабое государство и вот, на тебе, вооруженный человек с фронтира считает, что может влиять на власть. При Иване Васильевиче сидели, словно мыши, или сбегали в Сибирь, когда особая нужда наступала энергию свою потратить. И как же уже бесит, что все и каждый пытается меня прогнуть?
И что делать? Признаться, вот это состояние, когда вся моя свита — пять боевых холопов и те не подчиняются, надоела еще больше, чем указание на мои долги за былые заслуги то казакам, то Басманову. И еще вопрос: не стану ли я сразу же опальным самозванцем, если присоединюсь к казакам? Они-то, по любому, прошлись по землям, грабя их, и, вероятно, воюя с правительственными войсками.
— Петр Федорович, твой полк придет в Тулу? — спросил я.
— Да, государь, дорога идет через Каширу. Можем там и дождаться, — отвечал Басманов.
Он, видимо, подумал о том, о чем и я. Можно пойти и посмотреть на гостеприимство казаков, но когда придет стрелецкий полк, то силы… а сколько их?
— И сколь много казаков привел атаман? — спросил я.
— Атаман наш не здеся, то старшина привел казаков, и нас три сотни, — отвечал пожилой казак.
Атаман? Старшина? У казаков вроде бы есаулы, х о рунжие, атаманы. В этом времени не так? Ох много еще нужно познать!
— Ванятка вот, — Басманов подозвал одного из боевых холопов и снял свой перстень. — Найдите мой полк и передайте, кабы шли на Каширу.
*………*………*
Окрестности Нижнего Новгорода
26 мая 1606 года.
Петр Никитич Шереметев был в растерянности. События, в которых он должен был принимать участие, прошли без него, пусть он и принимал в них участие. Как такое может быть? Да просто. Шереметева использовали, а он исполнил свой долг и организовал охрану наиболее важным польско-литовским королевским послам.
Василий Шуйский, известный лис и лжец, обхитрил всех. Еще не было понятно кто где, и чье седалище украшает царский трон и что с царем, как пришел приказ срочно прибыть в расположение войск, стоящих между Ярославлем и Нижним Новгородом, изготовленных действовать против казацких банд. Партия Мстиславского, к которой принадлежал Шереметев оказалась не готовой к государственному перевороту и сейчас в Кремле сидит Шуйский [Шереметев был категорически против Шуйского, хотя для видимости ему и подчинился, после была попытка скинуть Шуйских, — неудачно].
Царь убит! Вот что привез вестовой из Москвы, когда Шереметев уже убыл. Стало понятно, почему приказ был убыть в сию же минуту и отчего вестовой, привезший такой приказ дожидался, пока Шереметев не сядет на коня и направит своего скакуна прочь из стольного града.
После оставалось лишь одно — подчиниться воле нового государя. Чуть позже и грамотка пришла. Читалось в той грамоте даже не между строк, а говорилось прямо, чтобы Шереметев не делал глупости. Указывалось и то, что свояк Шереметева, Федор Иванович Мстиславский, подчинился и занимается сбором Земского Собора. Упоминание в грамоте таких подробностей говорило о том, что Василий Шуйский прекрасно знает о том, что Шереметев готов бороться за то, чтобы Мстиславские стали на вершину московской пирамиды власти. Если же сам друг и свояк Федор Иванович признал Шуйского, то и сопротивление бессмысленно.
Через день прискакал человек от Мстиславского. И тут Шереметев вообще поник, не понимая, что делать. Федор Иванович писал, что есть сведения, что Димитрий Иоаннович и не погиб вовсе, но жив и бежал в сторону Тулы. Вместе с тем, вестовой от свояка рассказал, что московскому люду был представлен мертвый Димитрий, но в маске и длина рук была одинаковая, а волосы острижены.
Если бы такое Шереметеву рассказали бабы на лобном месте в Москве, то он бы не обратил внимания. Досужие разговоры про чудесные воскрешения, казалось, мертвых, были и ранее. Но писал Федор Иванович, который явственно говорил о том, чтобы Шереметьев не спешил принимать сторону.
Димитрий Иоаннович казался более привлекательным царем, чем Шуйский, несмотря на то поведение, которое демонстрировал воскресший сын Иоанна Васильевича. Шереметев, как и многие, кто был вхож в Кремль, понимал, что Димитрий мог быть самозванцем, но принимал этот факт, как и остальные. Кроме того, именно Димитрий Иоаннович ввел Шереметева в Боярскую Думу, даровал тому боярство.
— Федор, — обратился Петр Никитич к вестовому от Мстиславского. — Скачи в Москву, на словах передай моим домочадцам, кабы ехали в поместье, что даровано было Димитрием Иоанновичем. Боярину своему передай, что я отправляюсь в Тулу и буду ждать его там. Казаки распоясались и собираются идти на Тулу, только потому и иду.
Шереметев принял решение, как он посчитал, мудрое, какое и сам мудрец Соломон счел бы правильным. Он выдвинется с войском в сторону Тулы. Туда, судя по разведке, действительно, отправился отряд казаков, отколовшись от остальной казачьей ватаги, что бесчинствует на Волге. Шуйский пусть думает, что он, Шереметев, предан ему, он даже пошлет вестового к Василию Ивановичу, чтобы выиграть время для бегства семьи, скажет, что ждет воли того, кто будет венчан на царство.
Если окажется, что Димитрий жив, а Петр Никитич склонялся к этому варианту, то царь должен еще более облагодетельствовать Шереметева. С иной же стороны, если у Димитрия не будет силы примкнувших к нему дворян и стрельцов, то Петр Никитич может и разбить Димитрия и полонить его, подарив Шуйскому. И тогда так же Шереметев получит награду. Так что умом и хитростью можно высоко подняться, что доказывает и Шуйский, уже возомнивший себя царем.
*………*………*
Кашира
29 мая 1606 года.
Город? Это город? Нет, я понимал, что города в этом времени не могут быть большими, и Москва самый большой, ибо стольный град. Но, если Первопрестольную я непроизвольно сравнивал размерами с той Москвой, которую оставил в будущем, то от любого города я не рассчитывал увидеть хоть что городское. И Кашира — большая деревня. Натуральная село, так как деревянная церковь присутствовала, в остальном же… даже полуземлянки, по принципу, что я видел в деревне, были. Добротных деревянных домов было, может, с три десятка, остальное ветхое и хозяйственные постройки. По моим подсчетам жить тут могли человек пятьсот, не больше, а, скорее, меньше того.
Были укрепления, но не крепость, если не считать неосновательную деревянную стену метра в три, не более. Ну и вал, ров. Уж не знаю, какие силы могут угрожать Кашире, но достаточно одной пушки, чтобы от фортеции быстро ничего не осталось.
И каким же бедствием для такого города становится присутствие казаков? Большим, в чем я убедился еще на подъезде к городу. Гуляли станичники. Все бабы городка через девять месяцев родят. И для страны это бы и не плохо, если бы половина от родившихся выжило.