— Ева расслабься, — смеется Варя, — Давай, говори, что надо покупать. — Я осматриваюсь по сторонам, чтобы сориентироваться. — Валер, привет. — Оборачиваюсь на голос подруги. Варя снимает меня на видео. Теперь неудобно еще и перед ним. — Мы в супермаркете. Ева в надёжных руках своего брата. Не волнуйся за нас. — Смеется от того, что он переживает. А я стараюсь не думать о том, как на меня смотрят прохожие и показываю Вовке, что надо взять. — Да, мы аккуратно, Айболит… Хуже не будет точно… — Нагружаю на себя продукты и улыбаюсь. — Валерик, не будь занудой… Разрешишь-разрешишь, куда ты денешься… Заберу ее себе, будешь жить со своей змеей… Хорошо, вино брать не будем, — подмигивает мне. — Мы знаешь какой сегодня ужин сделаем! Ева сказала, что такое тебе еще не готовила… а вот узнаешь! Все, пока… Хорошо, как будем дома — позвоним.
— Любишь ты его дразнить.
— Потому что он серьезный всегда! Вообще не улыбается. От этого еще больше хочется.
— Что сказал?
— Злился. Немного. Но на меня, а не на тебя. Сказал, что больше тебя со мной не отпустит.
— Он уже это говорил. И отпустил.
— Пфф. Тем более. Он мне ничего запретить не сможет. Так вы все закупили с Вовчиком?
— А можно мне купить Нутеллу, — ноет брат.
— Нет, Вов. — Одергиваю его. — Она дорогая.
— Бери, Вова, я оплачу, — Варя опускает в тележку банку с шоколадной пастой.
— Варь, не надо.
— Дай приятное сделаю твоему брату. Он такой сегодня молодец. Смотри, какой помощник.
— И печенья еще можно взять? — нахальства у него не отнять.
— Можно, — кивает варя. — Выбирай.
— Вова! — цыкаю на брата, чтобы прекращал. У меня есть немного денег, но точно не хватит, чтобы все это оплатить.
Но Варя сама помогает выбрать ему.
Мы затариваемся так, что Вовка еле толкает тележку с продуктами и со мной.
Чтобы потом вытянуть меня из тележки, Варя снова просит постороннего мужчину помочь. Стесняюсь. Но одновременно только с ней так и прокатились бы.
До вечера занимаемся тем, что готовим лазанью и веселимся. Утро, которое так хорошо началось, просто обязано было и закончится хорошо.
Глава 18. Ева
Я даже не слышу звонка мобильного.
— Ева, это тебе. Суженый-ряженый, — Варя машет телефоном. Дразнит меня.
Стесняюсь ее шутки. Уши гореть начинают. Жарко. Волнительно. Особенно после нашей ночи. Она как-будто догадывается о чем-то.
Забираю у подруги телефон и отвечаю:
— Привет. — Робко, скромно. Он мне звонит после работы. Может, хочет узнать, что купить надо или предупредить, что скоро будет?
Вместе садим зернышко, которое может прорасти маленькую семью.
— Привет, Ева. Как твоя нога?
— Терпимо, я стараюсь не ходить и сижу. Как ты и говорил. — Улыбаюсь сама себе. Хочется слушать и выполнять его рекомендации.
— Хорошо, больше отдыхай. Варя у нас еще?
— Да.
— Я задержусь сегодня, — быстро проговаривает мой врач, — ужинайте без меня и спать ложитесь. Не ждите.
Зернышко мое вырывает и выбрасывает.
— А что случилось?
Отворачиваюсь к окну, чтобы при Варе не расплакаться.
— Я занят, Ева. Если что-то срочное, то звони, как смогу отвечу. Мне пора. Пока.
— А… Э…. Пока, — слов не находится, чтобы попрощаться нормально.
Задержусь. Занят. Ложись спать.
А он где и с кем? У него другая женщина что ли? ведь так говорят, когда с любовницей остаются.
Дышать тяжело. Из-за моей лжи вчера ему не понравилось, и он нашел уже другую.
— Ну что там, Ева? Он скоро? — Варя заглядывает в духовку и проверяет свою лазанью, которую делала под моим присмотром.
— Нет, он задерживается и сказал, что не придет.
— Хоть бы он, когда вовремя пришел. — Возмущается и подходит ко мне. Через плечо заглядывает и к себе разворачивает, — ты чего, Ева? Да не расстраивайся. Мы сами съедим. — Варя берет мое лицо в руки и пытается успокоить. — Да он на работе своей застрял. Все время там.
— А если нет?
— А где? — прищуривается, изгибая бровь.
— С другой женщиной, например.
— Пфф, — усмехается, — подожди, ты чего ревнуешь его? Ева… Да с какой другой женщиной! — Усмехается моим выводам. — Ну-ка, успокойся быстро. Другая женщина — это только, если Медицина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В больнице много женщин. — Мне не смешно.
— Ева, ну зачем ему в больнице женщины, если у него дома принцесса?
— Он не сказал, что на работе, просто задерживается.
— Он с ними там каждый день работает. Уже давно бы кто-то на него колечко одел. Но он один. Ева, ты ревнуешь? У вас что-то было? — Мне и отвечать не надо, Варя быстро составляет уравнение и по моему молчанию находит ответы сама. — Что? Серьезно? Класс! Он бы тебе не изменил ни за что. Я сто лет его знаю. Это самый честный человек на земле. Так что успокойся. И это надо отметить.
— Варь, подожди, что отмечать-то?
— Я думала он холостяком останется еще долго. Ева, да от него все девушки сбегали, потому что он с ними мало был. Все время на работе. А ты сама его нашла! — Варя улыбается мило. Слезы мне своими теплыми пальцами вытирает. — Давай, улыбнись. Ты главное не сбегай сразу. Привыкнешь к такому режиму. Мой брат приезжал недавно, чтобы встретится со всеми, так Валерка на сорок минут опоздал. К нему, видите ли, пришел пациент бывший на консультацию. Поэтому, я уверена, он задержался на работе. И пусть жалеет теперь, что нашу лазанью не попробует.
— Он сказал мне ложиться спать. Не ждать его. Значит, будет спать с кем-то еще.
— Дурочка. Хочешь, я ему позвоню? Узнаю все сама?
Киваю головой. Очень хочу. И Варе это так все легко дается. Она тут же набирает его, ждет долго. Смотрит на меня и улыбается.
— Не отвечает. Если на операции, то он и не ответит. Представляешь, рассматривает там чьи-то кишечки и тут я такая, — мы одновременно усмехаемся. Вроде она правильно говорит, а я волнуюсь. — Тогда давай ужинать без него. Так и быть оставим ему кусочек.
Я сажусь за стол, Варя ставит передо мной тарелку с едой. Сама садится напротив.
— Ева, расскажи про себя.
— Я не могу, — вздыхаю, в еду глазами впиваюсь.
— Почему? Мы же подруги.
— Ты не только моя подруга. — Глаза на нее поднимаю, наблюдаю, как она кладет еду в рот и от удовольствия закатывает глаза. — Я не хочу, чтоб ты Валере проговорилась. Знаешь, когда мужчина знает про женщину что-то плохое, это отталкивает его.
— Я умею хранить секреты, если надо.
Сдаюсь. Так надоело это все в себе держать. Хотя бы частично с кем-то поделиться.
— Всем кажется, что я должна была это остановить и прекратить, это же так легко, но на самом деле насилие зачастую и терпят, потому что выхода другого нет. Собрать вещи и уйти только на словах легко.
Поднимаю на нее глаза. Сама пугаюсь. У Вари лицо бледное, как будто она сама это переживает. Пропускает через себя.
— Это твой отчим? Что он делал? Я не расскажу, обещаю.
— У него был свой, изощренный способ. Он понимал, что изнасилование — это совершение полового акта, за это его могут посадить. Поэтому он заставлял меня делать другие вещи. Раздеваться перед ним, трогать его. — В горле сжимается, и я делаю глубокий вдох. — Не хочу все это вспоминать. Но это было мерзко. Потому что он меня принуждал к этому и получал удовольствие от моих слез. Это такой вид садизма, от которого он кайфует.
— Ты не могла это остановить?
— У меня никого нет. Мама умерла. Мне и уйти некуда было. На стипендию я долго не проживу, да и где жить? Вову с ним оставить? Не хочу я, чтобы он рос с отцом и брал с него пример. Не рассказывай Валере, пожалуйста. Я сама, когда будет подходящий случай или… Или… Он мне нужен сейчас, а если это оттолкнет его… я не знаю, как дальше.
— Обещаю, я не расскажу. Ты всегда можешь позвонить мне, если надо поговорить. Может, я и не умею давать нужные советы, но зато поддержу и никогда не буду обвинять и осуждать.
— Спасибо, Варь.
Градус нашего веселья спадает. Я расстроилась из-за Валеры, Варя расстроилась из-за меня, непонятно только, как сам врач себя чувствует. Варе так и не перезвонил.