Читать интересную книгу Древний Восток - Наталья Александрова

Литература и религия Египта в эпоху Среднего царства

Стабилизация политического положения в стране в начале Среднего царства и в особенности при первых царях XII династии вызвала к жизни определенную «перестановку акцентов» в идеологических и религиозных представлениях по сравнению с I Переходным периодом. Прежде всего укрепление государственности повлекло за собой восстановление в полном объеме престижа царской власти. Показательно, что если в начале I Переходного периода «Речение Ипувера» напрямую возлагало на пренебрегающего своим долгом царя ответственность за постигшую страну катастрофу, то «Пророчество Неферти» в начале времени XII династии благоразумно обходит эту острую проблему, зато связывает прекращение бедствий с восшествием на престол основателя этого дома, способность которого к полноценному совершению ритуала находится вне всякого сомнения. Как уже говорилось, важнейшим показателем наличия данной способности («творить маат») у царей XII династии было совпавшее с царствованием Сенусерта I окончание экологического кризиса (периода засухи) и возобновление нормальных разливов Нила.

Представления о долге царя перед богами и людьми, сформировавшиеся в I Переходный период, не исчезают в эпоху Среднего царства, однако отражающие их произведения не содержат и тени сомнения в том, что цари этого времени исполняют свой долг надлежащим образом. В связи с этим показательна идея, играющая очень важную роль в «Рассказе Синухета»: накануне вступления Сенусерта I на престол этот вельможа находится в действующей под его началом против ливийских племен армии, однако его бегство в Азию воспринимается не просто как дезертирство, но и, судя по всему, как своего рода «грех неверия» в способность этого царя утвердить свою власть над страной. К вящему стыду Синухета Сенусерт I обнаруживает силы не только обеспечить стабильность своего государства (т. е. проявить себя истинным царем, рожденным от божества), но и «на расстоянии» почувствовать раскаяние беглеца в своем поступке и обратиться к нему со словами милосердия и призывом вернуться на родину. В самом же начале «Рассказа Синухета» мы видим яркое и емкое описание посмертной судьбы почившего Аменемхета I, не оставляющее сомнения в том, что вечная жизнь в мире богов обеспечена ему не только независимо от оценки его дел на суде Осириса, но и вообще совершенно иным способом: «Он был восхищен на небо и соединился с солнечным диском, божественная плоть слилась с тем, кто ее сотворил».

По существу, именно с начала XII династии египетские литераторы утрачивают (или оказываются вынуждены утратить) интерес к теме царской власти, не оставлявший их на протяжении I Переходного периода: посвященные царям XIX в. до н. э. хвалебные тексты как раз довольно невыразительны в чисто литературном отношении (в частности, надпись Схетепибра с характерной моралью: «Царь — это пища»).

Подлинные литературные шедевры этого времени посвящены до странности отвлеченным от проблем насущной жизни сюжетам: поведению рядового человека, не сведущего в тонкостях ритуала, при встрече с неведомым божеством («Сказка о пастухе и богине»); описанию необычайного, исполненного всяческого изобилия острова с единственным обитателем — змеем, грозным на вид, но обнаруживающим в себе качество бога, благожелательного к людям независимо от совершения в его пользу ритуала («Сказка о потерпевшем кораблекрушение»); диалогу отчаявшегося человека, стоящего на грани самоубийства, с собственным разумом, персонифицированном в его ба (так называемая «Беседа разочарованного со своей душой»).

При взгляде на эти произведения может сложиться впечатление, что их авторы, отказавшись от обсуждения социально-политических проблем своего времени, перешли к своего рода экспериментированию с фундаментальными категориями, в которых египтяне осмысливали свое собственное место в мире и возможность своего взаимодействия с божествами. Даже произведение, в котором обсуждаются внутренние неустройства египетского государства около начала XIX в. до н. э., — «Беседа жреца Хахеперрасенеба Онху со своим сердцем» — построено в уже известной нам форме диалога человека с собственным разумом, воплощенным на этот раз в сердце (для египтян — орган мышления).

«Тексты саркофагов» и гробницы Среднего царства

Важнейшим памятником египетской религии Среднего царства, связанным с загробной судьбой людей, но, по существу, значительно шире отражающим представления этого времени о божестве, остаются «Тексты саркофагов», традиция записи которых не прерывается с I Переходного периода. Вместе с тем, как только ситуация в Египте в начале Среднего царства стабилизируется, а в руках представителей знати (прежде всего правителей номов) появляется достаточно свободных средств, они возвращаются к попыткам обеспечить свое посмертное благополучие без обращения к божествам, путем конструирования в своих гробницах «миров-двойников». От эпохи Среднего царства наиболее известен комплекс скальных гробниц правителей Бени-Хасана в Среднем Египте, создававшийся с конца XXI по XIX в. до н. э. При этом изменяются чисто художественные средства оформления этих гробниц: если в эпоху Древнего царства создающие «мир-двойник» изображения представляли собой рельефы, лишь иногда раскрашенные, то теперь гробницы оформляются в основном росписями.

В оформлении гробниц Среднего царства сильно ощущается местная специфика: так, большая роль сцен охоты в пустыне в бени-хасанских фресках объясняется главным образом значением связанных с пустыней занятий в деятельности хозяев данных гробниц (в частности, доставки разных видов сырья). Специфика времени начала Среднего царства — неспокойной поры, чреватой, с точки зрения ее современников, сползанием Египта в новую полосу смут, — ощущается в стремлении правителей Бени-Хасана обеспечить свою безопасность в ином мире включением в оформление своих гробниц сцен осады крепостей (по-видимому, прежде всего успешной защиты). За очень малыми исключениями гробницы эпохи Среднего царства выдерживают сформировавшийся еще в III тысячелетии до н. э. принцип, согласно которому все сцены, включенные в их оформление, отражают только земную жизнь и среди них нет места образам богов и сверхъестественных существ.

Вместе с тем возврат к обеспечению посмертного блаженства по модели «мира-двойника» для тех, кто мог позволить себе сооружение гробницы, не снизил актуальности оформившихся в I Переходный период представлений о загробном мире Осириса. В соседнем с Бени-Хасаном Гермопольском номе занятия его правителей, также сопряженные с путешествиями по пустыне, сказались в принципиально новом способе фиксации информации об этом мире и населяющих его сверхъестественных существах — картографировании. На днищах саркофагов, происходящих из некрополя гермопольских правителей в районе современного эль-Берше и относящихся к XIX в. до н. э., в сочетании с определенными фрагментами «Текстов саркофагов» появляются схемы загробного мира и изображения его изобильных полей, призванные помочь правителям Гермополя, погребенным в этих саркофагах, ориентироваться в новой для них посмертной реальности.

Таким образом, в египетской традиции впервые появляется опыт изображения загробного мира и, главное, населяющих его сверхъестественных существ, в том числе богов. Будучи пока еще строго локальным, привязанным к Гермополю, этот опыт в то же время свидетельствует о гораздо более широком осознании египтянами (в том числе и владельцами, казалось бы, снабженных всем необходимым роскошных гробниц) своей зависимости от богов в обретении посмертного существования.

Время XIII–XIV династий (около 1793 г. — начало XVII в. до н. э.)

После недолгого правления царицы Нефрусебек в самом начале XVIII в. до н. э. XII династия уступает место XIII, также происходившей из Фив. При общем количестве свыше 50 царей, которое приписывается этому царскому дому с примерно 150 годами его правления Манефоном и иероглифическими царскими списками и, в общем, подтверждается памятниками с именами его представителей, на царствование каждого из них в среднем должно было прийтись всего лишь около трех лет. Казалось бы, это наводит на мысль о наступлении в Египте нового периода смут и внутренних неурядиц с частой сменой правителей; однако такое предположение идет вразрез с тем, что Египту в течение этого времени удается сохранять свои владения и сферу влияния в Нубии и Азии, вести торговлю по Восточному Средиземноморью, а внутри страны сдерживать рост влияния номархов и местной знати (столь же роскошными, как в начале XII династии, их гробницы становятся очень нескоро). Можно заключить, что в ряде центров Египта стали параллельно править несколько ветвей XIII династии, родственных или во всяком случае признававших законность друг друга и поддерживавших между собой стабильные отношения.