Вроде мелькнула человеческая фигура, и даже оружие разглядел, а потом смотришь на то же самое место – и никого. Потом снова какое-то шевеление среди деревьев, на миг проступают очертания человека – и снова никого. Слепой не стал делиться этим наблюдением. Мало ли, еще смеяться будут над его зрением. Потом у него и бинокль отобрали.
– Нужно спускаться с горки, – заявил Конокрад, – и за вашим Афаром шагать. А то уйдет, потеряется. Здесь места глухие, можно долго идти, и никто не встретится. За горы мало кто заходит, а туда дальше никаких поселений. Здесь аномалий мало, хабар особый не ломится, вот наш брат сталкер и не любит этих краев. К тому же люди частенько пропадали, так ветераны рассказывают. Но это давно было, когда Зону только разведывали. Сейчас подробности мало кто помнит, но плохая слава у этой долины осталась. Так что уйдет Афар – и привет, ищи-свищи. Пока мы знаем, куда идти, нужно шевелиться.
– А лешие здесь появляются? – вдруг спросил Пригоршня.
Миша пожал плечами:
– Вроде видели здесь их. Но мало ли что болтают. Сам я не ходил за хребет и не в курсе. А зачем тебе лешие?
– Да так… Подумал, что у Афара дела с ними могут быть.
– Дела? С лешими?
– Ладно, – буркнул Никита, – замнем для ясности. Давайте двигать вниз, что ли.
Шагать под гору по старой дороге было даже приятно – после блуждания по темным закоулкам внутри горы. Слепой немного расслабился, но тут Пригоршня указал ему «гравицапу», которая разлеглась точно посередине дороги. Ветер гнал пыль вдоль горного склона, а над аномалией в пылевом облаке мгновенно образовывалась дыра. Слепой одернул себя: это Зона, нельзя здесь терять бдительность даже в такой чудесный вечер. Правда, напрягаться ему особенно было незачем. Он находился в компании двух опытных сталкеров, они и направление определяли, и за дорогой посматривали. Оставалось только слушать их советы.
Спустившись с горы, дорога нырнула в лощину между холмами, потом ее перерезал овраг, а дальше никакой дороги уже не было, время совсем сравняло ее, завалило землей. Теперь там, где когда-то возили породу с выработки, поднялись трава и деревья. Ну и, конечно, расположились аномалии.
Если в пещерах все доверяли чутью и знаниям Конокрада, то теперь, на открытой местности, проводником оказался Пригоршня. Миша добровольно уступил ему право выбора дороги, объяснив, что ему пещеры нравятся, там он знаток и проводник, а на поверхности – не очень-то в себе уверен. О Слепом и речи не было – новичок! Так что пришлось взять на себя руководство Никите. Он оглядел спутников, сделал глубокий вдох, закатил глаза… Слепой с любопытством наблюдал за этой пантомимой, потом догадался:
– Ты теперь Химик?
Пригоршня важно кивнул и велел следовать за ним. Слепой заметил, что, выбирая маршрут, Никита уводит их вправо, то есть восточнее маршрута, выбранного Афаром. Ну и конечно спросил, почему такой новый обходный маневр.
– Потому что выход из ущелий был на западе, – объяснил Пригоршня, – если Афар и опасается погони, то больше с той стороны. А мы будем двигаться восточнее. Конечно, служба у Афара наверняка поставлена, и дозоры, и боевое охранение. Но мы и мелочью пренебрегать не будем. Наша задача: обогнать Афара, он не так уж далеко от нас оторвался.
– А потом?
– Выберем местечко подходящее и устроим засаду. Но пока не обогнали, будем держаться там, откуда нападения Афар не ждет.
Подумав, Пригоршня добавил:
– Химик бы так рассудил, точно! Эх, жалко, нет его сейчас здесь. Но я ему это припомню! Приходится за него работу выполнять. Это он, вообще-то, должен был сейчас всякие такие планы строить.
Слепой сперва мысленно испустил тяжелый вздох – и так не выспался и устал, да еще прошагать придется много, чтобы обогнать Афара. Потом он стал обдумывать план Пригоршни. Правильный вроде бы план… но с чем засаду-то устраивать? Втроем против десятка или более отлично подготовленных бойцов? Нужно будет какую-то штуку придумать, какой-то фокус. Потом ему пришло в голову, что человек, которого он то ли видел, то ли нет, тоже держится восточнее маршрута Афара. Странные дела творятся, очень странные – но тем интереснее будет в них разобраться.
Потом, когда сталкеры уже брели между холмами, Слепой осторожно поинтересовался, планирует ли главный стратег Пригоршня ночной переход? Раньше-то он ночью ходить не любил.
– А что ночь? – тут же встрял Конокрад. – Отличное время! Ночью я опять себя человеком почувствую! Если Зону знаешь, то можно и днем, и ночью бродить по ней!
– Я ночью не хотел с тобой, Слепой, идти, потому что ты был новичком, – важно ответил Никита, – а теперь ты уже сталкер!
Подумал и милостиво добавил:
– А еще я вижу, человек ты надежный. С тобой и ночью можно.
– Я сделал карьеру, – буркнул Слепой, – да так быстро! Завтра уже ветераном буду. Если до завтра доживу, конечно.
– Не дрейфь, доживешь! – бодро заверил Никита. – Главное, в «жарку» не вступи, вон прямо перед тобой!
Слепой послушно обошел указанную Пригоршней аномалию, потом сместился в хвост группы. Теперь он мог идти по следам более опытных спутников. Это безопаснее, но зато не поговоришь.
Солнце село, начало темнеть. Троица сталкеров миновала холмы, потянулось изрезанное оврагами редколесье. Миша включил фонарик на каске.
– Осторожнее держитесь, – бросил он, – за нами какой-то зверь идет, а может, и не один.
Слепой прислушался – да, в самом деле как будто какие-то шорохи доносятся из темноты… но они всегда были, а Миша насторожился только сейчас. Значит, он чувствует как-то иначе, чем салага Слепой? Да, перехвалил его Пригоршня.
Из темноты впереди донеслось глухое рычание, Миша обернулся на звук. И в луче его фонарика зажглись две светящихся точки – глаза зверя. Оказавшись на свету́, мутант метнулся в одну сторону, в другую, ломая ветки, продрался сквозь куст и исчез.
– Собака, – прокомментировал Пригоршня.
А вскоре мутант возвратился, и не один. Теперь и Слепой отлично слышал, как то тут, то там хрустят ветки под лапами и как в отдалении порыкивают собаки. Целая стая нагрянула.
– Готовьтесь, мужики, – предупредил Миша, – окружили, скоро нападут.
Сталкеры сгрудились посередине полянки и поудобнее перехватили оружие.
– Да мы всегда гото… – начал было Пригоршня, но договорить ему не удалось.
Сразу несколько здоровенных тощих псов бросились к людям, рыча и роняя с оскаленных пастей сгустки белой пены. Слепому почему-то особенно бросилась в глаза эта слюна, в лунном свете кажущаяся ослепительно-белой. Дружно ударили три автомата. Пса, который длинными скачками несся на него, Слепой срезал в прыжке. Мутант перевернулся в полете, ткнулся мордой в траву, кувыркнулся через голову и замер у ног человека. Пригоршня своего пса тоже подстрелил, а Мишу стая, должно быть, выбрала главной целью – на него насели сразу три мутанта. Пришлось выручать его. Стрелять было уже не с руки, человек и сбившие его с ног собаки слились в мохнатый шевелящийся ком, и можно было ненароком всадить пулю в Конокрада. Свет шахтерского фонарика затерялся, исчез под завалом мохнатых туш.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});