Читать интересную книгу Общак - Деннис Лихэйн

— Ты сам-то слышишь, что ты, на хрен, несешь?

Лицо Марва было покрыто бисеринками пота.

— Они собираются слить сюда все, что заработают в воскресенье на Супербоуле. А потом они грабанут нас и либо застрелят, либо оставят жить до тех пор, пока остальные чокнутые чечнянцы и гребаные грузины, которые вложились в дело, не решат, что дело провернули мы. И тогда они возьмутся за нас в каком-нибудь подвале, будут обрабатывать, покуда у нас не останется ни глаз, ни ушей, ни яиц и зубы наши не превратятся в мелкое, на хрен, крошево. И что тогда? Тогда они получат все, Боб. Они получат все.

Марв вышел из-за стойки бара.

— Марв!

Кузен Марв отмахнулся, направляясь к выходу.

— Я не смогу работать один в четверг вечером, — сказал Боб.

— Позвони в «Бармена на смену».

— Марв!

Марв развел руками, как будто говоря: «Ну что тут поделаешь?» — толкнул дверь и вышел на дневной свет. Дверь за ним захлопнулась, и Боб встал за стойку. Завсегдатаи у бильярдного стола посмотрели на него, а потом снова принялись за выпивку.

Когда долгий вечер закончился, Боб дошел до конца улицы и увидел Надю, которая стояла на его крыльце и курила. Боб не смог удержаться — его лицо засияло от счастья, как будто наступило Четвертое июля.[12]

— Ты здесь замерзнешь, — сказал Боб.

Надя покачала головой:

— Я только что вышла покурить. Сидела с Рокко.

— Мне плевать, знаешь ты его или нет, — сказал Боб. — Мне плевать. Он просто очень уж многозначительно просил меня передать тебе привет.

— Что еще он говорил? — спросила Надя.

— Говорил, что Рокко его собака.

Надя выбросила окурок на улицу. Боб распахнул перед ней дверь, пропуская вперед.

В кухне он выпустил Рокко из клетки, взял его на колени, присев у стола. Надя вынула из холодильника два пива, толкнула одну банку к Бобу. Некоторое время они пили молча.

— А Эрик на вид симпатичный, правда? — спросила Надя. — И однажды вечером этого оказалось достаточно. То есть я знала все, что о нем говорили, знала, что он больной на всю голову, но потом он на какое-то время уехал из города, а когда вернулся, казался гораздо спокойнее, словно сумел приручить своих демонов, понимаешь? Загнать их в клетку. Некоторое время казалось, что он стал совсем другим. А потом, когда все пошло-поехало, было уже поздно.

— Так вот почему он выбрал твой мусорный бак, — сказал Боб.

Надя посмотрела на Рокко и помотала головой:

— Нет. Мы уже… не были вместе около года. — Она еще раз покачала головой, стараясь убедить себя. И продолжила: — Значит, он бьет Рокко, думает, что тот умер, и бросает его в мой мусорный бак, чтобы я что?

— Вспомнила о нем? Не знаю.

Надя обдумала его слова.

— В самом деле, очень похоже на Эрика. Господи, мне так жаль.

— Ты же не знала, — сказал Боб.

Надя опустилась на колени перед Бобом с Рокко. Приподняла рукой собачью морду:

— Рокко. Я путаюсь в святых. Рокко, он чей покровитель?

— Собак, — сказал Боб. — Святой покровитель собак.

— Ах да.

— А еще аптекарей, холостяков и облыжно обвиненных.

— У этого парня полно дел, — заметила Надя и подняла стакан, желая сказать тост. — Значит, за святого Рокко!

Они чокнулись.

Надя снова села на стул и провела кончиком большого пальца по своему шраму.

— Ты никогда не думаешь, что некоторые твои поступки, они… не знаю, как сказать… останутся без прощения?

— Чьего? — спросил Боб.

Надя ткнула пальцем вверх:

— Ты понимаешь.

— Да, иногда бывает, — сказал Боб. — Мне кажется, что некоторые грехи искупить нельзя. Сколько бы ты ни делал добра после, дьявол так и стоит в ожидании рядом с тобой, потому что твоя душа уже принадлежит ему. Или, может быть, дьявола нет, но вот ты умрешь, и Господь скажет: «Прости, но ты не можешь войти. Ты совершил то, что не подлежит прощению, отныне ты будешь один. Всегда».

— Я бы предпочла дьявола, — сказала Надя.

— Правда? — сказал Боб. — А потом? Мне кажется, проблема не в Боге. Она в нас, тебе так не кажется?

Надя помотала головой.

— Мы не позволяем себе выйти из собственной клетки, — сказал Боб.

Он помахал Наде лапой Рокко. Надя улыбнулась и хлебнула пива.

— Я слышала, бар не принадлежит Кузену Марву. Им владеют какие-то крутые парни. Но ты не похож на них. Почему ты работаешь там?

— С Кузеном Марвом мы давно вместе. Он действительно мой родственник. Он и его сестра, Дотти. Моя мать и их отец были сестрами.

Надя засмеялась:

— Вместе красились перед зеркалом?

— Что я болтаю… Нет, я имел в виду… ну, ты понимаешь, что я имел в виду. — Боб тоже засмеялся, по-настоящему. Он уже не помнил, когда смеялся так в последний раз. — Ну что ты докапываешься?

— Прикольно, — улыбнулась Надя.

Помолчали. Молчать тоже было приятно.

В конце концов Боб сказал:

— Марв однажды решил, что он крутой парень. Какое-то время у него была банда, и мы заколотили немного бабок, такие дела.

— А теперь у вас банды нет? — спросила Надя.

— Приходилось действовать довольно жестко, — сказал Марв. — Но этого оказалось недостаточно. Стали появляться действительно жесткие банды. И мы все прошляпили.

— Зато вы еще живы, — сказала Надя.

Боб покачал головой:

— Я просто стою за стойкой.

Надя внимательно посмотрела на него поверх своего пива, давая понять, что не очень-то ему поверила, но не станет на него давить.

— Думаешь, он просто уйдет? — спросила Надя.

— Эрик? — уточнил Боб. — Мне показалось, что он не из тех, кто просто уходит.

— Верно. Он убил парня, которого звали Риччи-Времечко. То есть звали его…

— Риччи Велан, да, я знаю.

Надя кивнула:

— Эрик его убил.

— За что?

— Не знаю. Эрик не большой любитель рассуждать за что и почему. — Она встала. — Еще пива?

Боб сомневался.

— Ну же, Боб, расслабься немного.

Боб засиял улыбкой:

— Почему бы и нет?

Надя поставила перед ним еще пиво. Потрепала Рокко по голове. Потом села, и они выпили.

Боб проводил Надю до ее крыльца.

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Боб! Спасибо.

— За что?

Надя пожала плечами. Она положила ладонь Бобу на плечо и быстро поцеловала его в щеку. А потом ушла.

Боб пошел домой. На улицах было тихо. Он дошел до длинной полоски льда на тротуаре. Вместо того чтобы обойти ее, прокатился по льду, раскинув руки для равновесия. Словно мальчишка. Докатившись до конца ледяной полосы, он улыбнулся, глядя на звезды.

Вернувшись к себе, Боб сгреб со стола пивные банки. Сполоснул и положил в пластиковый пакет, висевший на ручке ящика. Он улыбнулся при виде Рокко, который свернулся клубочком и спал в углу своей клетки. Боб выключил в кухне свет.

Потом снова включил в кухне свет и открыл клетку. Рокко, открыв глаза, уставился на него. Боб рассматривал новый предмет, появившийся в клетке Рокко.

Зонтик, который унес у него из дома Эрик Дидс.

Боб вытащил зонт из клетки и долго сидел с ним в руках.

Глава двенадцатая

Как никогда

Поздним утром в пятницу Эрик Дидс сидел в пиццерии «Hi-Fi», взяв пару ломтиков пиццы. Эрик всегда садился лицом к двери любого заведения, где ел или пил. Он предпочитал оставаться шагах в десяти от выхода. На всякий случай, как он когда-то объяснял одной девушке.

— На какой случай?

— На случай, если они придут за мной.

— Кто «они»?

— Всегда есть какие-нибудь «они», — пояснил Эрик, глядя девушке в глаза, — он в то время встречался с Дженни Мэдден, и ему казалось, он читает в ее глазах понимание. Наконец — вот именно наконец! — кто-то его понял и принял.

Дженни погладила его по руке:

— Всегда есть какие-нибудь «они», вот как?

— Да, — сказал Эрик. — Есть.

Через три часа Дженни бросила его. Оставила сообщение на громоздком старом автоответчике, который отец Эрика установил в передней гостиной их дома на Паркер-Хилл. Ее сообщение начиналось вполне мило, она говорила, что причина только в ней, а не в нем, рассуждала о том, что иногда люди просто отдаляются друг от друга, и она надеется, что когда-нибудь они снова станут друзьями, однако если он, чокнутый психопат, снова полезет к ней со своим дерьмом — если только попытается, — четыре ее брата подкараулят его на Бакки-авеню и выбьют все паршивое дерьмо из его сраной задницы. Обратись за помощью, Эрик. Обратись, черт бы тебя подрал, за помощью. Но меня оставь в покое.

Эрик оставил ее в покое. Всего через полгода она вышла за Пола Гиральди, электрика. Теперь у нее уже трое детей.

А Эрик до сих пор садится в пиццерии так, чтобы видеть выход. Ест в одиночестве. И в большинстве случаев этому рад.

Этим утром он подумал было, не извлечь ли пользу из своей привычки, когда толстый мужик, Кузен Марв, подошел к его столику, однако ему не хотелось устраивать скандал, чтобы снова не лишиться права находиться в пиццерии. В 2005 году ему уже было на полгода отказано в посещении после истории со «Спрайтом» и зелеными перцами, и то были самые долгие шесть месяцев в его жизни, потому что в «Hi-Fi» готовят самую лучшую пиццу за всю историю пиццы.