Читать интересную книгу Лифчик для героя. Путь самца - 2. - Роман Трахтенберг

— Ему нужен отец. Как вы ему объясните, что изменили пол?

— Пока никак. Он еще мал, подрастет — там будет видно.

— Но ведь он же увидит! Или вы не откроете ему дверь, когда он приедет?

— Мы это уже продумали с женой. Скажем, что я уехал за границу в длительную командировку.

— И вы способны не видеть его несколько лет?! В то самое время, когда он растет, когда ему нужен отец, вас не будет рядом?!

Он беззастенчиво давил на самое больное место. Но я ведь не виновата, что родилась такой?!

... Конечно, одними психологами дело не обходилось. Еще были гинекологи, эндокринологи, кардиологи... Чем вероятнее становилось разрешение на смену пола, тем больше появлялось разнообразных препятствий в виде разномастных лекарей. Понимания нет. Они осуждающе кривят губы, неумело вымазанные дешевой помадой, смотрят с пристрастным любопытством, как на «неведому зверушку», с тайным желанием продать меня в какой-нибудь передвижной паноптикум и пугают будущим. Говорят, что меня ожидает единственная операция в мире, которая не лечит, а калечит. Проживу после нее я от силы десять лет. Плюс мне, видимо, все равно не удастся воспользоваться всеми радостями нового тела, ведь я не смогу родить; возможно, не найду женского счастья; вполне вероятно, что даже не смогу получать сексуальное удовольствие. Никто не обещает этого транссексуалам, медицина еще недостаточно развита, чтобы давать сто процентов успеха при такой процедуре. Фактически не дают даже тридцати процентов.

Но мне все равно! Скажете, я безумна?..

* * *

Сегодня в клинике познакомилась с девочкой, которая тоже пытается получить разрешение на смену пола. Ее зовут Лили, ей двадцать. Она ходит в женской одежде, красится, волосы длинные. Оказывается, она еще в школе знала про себя все, рано начала принимать гормоны, потому и выглядит как настоящая женщина. Если бы в свое время я могла позволить себе подобное... И снова в душе возникла черная зависть, которую я тут же попыталась придушить. Ну почему все так плохо?! Почему одним везет, а другим нет?

— А ты сама откуда?— с места в карьер начала она.

— Я? Местная.

— Да? — Глаза Лили заинтересованно заблестели. — Вот повезло, не надо жилье снимать. А я из Казахстана, разорюсь тут скоро. А ты с кем живешь?

— С женой. Пока до операции решили не расставаться.

— А, ясно. — Блеск в глазах Лили моментально потух. — А после операции тоже с ней или с родителями?

— Зачем? Мне есть куда переехать.

— Да?

И в этот момент я увидела в глазах другого человека черную зависть, аналогичную моей. Съем жилья, вероятно, съедал все ее деньги, а мне хотя бы повезло, что могу жить в том городе, в котором хочу. Настроение мое, к стыду моему, значительно улучшилось.

Ваше время истекло

— Подсудимый, отвечайте на вопрос конкретнее. Либо «да», либо «нет».

— Господин судья, ведь не на каждый вопрос можно так ответить?!

— На каждый.

— Тогда скажите, у нас уже перестали пытать подозреваемых на допросах?

...Лично я недолюбливал Лили, которая какое-то время работала под моим началом. Ее корыстность и следование только собственным интересам были видны невооруженным взглядом. А, читая дневник, стал не любить еще больше. Правда, будучи абсолютно уверенным, что больше никогда ее не увижу. Но призраки выбирались из старенького дневника, как из ящика Пандоры, оживали и совершенно цинично материализовывались перед живыми.

Вечером встречаюсь с журналюгами из какой-то телепередачи. Иду себе спокойненько на «стрелку», не задумываясь о подвохах.

Меня встречают двое: карлик и непонятный лохматый долбик.

— Роман, говорят, вы пишете книгу о транссексуалах? — неожиданно спрашивает у меня долбушка.

— Только начал вообще-то. А вам откуда это известно?

— Мы знаем одну девушку, переделанную из мужчины, она нам и рассказала, — разъяснил карлуша.

Ни фига себе! Я не могу найти Хельгу, неужели ее нашли оборотни-журналисты?!

—  Вот она, — говорят мне.

Я радостно оборачиваюсь и вижу... Лили?!

Постаревшую, располневшую, с обесцвеченными волосами и с улыбкой такой же фальшивой, как и цвет кудряшек.

— Ромочка, ты что, мне не рад?

— С какой стати?

— Ну, ты же любил меня!!!

— Тебя?! Когда?

— Всегда! Даже твоя жена меня к тебе ревновала... Ты сам рассказывал...

— Где? В постели?! Ты что, умом, что ли, тронулась?

Тут в нашу трогательную беседу вмешался редактор программы, стоявший неподалеку.

— Она говорит, что у вас когда-то был бурный роман, что вы бегали за ней, — начинает редакторишка, а оператор снимает меня.

— Что?! Вы с ума сошли!

— Но она же работала у вас.

— Да там работало еще тридцать человек!

— А почему вы не хотите посвятить роман ей?

— Да кто она такая?

— Но она же звезда. Она певица, вы не знали?

— Рома, вернись, я все прощу! Я любила тебя, и ты же тоже без меня жить не можешь, — вопит певичка Переделкина.

Я срываю микрофон-петличку и бросаю оператору. Нужно срочно отсюда делать ноги. Даже если я буду молчать, все равно покажут ее любовные признания и мою (любую) реакцию. Смонтируют «встречу двух влюбленных», а потом не разберутся, то ли ты пальто украл, то ли у тебя — главное, ты в этом замешан. Пообещав направившемуся за мной оператору разбить камеру и рожу, я дал деру, размышляя на бегу.

Точно, сумасшедшие. Какая она певица? Она работала, но не пела, а танцевала в клубе, да и взяли ее совсем не потому, что являлась хорошей танцовщицей. Лили не выдерживала никакой конкуренции в сравнении с теми красотками, что выходили на сцену. Лили взяли ради самодельной мохнатки, а выгнали за то, что хотела скрыть от публики свой «половой статус». Требовала, чтобы ее представляли как всех остальных баб, а не трансом.

А сейчас... Готова рассказывать о своем секрете где надо и не надо, лишь бы привлечь к себе хоть какое-то внимание. Наверное, все у нее складывается не очень здорово, раз она отказалась от всех своих принципов. Что же... Так ей и надо.

И все-таки, куда пропала Хельга?

ПСИХиАРТы

— Вас мучают кошмары?

— Нет, я ими наслаждаюсь!

...И снова меня отправили к психиатру. Тому самому, который принял меня первым. Круг замкнулся, или это круги ада, имя которым бесконечность?

— Кому нужны мои страдания и как долго меня еще будут держать за ненормальную? — интересуюсь я.

— Никто не изводит вас специально, — он театрально вздохнул. — Наоборот, из всех приходящих к нам вы являетесь самым адекватным человеком. У вас высшее образование, семья, и даже не одна. Вы смогли адаптироваться, несмотря на свою проблему. Для транссексуала ваше поведение странно и необычно.

И снова я опешила от разговора с ним. Ничего себе!

— А что же по-вашему не странно? Надо было выйти на улицу в женской одежде и отправиться прямиком в тюрьму?!

— Зачем такая крайность? Не в этом дело. Вы чуткий, воспитанный человек. Но знаете, есть масса исследований транссексуалов, которые выявили у них прямо противоположные вашим характерные особенности: потребность обратить на себя внимание, инфантилизм, импульсивность, эгоцентризм, иллюзорность представлений, манерность, гомосексуальные тенденции. И чем чаще у них встречались психические расстройства, тем чаще отмечалось и асоциальное поведение, например, в трети случаев имело место проституирование. А во многих случаях у трансов отмечаются черты психической незрелости. В вашем случае ничего подобного нет, потому мы и пытаемся отговорить вас. Вы можете и дальше жить так, как живете! — Он это подчеркнул.

— Тогда отчего я за сорок лет жизни не привыкла к себе?

— В основе транссексуализма лежат грубые нарушения формирования структур мозга, ответственных за половое поведение индивида, что ведёт к искажению полового самосознания и ощущению принадлежности к другому полу. Виноваты здесь различные нарушения внутриутробного развития ребёнка в результате нервных стрессов у беременной матери, приёма некоторых лекарственных препаратов, недостаточного питания плода и так далее. Возможно, ваша мать очень волновалась весь период беременности из-за вашего отца. Ходить в море достаточно опасно. Вы ведь родились в самый первый год их брака. Это уже потом она привыкла.

— Вот как?

— Только не вините никого, я рассказываю лишь один из возможных вариантов. Кроме того, выраженность подобных нарушений варьируется в широких пределах, но, конечно, главная черта — убежденность в собственной принадлежности к противоположному полу, неудержимая потребность изменения своего биологического и паспортного пола. Причем все транссексуалы часто даже не могут сформулировать, зачем им это, ведь сексуальная жизнь не играет для них важной роли.