Читать интересную книгу Запретные сказки - Татьяна Ахметова

— Муженек! Скажи, пожалуй, отчего это иду я за водой мимо попова двора, а поп на всю улицу ржет по-жеребячьи!

— Эх дура баба! Это он тебя любить хочет! А ты смотри, как пойдешь за водой и станет поп ржать по-жеребячьи: иго-го, ты ему сама заржи тонким голосом: иги-ги. Он к тебе сейчас выскочит и попросится ночевать с тобой; ты его и замани; вот мы попа-то и обработаем; пусть не ржет по-жеребячьи!

Взяла баба ведра и пошла за водой. Поп увидал ее из окошка и заржал на всю улицу: Иго-го, иго-го, а баба в ответ ему заржала: Иги-ги, иги-ги! Поп вскочил, надел подрясник, выбежал из избы, и к бабе:

— Что? Марьюшка! Нельзя ли того?..

— Можно, батька! Вот муж собирается в город на ярмарку, только лошадей нигде не добудет.

— Ты давно б сказала, присылай его ко мне, я дам свою пару лошадей, и с повозкой. Пусть себе едет!

Воротилась баба домой и говорит мужу:

— Так и так, бери у попа лошадей.

Мужик сейчас собрался — и прямо к попу, а поп давно его ждет.

— Сделайте милость, батюшка, дайте пару лошадок на ярмарку съездить.

— Бери, бери, свет!

Запряг мужик поповых лошадей в повозку, приехал домой и говорит жене:

— Ну, хозяйка! Я выеду за деревню, постою немножко да и назад. Пусть поп приходит к тебе гулять, а как я ворочусь да застучу в ворота — он испугается и станет спрашивать: Где бы спрятаться? Ты и спрячь его в этот сундук, что с голландской сажей стоит, слышь?

— Ладно!

Сел мужик в повозку и поехал за деревню, поп увидал и сейчас бросился к бабе.

— Здравствуй, Марьюшка!

— Здравствуй, батюшка! Теперь мы одни, погуляем! Садись-ка за стол да выпей водочки.

Поп выпил рюмочку, и не терпится ему, поскидал с себя рясу, и сапоги, и портки — забирается на постель ложиться.

Вдруг как застучит у ворот. Поп испугался и спрашивает:

— Кто это, Марьюшка, стучится?

— Ах, батька! Ведь это мой муж домой приехал, кажись что-то позабыл!

— Куда же мне спрятаться?

— А вон пустой сундук стоит в углу, полезай туда!

Поп полез к сундук и прямо попал в сажу; улегся там, еле дышит; баба сейчас закрыла его крышкой и заперла на замок. Вошел мужик в избу. Жена и спрашивает:

— Что воротился?

— Да позабыл захватить сундук с сажею; авось на ярмарке-то купят, пособи-ка на повозку снести.

Подняли они вдвоем сундук с попом и потащили из избы.

— Отчего он такой тяжелый? — говорит хозяин, — кажись, совсем порожний, а тяжел!

А сам тащит-тащит да нарочно об стену или об дверь и стукнет: поп катается в сундуке и думает: Ну, попал в добрый капкан!

Втащили на повозку; мужик сел на сундук и поехал на поповых лошадях в город; выехал на дорогу, как стал кнутом помахивать да коней постегивать — помчались они во весь дух! Вот едет ему навстречу барин и говорит лакею:

— Поди, останови этого мужика да спроси — куда так шибко гонит?

Лакей подбежал и кричит:

— Эй, мужичок! Постой, постой!

Мужик остановился.

— Барин велел спросить, что так шибко гонишь?

— Да чертей ловлю, оттого шибко и гоню.

— Что же, мужичок, поймал хоть одного?

— Одного-то поймал, а за другим гнался, да вот ты помешал! Теперь за ним не угонишься.

Лакей рассказал про то барину: так и так, одного черта мужик поймал!

Барин сейчас к мужику:

— Покажи, братец, мне черта; я сроду их не видывал!

— Дашь, барин, сто рублей, покажу.

— Хорошо, — сказал барин.

Взял мужик с барина сто рублей, открыл сундук и показывает, а в сундуке сидит поп — весь избитый да вымазанный в саже, с растрепанными патлами.

— Ах какой страшный! — сказал барин, — как есть черт! Волосы длинные, рожа черная глаза так и выпучил!

Потом мужик запер своего черта и опять поскакал в город, приехал на площадь, где была ярмарка, и остановился.

— Что, мужик, продаешь? — спрашивают его.

— Черта! — отвечает он.

— А сколько просишь?

— Тысячу рублей.

— А меньше как?

— Нет! Одно слово — тысячу рублей.

Тут собралось около мужика столько народу, что яблоку упасть негде. Пришли двое богатых купцов, протолкались кое-как к повозке.

— Мужик, продай черта.

— Покупайте.

— Какая цена будет?

— Тысяча рублей, да и то за одного черта, без сундука. Сундук-то мне нужен, если еще поймаю черта, чтобы было куда посадить.

Купцы сложились и дали ему тысячу.

— Извольте получать! — говорит мужик и открыл сундук.

Поп как выскочит да бежать! Прямо в толпу бросился, а народ как шарахнет от него в разные стороны, так поп и убежал!

— Экий черт! К такому если попадешься, совсем пропадешь, — говорят купцы между собой. А мужик воротился домой и отвел к попу лошадей.

— Спасибо, — говорит, — батюшка, за повозку — славно торговал; тысячу рубликов зашиб.

После того баба его пошла за водой мимо попова двора, увидала попа и ну ржать: Иги-ги-ги.

— Ну, мать твою так! — сказал поп, — муж твой славно меня угигикал. С тех пор перестал поп ржать по-жеребячьи.

ПОП

В некотором царстве, в некотором государстве жил поп, понравилась ему мужикова жена: как только пойдет она за водой с ведрами — он и начнет ржать, как жеребец. Вот раз идет она за водой, поп увидел и заржал; она себе тоже взяла да и заржала. Поп выбежал:

— Что, умница, нельзя ли нам с тобой познакомиться?

— Можно, батька, только надо уладить это дело!

Пришла домой и говорит мужу:

— Поп хочет со мной познакомиться, просится ко мне ночевать.

— Ну что ж? Пускай приходит, а я поеду пахать в поле, да вернусь и накрою его; небось что-нибудь и слупим с него!

Поехал мужик в поле нарочно мимо попова двора.

— Куда, свет, едешь?

— Пахать, батюшка! Благословите на путь, на дорогу!

— Хорошее дело, — говорит поп. — Бог тебя Благословит!

А баба пошла сейчас за водой, повстречалась с попом и говорит:

— Ну, муж уехал пахать! Приходи батька, сегодня вечером; я тебе закуску приготовлю, а ты вина принеси…

Поп насилу вечера дождался; поскорее оделся, захватил в карман денег и бутылку вина и побежал к бабе.

Пришел.

— Здравствуй, умница!

— Здравствуй, батька!

Вынул поп бутылку, поставил на стол; закусили они и выпили как следует. Тут поп начал с бабой заигрывать, за титьки ее щупать, уж совсем на кровать тащит!

Да тут вдруг муж как застучит в окно:

— Открывай, жена! Что заперлась? Или женихов прячешь?

— Погоди, муженек, сейчас отопру.

Поп испугался.

— Куда же мне? Куда деваться-то?

А баба ему говорит:

— Ты, батюшка, поскорей разденься да напяль на себя вот эту худенькую одежду и садись здесь у печки. Если муж про тебя спросит, я скажу: нищий ночевать попросился, я и пустила.

Поп сейчас стащил с себя рясу, оделся в изорванную одежду и сел у печки. Мужик вошел в избу.

— Что, муженек, рано воротился? Сказал: на три дня едешь.

— Да забыл бочонок с водою. А это что у тебя за человек?

— Это странник, попросился ночевать — я и пустила!

— Ну, хозяйка! Дай-ка поужинать, а там и спать ляжем, завтра рано надо на пашню ехать.

Сел за стол и начал уписывать.

— Ты, может, винца выпьешь? — говорит жена.

— А разве есть?

— Есть, нынче ходила я к матушке, она дала мне целую бутылку.

Мужик подвыпил порядком и говорит попу:

— Садись, земляк, с нами ужинать!

Поп уставился и молчит.

— Эх, жена! Ходил он по белому свету, оброс весь бородою и перед людьми стыдно теперь показаться, видишь как боится!

Подай-ка сюда ножницы, я ему бороду-то обстригу!

Баба подала ножницы, мужик и остриг попу бороду догола. Потом сидел-сидел да и выдумал:

— Эй, хозяйка! — говорит. — Ступай к попадье да попроси, чтоб пришла к нам закусить и выпить; она женщина хорошая! Ее можно угостить.

Побежала баба попадью звать, а та тому и рада; вскочила, оделась и пошла в гости.

— Что так долго, матушка? — спросил мужик.

— Какой ты быстрый! Чай сам не знаешь, какое собирание у поповой жены: пока умоется да оденется — хороший мужик десять верст уйдет!

— Ну, садись, матушка, закуси с нами и выпей с чем Бог послал: у меня сегодня праздник: корова бычка отелила!

И стал спаивать ее водкой; один стакан поднес, и другой, и третий.

— Пей матушка, за здоровье нашего бычка!

Так все вино и выпили.

— Жена! — говорит мужик своей хозяйке, — сходи-ка в кабак да возьми-ка еще полбутылки: я загулял сегодня!

Жена побежала в кабак, а мужик видит, что попадья захмелела, и стал у нее просить, чтоб дала ему поеть. Попадья отговаривалась, отговаривалась, никак не могла отговориться. Все мужик пристает:

— Дай, матушка! Я отродясь не пробовал попадьи.

— Где же мы ляжем? — спрашивает попадья, — ведь здесь нищий сидит!