Которые, не заставили себя долго ждать. Он решил остановиться на ночь у озера. Поэтому устроил коней и начал собираться в лес, чтобы раздобыть какой-нибудь еды. Бесовское создание направилось к нему. Встало возле него, отставив одну ногу в сторону и опираясь на другую, положило одну руку на пояс и стало пристально смотреть на него, полузаплетенная коса свисала с ее плеча. Его это смущало и злило, но он молча собрал оружие и направился в лес. Однако, он не успел сделать и пары шагов, когда она оказалась перед ним:
— Вода, Ульрих. Тебе нужна вода.
Он непонимающе посмотрел на нее и безразлично ответил:
— Мне не нужна вода.
— Больше не нужна, — добавил он, и попытался отодвинуть ее с пути.
Но, она не двинулась с места. Он попытался обойти ее. Но, она заступила ему путь, положив вторую руку на пояс и упрямо сузив глаза:
— Тебе нужна вода.
Его начало охватывать раздражение. Он тоже сощурил глаза, высокомерно и холодно посмотрел на нее, и твердо сказал:
— Отойди.
Она не двигалась. Он думал, что ему делать. Ну, не ударить же ему в самом деле практически голую девушку. Можно было просто ее оттолкнуть, он подумал, что вряд ли она проигнорирует этот его грубый жест. И он думал, подерутся ли они или нет, и как это будет выглядеть в данной ситуации. Но, додумать он не успел. Одной рукой она схватилась за нож, который он держал в руках, а другой рукой за его запястье и потянула за собой к озеру, просительно обращаясь к нему:
— Ульрих, пойдем?
Выбора у него не осталось.
Он не хотел выпускать из рук нож и не хотел порезать ее руку. Поэтому он временно смирился с судьбой и пошел за ней.
Она завела его в воду, потом вернулась к берегу. Ее красивая спина была напряжена, и он понял, что она в любой момент готова преградить ему путь, если он попытается выйти из воды. Она наклонилась к берегу, снова нанося жестокий удар по его бедному разуму, наблюдающему эту картину. Потом она выпрямилась и пошла к нему, держа в в локте согнутой руки какие-то корни и куски глины. Мокрая, встала возле него, по пояс в воде, и… начала раздевать его свободной рукой. Этого он уже не мог вынести. Его тело пронзила горячая дрожь и ноги начала охватывать слабость. Он бросил нож в воду и, уворачиваясь от ее руки, попытался выйти на берег. Но, у него это не получилось. Рядом с его ухом, окатив каплями брызг, пролетел его нож, глубоко вонзившись в иву на берегу. Он медленно и угрожающе обернулся.
Мокрое зло стояло в воде, и ничего не выражающими желтыми глазами смотрело на него. Промокшие ленты ее странной недоодежды уже ничего не скрывали от взора. Но, ее это не смущало и вообще никак не волновало, сейчас весь ее облик стал острым и опасным. Корни, которые она ранее держала в руках, плавали теперь в воде. Она бесстрастно двинулась к нему. И он подумал, что ему все же придется ударить ее. А возможно, даже утопить. Он напрягся, высвобождая руки из воды для отражения нападения. Но, она была быстрее. Она была невероятно быстрой. Она скользнула между его рук, обвила его голову руками и… поцеловала. Ее упругая грудь, живот, ее бедра прижались к его телу. По его телу пробежали мурашки. Сначала ее губы слегка коснулись его губ, потом начали нежно целовать уголки его рта. Потом ее рот раскрылся и ее губы охватили его. Его руки сомкнулись на ее спине. А ее руки спустились вниз по его телу, принявшись вновь раздевать его. Но, противиться им он уже не мог.
Когда ее губы оторвались от его рта, все еще даря ему ее дыхание, он уже был обнажен. Прижимаясь лбом к его голове, она начала тереть его кожу скользкими и пенящимися очищенными от коры корнями растения, неизвестно когда пойманными ею в воде. Двигаться в ее руках он не мог, и ему не хотелось. Он наслаждался ощущениям, производимыми его телом, в ответ на ее действия. Потихоньку она толкала его своим телом к берегу и покрывала пеной нижние части его тела, когда он был уже весь в пене, она повисла на нем и уронила в воду, упав на него сама.
Они лежали уже почти у самого берега. И он все еще находился в странном, но одновременно приятном оцепенении шока от ее отвратительной наглости, близости и развратности. Она начала тереть его кусками глины. Глина приятно скользила по телу, покрывая кожу теплым шелковым слоем. Его мыщцы расслабились. Он думал, что это было самое коварное, чудовищное, извращенное, но самое приятное нападение на него за всю его жизнь. Все-таки, она женщина, подумал он. Хоть она и вынудила его подчиниться тому, что она хочет, но сделала она это чисто по-женски. Но, если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал ему, что с ним произойдет нечто подобное, он бы убил этого человека на месте. Однако, сейчас ему убивать не хотелось. Сейчас ему вообще ничего не хотелось, кроме близости этой ужасной женщины.
Зло, наконец, освободило его тело и отправилось ловить в воде его одежду, предоставив его самому себе. Он сел в воде, унимая дрожащее от возбуждения тело. Потом машинально встал и пошел на берег. Подойдя к лошадям, он начал копаться в седельной сумке, ища сухую одежду. Но вспомнил, что, выезжая из монастыря всего на несколько дней, не обеспокоился запасами сменной одежды. Он посмотрел на попону Грома. Но, она была настолько грязной, что ему не хотелось сейчас ее соприкосновения со своим телом. Попону с лошади Ульрике он тоже не хотел, потому что это было лошадь Ульрике. Тогда он плюнул на все, и подумал, что развратная ведьма сама во всем виновата. И если ее взор будет смущать его обнаженность, то это не его проблема, поскольку в данном случае от него ничего не зависит. Он расслабился и растянулся на траве, подставив кожу теплому солнцу.
Ведьма возвращалась, неся его одежду, которая, как он заметил, была вычищена и выстирана. Подойдя к месту его отдыха от потрясения, она развесила одежду на ветках кустарника, сняла оттуда свой пояс и направилась к нему. Он понял, что она намерена причинять ему дальнейшие мучения и глубоко вздохнул, переводя дыхания и пытаясь силой своей воли убедить одну очень важную часть своего тела не напрягаться так сильно, что у него уже болели не только чресла но, и ноги. Еще чуть-чуть и его воля не выдержит. И нападение совершит он. И чем это все закончится, он даже не представлял.
Все его мысли были настолько заняты борьбой с собственным телом, что в них даже не оставалось места удивлению странным предметам, которые зло доставало из пояса и производимым ею с их помощью над его телом манипуляций. Она пыталась залечить его раны. Когда все закончилось, они замерли, выжидающе смотря друг на друга. От пережитого волевого напряжения по его спине пробежала судорога озноба. И привела его мысли в порядок. Надо было что-то решать с едой. Он все-таки взял попону Ульрике и завязал узлом на поясе. Поднял брошенный арбалет и пошел вытаскивать нож.