тело, и я даже подумала на секунду, что огневик снова поцелует меня: веки предательски стали смыкаться, а губы чуть приоткрылись от вскружившего голову аромата древесных ноток и сандала. Ну почему от него пахло как-то особенно приятно?
— Правда, почтовичка? — спросил Файерсон приглушённым голосом, а его дыхание обожгло кожу.
Он находился слишком близко, но писк Кэсс стал моим спасением.
— Вы чем тут занимаетесь? — строго спросила девушка.
Её голос прозвучал слишком ровно для того, кто ещё недавно лежал здесь без чувств. Неужели притворялась?
— Кэсс, мышка! — не смогла не съязвить я, отчего Кэсс вновь потеряла сознание, пусть никакой мыши рядом и в помине не было.
— Я запомню этот трюк, почтовичка! А сейчас нам стоит поспешить. В академию прибыл представитель почтового магического цеха, который отвечает за королевское отправление. Надо бы попытаться подслушать их с ректором разговор. Возможно, удастся узнать что-то важное!
Глава 11. Киллиан
Я чувствовал дрожь Мирабель: ей нравилась моя близость, а я понимал, что просто пользуюсь девушкой, но ничего не мог поделать с желанием вновь и вновь касаться девичьих губ своими. Запретный плод, ставший таким доступным, сводил с ума, и я уже почти успел позабыть о своей миссии, но вовремя напомнил себе о том, что именно должен был сделать в академии почтовых магов. Следовало сосредоточиться на своей миссии и не отвлекаться на посторонние желания.
Дойдя до кабинета ректора, в котором в настоящий момент происходила разгорячённая беседа, я мельком посмотрел на Мирабель. Девушка всё ещё выглядела испуганной. Что с ней такое приключилось? Кто её напугал? Уж явно не моя близость… Я задумался, но звуки, доносившиеся из-за двери, заставили напрячь слух.
От сильнейшего выброса злых эмоций дрожали даже стены. Возможно, никто и не заметит неладное, но только не суккуб. Меня даже слегка стало тошнить от такого сильного потока негативной энергии. Что-то было с этим представителем не так. Вот только, что именно? Этого я не мог понять.
— Мы активно ведём поиски в настоящий момент! — оправдывался ректор академии, а его подавленное состояние можно было прочувствовать, даже на таком большом расстоянии.
— Плохо ведёте! Следовало задержать вора в день пропажи посылки! Мистер Снадокс, мне ли говорить вам, чем всё это грозит вашей академии? Вы будете лишены будущего! Лишитесь лицензии! Останетесь на улице, если не в темнице до конца дней своих! Для посылки был выбран наиболее идеальный перевалочный пункт — ваша академия! Это большая честь для вашей академии, но вы обманули наши ожидания!
Представитель магического цеха оказался отнюдь не таким уж и дружелюбным для простого почтового мага. Я мельком видел его сегодня, и он показался мне милейшим человеком, а теперь я понимал, что ошибся. Первые впечатления оказались обманчивыми. Он готов был душу из ректора высосать, лишь бы добраться до посылки как можно быстрее.
— Когда я обратился к вам, я рассчитывал, что вы пришлёте сюда службу поисковых магов. Возможно, их дедуктивные способности смогли бы ускорить поиски!
Так вот что случилось!
Ректор сам обратился в магический почтовый цех за помощью, понимая, что бессилен и не сможет отыскать посылку самостоятельно. Он успел доложить о её пропаже, и сделал это очень зря.
— Пришлю! Даже не сомневайтесь, но для начала прямо сейчас приведите ко мне тех, кто находился рядом с посылкой в час её пропажи. Я должен провести серьёзный допрос с помощью камня правды и смерти!
Мы с Мирабель переглянулись. Она тоже слышала эти голоса и пугалась сильнее. Кожные покровы её лица побледнели, напоминая известь своим оттенком. Чем грозил серьёзный допрос с применением камня правды и смерти знал каждый, кто обладал магическими способностями: это будет очень болезненный процесс, после которого не каждый может восстановиться. К таким допросам чаще всего прибегали в самых крайних случаях, когда подозревали кого-то в совершении ужасных злодеяний. Даже не каждого убийцу пытали у камня. Неужели посылка имела для почтового цеха такое значение?
— При всём уважении, они ещё студенты… Вы не можете наказывать их и проводить допрос без специального разрешения, подписанного королевскими чернилами, — дрожащим голосом выдавил из себя ректор, хоть было ясно, что ему тяжело спорить со своим собеседником.
— Мне нет дела до того, что они студенты! Прямо сейчас возьмите под стражу Мирабель Уокерс и Киллиана Файерсона, мистер Снадокс. Если потребуется, будем пытать их! Посылка должна уже сегодня оказаться в моих руках! Се-год-ня!
Я ощутил сильное удивление ректора: скорее всего, он не успел сообщить наши с Бель имена представителю, и кто-то сделал это вместо него.
Мы с Мирабель переглянулись, и я почувствовал её страх, от которого перехватило дух даже у меня.
— Кажется, идея с побегом из академии была не такой уж плохой! Лучше бы уж мы крутились около короля, изображая влюблённую парочку, — сказал я, а Мирабель часто-часто задышала, не обращая на меня совершенно никакого внимания. Впрочем, я выбрал не самое удачное время для шуток.
— Что нам делать? — прошептала почтовичка, испуганно глядя на меня.
— Нам придётся вернуться в день, с которого всё началось! Другого выхода у нас нет!
— Ты уверен, что получится?
— Нет! Но повторюсь: у нас нет другого выхода! — пожал плечами я и покосился на дверь.
Я получил от Мирабель достаточно сил для того, чтобы хотя бы попытаться вернуться на целый день назад, пусть это возвращение могло отрицательно сказаться на моём состоянии, ведь я никогда не перемещался в прошлое больше чем на десять минут.
Поджав губы, я стал рисовать в воздухе огненный знак перемещения.
— Киллиан, что-то странное происходит! У тебя кровь! — испугалась Мирабель, а перед глазами всё поплыло, словно меня окунули в туманную дымку.
Дверь в кабинет ректора распахнулась, и в дверном проёме появился тот самый представитель. Его глаза светились багряным оттенком крови, а по его ауре я понял, что он никто иной, как настоящий суккуб.
Чистокровный суккуб.
Как ему удалось проникнуть в стены академии незамеченным? Пусть суккубы и охраняли магов от тёмных сил, но им не везде были рады, и пройти