Читать интересную книгу Запах денег - Артур Кангин

Затем был букет из сотни бархатных чёрных роз, самый роскошный ночной клуб Москвы, номер-люкс в «Президент-отеле».

С Романом Юрьевичем Лилия объездила чуть не полмира. Афины, Рио-де-Жанейро, Магадан, Чикаго… Взбиралась на пирамиды, плевала в Ниагарский водопад, каталась на зебре…

А какие душистые орхидеи дарил ей в Токио! А как нежно тёр спинку в ванне из наполеоновского бургундского вина в Риме! А секс! Казанова и Гришка Распутин, мозгляки-сопляки, отдыхают!..

— Слушай, моя девочка, — как-то в густой и ароматной манговой аллее Роман взял ее за руку. — Выходя за меня. Мне — сорок пять. С молодками нарезвился. Надоело! Пора остепениться. Мечтается о стабильной семейной жизни. Тем более, бабы все одинаковые. А ты какая-то другая. С огоньком!

— А любовь? Чтобы любовь, как поезд, вниз с откоса?!

— И ты спрашиваешь? Я даже не подозревал, что способен на такое безумное чувство. Втрескался в тебя, как желторотый пацан! От страсти во рту всё сохнет. О смысле жизни даже задумался.

— Это так неожиданно… Мне надо подумать.

— Признайся, чаровница Лилия, ты кокетничаешь?

— Ну, разве чуть-чуть… Ты знаешь, я опять хочу тебя. Немедля! Давай, я тебя сама раздену. Ах, какой же ты нерасторопный!

5.

Венчали их в бассейне Тихого океана, у коралловых рифов, в аквалангах. Все было так чудесно, так романтично. Блеск!

Опостылел он ей сразу после свадьбы. Пришлось вспомнить о бабке Прасковье и её чудодейственных поганках.

Заблаговременно попросила Романа сочинить завещание и оставить ей изрядное наследство.

Роман влюблено посмеялся и написал.

Наперсток поганок она добавила в наваристый черепаховый суп. Фирменное блюдо вновь обретшей замужнее счастье Лилии.

Роман Юрьевич с причмокиванием откушал супец, сладко вытер губы тыльной стороной ладони, да и нырнул ласточкой в лазоревый бассейн козырного отеля.

Вынырнул из ароматизированной лавандой водицы уже покойник.

Смерть наступила от какого-то нервного шока. Бывает такое. Особенно с миллионерами среднего возраста.

Пузырек с эликсиром Лиля, на всякий случай, зарыла в меланхолическом пальмовом саду, подальше от глаз сыскарей.

Следом в ее жизни были Иван, Артем, Ибрагим и даже Эммануил. Ничего парни. Боевые. С потенцией. С деньгами.

Но денег и так было достаточно. Сребролюбие не в Лилином стиле. Главное, парни были с сексуальной фантазией. В штанах — огонь!

Их она не просила писать завещания.

Все они весьма скоро завершили свои бренные жизни.

Одна беда, поганочная настойка подходила к концу.

Лиля срочно поехала к заповедной старушке Прасковье, а та уж сама на ладан дышит. Лицо от флюса раздуло. Худющие ноги в валенках болтаются, как ступка в пестике.

— Нет у меня, родная деточка, боле «Букета поганок». Прости, милая. Угасаю я… Сама видишь.

— Так что же мне делать, заповедная бабушка?

— Пиши рецепт… Поганки собирай, когда их первым снежком присыплет. В ноябре-декабре. Только тогда они в силу входят. Насуши и — в спирт. Спирт не простой. Медицинский! Килограмм поганок на литр. Потом добавь туда 666 капель дегтя. Гляди не ошибись, дочка! Удачи тебе! Кавалеров знатных! Поправь подушку, сейчас небесам душу отдам. В рай попаду, наверно.

6.

Эликсир Лилия сбацала. Поганки собирала по первому снежку, самые красивые, самые бледные. Спирт достала медицинский, «Экстра».

Пипеточкой отсчитала 666 капель ароматного дёгтя.

Глотнула напёрсток и в припрыг к Пушкинскому музею изобразительных искусств, обалденных воздыхателей арканить.

Но как она томно не смотрела из-под рыжей озорной чёлки, как не поводила литыми бедрами в мини-юбке с искрой, ничего. Не клюют, дьяволы! Вертят просвещенными башками на какого-то Ван Гога, на дебелого Ренуара, её же, эротичную лапушку, в упор не видят.

Лилия еще разок отправилась в лес. Нарезала поганок еще поодборней, ещё побледнее. Выковыривала их голыми руками из-под снежного наста. Стояли первые дни ядреного на морозы декабря.

Строгала их, чуть не плача…

Ага, готов растворчик!

Чуток мутноват, конечно. Дёгтем тянет. У бабки Прасковьи, как слеза был. Жаль померла старуха. Цены ей, болезной, не было.

Выбрала по глянцевому журналу аристократичную тусовку.

Вот, в Камергерском переулке, в клубе «Золотой глаз». Бизнес-тузы там гужуются.

Махнула Лиля рюмку-наперсток.

Горло перехватило стальным обручем. Из глаз хлынули жгучие слёзы. По спине прокатился ледяной озноб.

Чтоб не свалиться, до белизны в пальцах вцепилась в стол.

Отпустило через полтора часа. Только с лицом что-то… Бегом к зеркалу в стиле ампир. С челюстью как-то не так. Чуть перекошена. Щеки раздуло. Глазки зелёные по-жабьи вылупились.

Да-да, в серебристой поверхности зеркала отразилась средних лет ведьма. Мохнатые усики. Торчащие желтые клыки. Глаза в кровяных жилках. И похоть! Могучая похоть во взгляде!

Так, усики можно сбрить бритвой для ног. Клыки подпилить надфилем для ногтей. В глазки — особые капельки. Светлей небесной лазури станут Лилины глазоньки.

Главное, бедра, груди, ноги, самое основополагающее, всё на месте! Именно на это болваны мужики только и таращатся.

Со свистом влезла в колготки со змеиным рисунком. Натянула мини-юбку, с разрезом по самое «не могу». Грудь задорно, с девичьей зазывностью ходит под блузкой. Тик-так! Тук-тук! Соски напряглись.

Вперед, сексапильная деточка!

Еще разок сверимся с адреском. «Камергерский». В центре! Клуб «Золотой глаз». Побогаче надо кого-нибудь подцепить. Завещанные денежки, увы, растаяли, как болотный ледок майским днем.

Помоги же мне в очередной разок, благовонный «Букет поганок»!

О, как я вас обожаю, богатенькие мужчины!

Кто из вас первый?

Что вы мне только подмигиваете? Вперёд! Смелее!

Капсула 22. ВЫПУСКНИЦА АКАДЕМИИ ВЕДЬМ

1.

Академию Ведьм она закончила с «красным» дипломом. И ни где-нибудь, а в блистательном, непредсказуемом даже в своей традиционности Лондоне. Настя Кроликова… Милая девятнадцатилетняя девчушка с конопатой рожицей и зелёными, озорными очами.

Искушенные в инфернальных науках альбионцы обучили Настю ловко парить на скоростной метле, готовить в полнолуние наваристый супец из чёрного кота, заговаривать африканскую смертельную лихорадку, двигать громоздкие предметы и возжигать взглядом обидчиков, да горят они ясным пламенем.

В Москву Анастасия вернулась с самыми радужными надеждами. В краю косолапых медведей и оголтелых политиков её ремесло фантастически востребовано. А русский бизнес? Такой ещё чахленький, такой робкий… Особенно в кризис! Разве он может обойтись без чернокнижниц? Ответ очевиден.

Первым Настиным клиентом оказался телевизионный магнат, президент и директор крупнейшего национального телеканала Афанасий Леопольдович Сидоров. Здоровый, как конь, седовласый мужчина. Всегда слегка под шафе. Неизменно в костюме с иголочки, отменно выбрит, надушен элитными французскими духами.

— Конкуренты замучили, — плакался Афанасий Леопольдович Насте, рассматривая носки своих желтых ботинок из дубленой крокодиловой кожи. — Наезжают на мой рынок рекламы. Житья не дают, басурмане. Их бы приструнить? Чуточку, для острастки.

— Я беру много. Очень много. Я — дипломированный специалист. Лондонская Академия. «Красный» диплом с золотым тиснением.

— О чем речь! Денег, как грязи… Нашлите на них порчу. СПИД или китайский птичий грипп. Пусть их перекосит… Чуть-чуть или начисто.

— Этого не будет. Я — специалист. У меня свой кодекс чести. Кредо — не навреди!

Афанасий Леопольдович презрительно взглянул на юную ведьму, трубно шмыгнул пористым носом, затем обречено полез во внутренний карман пиджака, достал плоскую металлическую фляжку, хлебнул, скривился, потёр тыльной стороной ладони пунцовые губы. В комнате поплыл тонкий и сивушный запах дорогих виски.

— Поймите, уважаемый господин Сидоров, и у ведьм есть этика. Я не могу переходить за флажки.

— Ах, чёрт бы побрал вашу этику с флажками! Тут человек гибнет, а они с этикой! По-мо-ги-те! Молю, чудесная Настя! Озолочу вас от пят до макушки!

— Я нашлю на них медвежью болезнь.

— Понос, что ли? Это же детские игры! Запасутся древесным углем, туалетной бумагой. Делов-то?!

— Ой, не скажите! Давайте, посмотрим…

Медвежья болезнь, обрушенная на крутых телевизионщиков, дала потрясающие результаты. Вертлявые господа в Останкино, на Шаболовке и Пятницкой пару недель не вылезали из ватерклозетов. Рекламный бизнес в России вздрогнул и захрипел предсмертным хрипом. Жуткое и роскошное зрелище!

Зато 13-й канал Афанасия Леопольдовича Сидорова заколосился тяжеловесным колосом. И весьма скоро, исходя из наичестнейших американских рейтингов, вышеозначенный канал был переименован в Первый.