— Искренне рад, что вы решились приехать, мисс Сомервиль. — Отчетливый оттенок сарказма вплетался в его тягучее произношение выходца из Алабамы. До недавних пор она не считала южный акцент особенно привлекательным, но теперь была вынуждена признать, что есть нечто обаятельное в этих растянутых гласных. Она продолжала просматривать документы.
— Будьте сдержаннее, мистер Кэйлбоу, или я натравлю на вас Пу.
Прежде чем он смог парировать укол, она вскинула голову, держа в руках контракт Бобби Тома:
— Восемь миллионов долларов? Вы хотите платить этому юнцу восемь миллионов долларов за то, чтобы он ловил футбольный мяч! Мне казалось, эта команда испытывает финансовые затруднения…
Дэн привалился к стене слева от нее, скрестив руки на груди.
— Хорошие игроки не могут стоить дешево. Вы поймете это в каких-нибудь пять лет! Она все не могла успокоиться:
— Это же невероятные деньги!
— Он стоит каждого цента из них, — вступил в разговор Стив Ковач. — Ваш отец, между прочим, одобрил этот контракт.
— До или после смерти?
Дэн улыбнулся. Фэб взглянула на единственного в этой комнате человека, которому могла доверять, желая убедиться, что об этом безумном контракте было действительно известно ее отцу. Рон утвердительно кивнул.
Стул Ковача заскрипел, он повернулся к Дэну, подчеркнуто игнорируя хозяйку:
— Тебе известно, что «Жеребята» платили Джонни Юнитасу всего десять тысяч в год? И это после того, как он привел их к призам двух чемпионатов.
Эти мужчины были определенно ненормальными, и она решила добавить им капельку разума:
— В таком случае почему бы вам не избавиться от Бобби Тома Дэнтона и не нанять этого Юнитаса? Вы могли бы утроить предлагаемую ему «Жеребятами» сумму и таким образом сэкономить кучу миллионов.
Дэн Кэйлбоу расхохотался. Громко, искренне, совсем по-детски. Уронив голову, он раскачивался из стороны в сторону, и грудь его заходилась от смеха.
Стив Ковач уставился на нее с таким выражением, словно ему в задницу вставили дамский зонт.
Ее глаза метнулись к Рону, на лице его светилась сочувственная улыбка.
— Я что-то не так сказала? — спросила она. Наклонившись, он погладил ее по руке и прошептал:
— Джонни Юнитас сейчас на пенсии. Ему… гм… около шестидесяти. И он был всего лишь защитником.
— О!
— Но если бы он все еще продолжал играть и… гм… был бы помоложе, это могло бы быть великолепным предложением.
— Благодарю, — с достоинством ответила она.
Все еще не поднимая головы, Дэн вытер глаза большими пальцами.
— Джонни Юнитас. Господи…
Разозленная до глубины души, она развернулась в его сторону, одновременно сорвав с себя очки и бросив их на кучу бумаг:
— Вы зарабатывали столько же, когда играли? Он посмотрел на нее влажными глазами:
— Начинающие игроки зарабатывают поначалу гораздо больше. Ставки снижаются, когда они оботрутся.
— Больше, чем восемь миллионов?
— Да.
Она швырнула контракт Бобби Тома на стол:
— Чудненько. В таком случае почему бы вам не подписать это?
Вскочив с места, она гордо прошествовала к выходу. Она пробежала половину коридора, когда сообразила, что ей некуда идти. Слева от нее находился пустой кабинет. Она вошла в помещение и закрыла за собой дверь, жалея, что не сдержалась и опять позволила своему языку взять верх над мозгами.
Засунув руки в карманы жакета, она подошла к витражным окнам, расположенным позади стола, и посмотрела на пустые тренировочные поля. Что она знала 6 нападающих, о восьмимиллионных контрактах?
Она могла вести длительные беседы со знатоками живописи на четырех языках, но ни один из них не мог помочь ей сейчас.
За ее спиной скрипнула дверь.
— Вы в порядке? — мягко спросил Рон.
— Я чувствую себя отлично.
Она повернулась и увидела в его глазах неподдельное участие.
— Вы должны их понять. Вы должны научиться понимать футбол.
— Я ненавижу эту игру. Я не желаю ничего понимать.
— Боюсь, вам придется сделать это, если вы собираетесь стать частью этого мира. — Он грустно улыбнулся ей. — Они не берут пленных. Профессиональные футболисты — самый закрытый клуб в мире.
— Что вы имеете в виду?
— Он закрыт для аутсайдеров. Существуют тайные системы опознавательных знаков и тщательно разработанные ритуалы, в которых разбираются лишь они. Там действуют свои неписаные законы, и если вам вздумается спросить, отчего они таковы, вы тут же окажетесь вне этой касты. Это закрытое общество. Туда не допускают женщин. И мужчин, не доросших до их уровня.
Она отошла от окна и посмотрела на него с любопытством:
— Вы говорите о себе? Он смущенно рассмеялся:
— Это ведь очевидно, не так ли? Мне тридцать четыре года. Я говорю всем, что во мне пять футов и десять дюймов роста, но на самом деле едва дотягиваю до пяти. Я все еще надеюсь войти в состав команды. И так продолжается всю мою жизнь.
— Отчего это все так важно для вас?
— Так уж сложилась жизнь. Еще совсем малышом я ни о чем другом думать не мог. Я взахлеб читал о футболе, я мечтал о нем, я ходил на любую игру, когда представлялась возможность. Кто играл и с кем — значения не имело. Я обожал игровые эпизоды — их ритм и отсутствие моральной двусмысленности. Я даже полюбил агрессивность игры, поскольку в ней тоже заложен элемент безопасности — никаких неожиданных катастроф, пылающих поездов и разбросанных мертвых тел. Я делал все, но не участвовал в игре. Я был слишком мал ростом, слишком неуклюж. Возможно, я просто плохо хотел этого, но я никогда не мог удержать мяча. — Он застенчиво улыбнулся. — Я был первым учеником в школе, я получил государственную стипендию и был принят в Йельский университет. Но я бросил бы все в одну секунду, если бы меня включили в состав команды. Если бы, хотя бы раз, я смог донести мяч до цели.
Она поняла, что им владеет неодолимая страсть, но предмет этой страсти, на ее взгляд, не стоил таких терзаний. Фэб кивнула в сторону бумаг, которые он держал в руках:
— Вы хотите, чтобы я их подписала, не так ли? Он подошел поближе, его глаза блестели.
— Я могу лишь советовать вам, но буду рад, если вы прислушаетесь ко мне. Я считаю, что эта команда имеет блестящее будущее. Дэн темпераментен и требователен. Иногда он перегибает палку, но тренерского таланта у него не отнять. У нас отличный потенциал и прекрасные резервы. Я понимаю, в ваших глазах каждый контракт выглядит как целое состояние, но футбол сам по себе приносит хорошие деньги. Я думаю, наши контракты — это хорошая долговременная инвестиция.
Она выхватила бумаги из его рук и быстро нацарапала свою подпись в тех местах, которые он указал. Покончив с этим, она почувствовала головокружение от сознания, что она только что пустила в распыл миллионы долларов. Однако все это в конечном счете обернется головной болью Рида, так что беспокоиться не о чем.