Итак, вечером, когда все текущие дела были сделаны, и ничто не должно было отвлечь от дела важного, Сержи, как и обещал, застыл неподвижным изваянием в дальней углу ученической лаборатории. Ни единый шорох или скрип не отвлекал молодого некроманта от процесса, и тот вскоре вообще забыл о присутствии эльфа.
— Так… свечи–свечи… — Бубнил себе под нос Валек. — Куда я положил эти свечи? А, вот они! Такс, начальная связь с духом… А это что? Заметка по ботанике? Откуда она здесь? Ладно, не важно… Что там? А, да, связь с духом, связь…
Надо сказать, что для Сержи вся процедура проходило значительно тяжелее, чем для Валека. Еще после первых ремарок юного некроманта волосы на голове темного эльфа встали дыбом (то еще зрелище, скажем вам…), но дальше пошло такое, что заставило Сержи напрячь всю свою недюжинную волю, чтобы сдержать слово, и так и не произнести ни звука… А произнести хотелось многое… И отодрать за уши, что в среде эльфов приравнивалось к смертельному оскорблению. Но иного способа совладать с некромантом, использующим конспект как подкладку для бутербродов он не видел… Впрочем, в действенности этого радикально способа Сержи тоже не был уверен.
— Закрепление, закрепление… да нет же, не закрепление проволоки в амулетах… И не закрепление рун! Да где же я мог это записать? Так, подумаем логически… Дух–дух… Ну конечно! Баргез как раз тогда притащил это меню из какой‑то забегаловки… Сказал на память, а у меня под рукой ничего больше не было… Хм, и ведь как раз… О духовном тогда говорили…
Сержи очень старался не отвлекаться, ибо при таком подходе его помощь могла понадобиться в любой момент… Или милосердное добивание… Но после каждой подобной фразы его глаза сами собой закатывались, а на лицо нисходила восковая, поистине аристократическая бледность.
— Так, что это тут написано? Не разобрать — свечным воском все закапано… А ладно, разберусь по ходу как‑нибудь. Там должно быть понятно…
Вообще‑то такой подход в магии неприемлем… Такой подход не приемлем ни в чем, если уж на то пошло, но в сфере, где одна ошибка чревата мгновенной (если повезет) смертью, потерей и вечным пленом души, для описания подобного подхода не подходило даже слово «эксцентричность», не говоря уже о бездонных глубинах ненормативной лексики.
К концу ритуала Сержи (мокрый насквозь, чего с ним отродясь не случалось), дал себе зарок, что если ему когда‑нибудь откроются все тайны мироздания, то первое, чем он поинтересуется — это то, как Валек вообще дожил до этого дня…
* * *
— Ффух… Ну, не так уж это было и трудно… — Валек довольно осмотрел испытуемого…
— Спорно… учитывая, что ты дважды чуть не вызвал демонов четвертого порядка, один раз чуть не загремел сам в ловушку душ и трижды — чуть не спалил все вокруг… Это не считая двенадцати запинок, которые бы стоили жизни любому другому некроманту… — Произнес Сержи надтреснутым голосом. Темный эльф пытался отдышаться, но выходило с трудом. Уж очень тяжелое потрясение он сейчас пережил. Прошлогодний градобой и рядом не стоял… Ну да, куда уж ему с Валеком‑то тягаться… — К тому же, не забудь — ты практически шел по проторенной дорожке, а некроманты древности искали ее на ощупь… И мостили своими же костями…
— Вечно тебе надо все удовольствие испортить! — Буркнул надувшийся Валек. Он терпеть не мог, когда не превозносили его достоинств и акцентировали внимание на недостатках. Вот и говорите потом, что некроманты — не люди…
— И это только в той части, что я понял… — мягко добавил Сержи. — сколько было риска в остальном, я даже представить боюсь…
Все‑таки Сержи был неплохим дипломатом, когда того хотел. Так тонко дать понять Валеку, что тот лучший, и в то же время понудить его к дисциплине было непростой задачей. Опаснее безалаберного некроманта может быть только некромант в состоянии эйфории — вот тут даже на кладбище ползти не обязательно — все равно поднимут. Так что когда Валек вновь преисполнился законной гордости, Сержи продолжил:
— Может, все‑таки, продемонстрируешь свое достижение? Очень уж сильно мне хочется с ним пообщаться, хотя, приходится признать, в процессе наблюдения за твоим ритуалом у меня из головы повылетели все заготовленные ходы… — Это было чистейшей правдой. Более того, в последний час в голове темного эльфа болезненно пульсировал всего один вопрос — какого демона они вообще затеяли всю эту катавасию? Мысль о том, что инициатором всего этого безобразия был он сам, предпочла ретироваться первой.
— А что ты в таком случае будешь делать? Импровизировать? — С любопытством поинтересовался Валек.
— Скажем так, у меня больше пространства для маневра… — Спокойно ответил Сержи, складывая руки на груди. К темному эльфу понемногу возвращалось изрядно потрепанное самообладание.
— Ну, это не трудно, по сравнению с черепом‑то… — Некоторые вещи Валек воспринимал излишне буквально. Говорят — профессиональная черта всех некромантов.
Валек подошел к столику и щелбаном по лбу черепа активизировал комплекс заклятий. В этом шутливом (с поправкой на юмор некромантов, разумеется) действии, достраивавшем до логического завершения магическую цепь, силы было больше чем в иных ритуалах, проводившихся в часовнях и капищах… Таков уж был стиль отщепенцев. Они бы и мир перевернули щелчком, доведись им заниматься подобной ерундой в перерыве между занятиями.
— Х–х–хде я? — Глухо донеслось откуда‑то из глубины черепа. Создавалось ощущение, что новоявленный Йурик прибыл в мир прямиком с праздничной попойки, устроенной на том свете в честь прибытия нового обитателя.
— Его часом не Хлиис разговаривать учил? — Хмыкнул Валек, но Сержи не обратил на это никакого внимания. Темный эльф подошел к столу и коротко ответил:
— Тут.
— Тогда тебя учили разговаривать гномы… — Заметил Валек.
— Ты не мог бы отложить на потом свои лингвистические изыскания? — Кротко попросил Сержи, все же отвлекшись от черепа. А вот череп, напротив, на новое лицо прореагировал очень даже бурно… Для черепа…
— Ты! Я тебя знаю! — Голос внутри черепа окреп и возвысился. Теперь в нем чувствовалось явное негодование.
— Вот и чудненько. — Удовлетворенно кивнул Сержи. — Продолжай… Хотелось бы знать, откуда такая осведомленность…
— Я должен был тебя убить! А потом… потом… — Голос в черепе будто бы потух.
— Первый барьер… — Кивнул Валек, хоть Сержи это и без него знал. Первый барьер — момент осознания поднятым факта собственной смерти. Довольно щекотливая ситуация, из которой далеко не всем удается выпутаться. Многие поднятые так и остаются зацикленными на этом моменте, раз за разом прокручивая в голове последние мгновения своей жизни. Такие поднятые, как правило, довольно вялы и апатичны, могут днями находиться в одной и той же позе и не предпринимать активных действий. И могут проявлять крайнюю агрессивность, если что‑то их отвлечет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});