Шевиньян обернулся к сопровождающим, и те услужливо захихикали.
В самом деле, на подносе лежали ложка и вилка с четырьмя острыми зубчиками. Решение созрело мгновенно.
- Ну, если раритетные... Хорошо, - спокойным тоном сказала девушка. Я буду есть.
- Хорошая девочка! - Смотритель был доволен.
- Но я требую, чтобы также накормили моих друзей! Пусть будет все, как у меня, - блюда, столовые приборы.
- Им это ни к чему. Пусть немного похудеют, моим людям легче их до реки тащить будет.
Стоящие рядом со своим главарем сектанты дико захохотали.
- Тогда я тоже есть не стану!
- Ну, опять все сначала!
- Пожалуйста, сэр! Что вам стоит? Если им суждено умереть сегодня ночью, то пусть хотя бы поужинают последний раз по-человечески. Прошу вас!
- А-а... Будь по-твоему! Сегодня я добрый, удачный был день. Отнесите заключенным ужин.
- И столовые приборы.
- Да, да. И столовые приборы. Приятно быть великодушным.
- Раритетные...
- Обойдутся и простыми!
- Перед смертью...
- Простые! Или ничего: ни обеда, ни приборов!
- Хорошо, но, сэр, простите, я хотела бы быть уверенной, что...
- Ладно, тебя отведут в подвал. Но не вздумай наделать глупостей, ты только навредишь себе и своим друзьям, они умрут не быстро, а долго и мучительно...
* * *
Дукалнис сидел на полу камеры и думал, как он будет драться в последний раз. Он сможет только бить ногами и кусаться. Вряд ли долго продержится, но подонкам придется повозиться! Больнее всего то, что он позволил обвести себя, опытного сыщика, вокруг пальца. Не смог защитить детей... Да, они совсем еще дети!
"Это я виноват, и эту ошибку даже ценой своей жизни невозможно исправить!" - мысленно казнил себя Дукалнис.
Щелкнул засов, дверь камеры открылась. Вошли трое сектантов, один из них держал в руках поднос.
- Праздничный ужин для смертников! - громко сказал тот, кто держал поднос.
Тюремщики рассмеялись.
Дукалнис хотел было ударом ноги выбить поднос из рук негодяя, но заметил Елену. Девушка кивнула Дукалнису и успела сказать:
- Пусть это поддержит вас. И поможет.
- Все, свидание окончено. Нам надо еще мальчишке занести еду.
Дверь закрылась. Дукалнис задержал взгляд на закрытой двери, будто запоминая хрупкий образ девочки. "Она даже в плену, в смертельной опасности думает о своих спутниках, а я..." Узник опустил голову, пытаясь справиться со слезами. Его взгляд переместился на поднос: он увидел столовые приборы и все понял. Она упросила тюремщиков принести пленникам хороший ужин, но не ради еды, а ради одного-единственного предмета - вилки!
То, о чем он совсем недавно мечтал - освободить руки - становилось реальностью. А там еще видно будет!
Не теряя ни секунды, пленник принялся ломать замок на кандалах. Для этого он отогнул один из зубчиков вилки и принялся орудовать вилкой, как отмычкой.
"Давно не тренировался, - с досадой подумал сыщик. - Откуда же было знать, что на сыщика внутренней стражи кто-то наденет кандалы".
Наконец, через несколько томительных минут замок поддался. Но Дукалнис не стал снимать кандалы, пока они висели на запястьях, создавая впечатление, что узник по-прежнему закован. Из ложки, отломив черенок, сыщик сделал, пусть и примитивное, но оружие. Всё не с пустыми руками.
Вскоре в камеру вошли тюремщики. Их было двое. Первый пришел с подносом, забрать пустую посуду, второй встал у порога камеры, держа руку на рукоятке меча. У первого тоже на поясе в ножнах висел меч. Это был меч Дукалниса.
Тюремщик перехватил взгляд пленника.
- Да, это твой меч. Я взял его поносить. Можно, да? Ха-ха! Что-то ты совсем не ел: нет аппетита?
И оба заржали, поражаясь своему остроумию.
- Ну, дело твое. - Тюремщик наклонился за посудой. - Эй, а зачем ты ложку сломал?
- Надо было, - спокойно ответил Дукалнис и всадил черенок в горло врагу. Тот упал на колени и, издав предсмертный хрип, свалился на бок. Дукалнис вскочил на ноги, но не стал сбрасывать кандалы и забирать свой меч. Так, безоружным, он стоял и с вызовом смотрел на второго тюремщика.
- Ну что, трус: слабо с безоружным справиться?
Сектант обнажил меч и рванул к пленнику. Этого Дукалнис и добивался, уловка удалась. Тюремщик был уверен, что пленник закован и беззащитен. Но сектанта ждал неприятный сюрприз - пленник мгновенно сбросил кандалы, выхватил меч, парировал удар и перешел в атаку. Позвать на помощь или убежать тюремщик не успел, сталь меча пропорола тюремщику грудь, и он беззвучно рухнул на пол.
Дукалнис пристегнул ножны, вложил меч. "Теперь они не застанут меня врасплох. Теперь я делаю свой ход!"
Дукалнис вышел из камеры и принялся за поиски Петра. В этом крыле подвала было шесть камер, три из них открыты настежь, еще в одной был заточен сам Дукалнис. Оставалось проверить две. Сыщик, стараясь не шуметь, отодвинул засов, открыл дверь камеры, но она была пуста. Петр был заперт в самой дальней.
- Как дела, малыш?
Парень не поверил своим глазам.
- Дукалнис! Как вам удалось выбраться из камеры?
- Я уговорил надзирателей. Правда, они возражали, но у меня были железные аргументы, - ответил сыщик, открывая ключом, взятым у убитого тюремщика, замок кандалов.
Теперь и Петр был свободен. Дукалнис протянул парню меч второго надзирателя:
- Держи. Тяжеловатый для тебя, но все лучше, чем безоружному быть.
Дукалнис рассчитывал, что Петр выйдет незаметно из музея и побежит за помощью, а он пока попытается отбить у сектантов Елену. Но у дверей музея уже расположилась охрана. Четверо сектантов, вооруженных мечами, удобно расположились в креслах и что-то громко обсуждали.
- Так, выйти тебе из музея не получится, - шепотом рассуждал Дукалнис. - Я один против четверых... шансы не очень хорошие. А шум поднимется большой, все заговорщики сюда сбегутся.
- Я тоже буду драться, - также шепотом сказал Петр.
- Не вздумай! Я тебе меч на крайний случай дал. Тебя когда-нибудь учили биться на мечах?
- В школе немного...
- В школе... Здесь, малыш, не урок по фехтованию. Голову снесут, и не заметишь. Так и будешь непричесанным ходить. Давай лучше тихонько поднимемся на второй этаж, а там будем действовать по обстановке.
Охранники сидели кто спиной, кто боком к лестнице, к тому же часть лестницы закрывала большая колонна. Под ее прикрытием Петр и Дукалнис на цыпочках и не дыша поднялись на второй этаж.
* * *
- Может быть, не стоит так беспокоиться? Сейчас только седьмой час. Вдруг они уже вернулись?
Начальник внутренней стражи Парижа Огюст Рошер старался успокоить русского посла. Они были хорошо знакомы, и начальник стражи принял Митрофана как старого друга. Посол Руси блестяще владел несколькими европейскими языками и не нуждался в лингвистических орешках. Пару минут назад Митрофан в сопровождении двух охранников посольства примчался к Рошеру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});