Читать интересную книгу Тайна Караидели - Кирей Мэргэн

— Юсуф-агай, Юсуф-агай! — закричали они и бросились к нему.

— Ай-вай-вай! — обрадовался и дед Юсуф. — А я-то думаю, что-то кто-то на кого-то похож! И Иршат, и Юлай, и Сабит, и Нафиса! Вот так так! Ай-вай-вай! Вот вы, оказывается, куда собирались!..

Эх, родные места! Есть в них какая-то непонятная притягательная сила. И стоит только всего на каких-нибудь сто километров уйти в сторону, как тянет обратно, манит к берегам детства, а родной дом, которого раньше вроде бы и не замечал, каждый день переступая его порог, кажется теперь дорогим сказочным дворцом. Так уж устроен человек. И потому стоит ли удивляться, что земляк земляку рад-радехонек вдали от дома.

Радостным возгласам, наверно, не было бы конца, если бы старый Юсуф не нахмурился внезапно и не спросил:

— Ну, а эти ваши… как их… рассказы-масказы, записи-маписи?

— Хорошо, Юсуф-агай, очень хорошо! Мы баит про одного партизана-разведчика записали. Шарафом звали его. И даже письмо Блюхера нашли. И про мальчика-героя узнали, про Зината Сайфуллина.

— Про Зината, говоришь? Так для этого не надо было вовсе трогаться с места! Про Зината я сам три ночи подряд вам рассказывать могу.

— Как?! Вы знали Зината Сайфуллина?

— А чему тут удивляться? Я ведь все время вам говорил, что мы, тальгашлинцы, и сами с усами! Ну, да уж ладно, раз вы все равно меня, старика, не послушали, так плавайте себе на здоровье!

Пионеры и плотогоны вместе развели костер, ребята сварили суп из концентрата, картошку, вскипятили чай, угостили всем этим плотогонов. Те не остались в долгу и раздали всем следопытам печенье и пряники, закупленные на лесопристани Кирзя.

Плотогоны рассказали, что идут со своими плотами до Павловска, на строительство новой гидроэлектростанции. Из бревен, которые они сплавляют, будут строиться дома.

— Юсуф-агай, расскажите, пожалуйста, о гражданской войне, — попросил Иршат, раскрывая «Партизанскую книгу».

— А ты записывать будешь? — усмехнулся Юсуф.

— Да.

— Так лучше дома запишешь.

— Нет, нет! — начали просить ребята. — Сейчас, сейчас!

— Ну, сейчас так сейчас, — согласился Юсуф. — Слушайте. Я расскажу вам о Зинате не так, как другие, а как рассказывает человек, который видел его, как вот вас. Откуда он был родом, не помню. Вроде бы из Атлыкаева.

Старый Юсуф закурил, и на лице его появилось выражение торжественности и важности.

— Значит, в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году дело-то было. В июле или в августе. Пятнадцать тогда мне сровнялось. Слух прошел, будто бы Блюхер где-то недалеко со своими партизанами ходит. Уфу вроде бы взять намеревается. Собираются, значит, мужики и разговор ведут, совет держат: что делать, как быть, как Блюхеру пособить. И тут, на счастье, человек появляется толковый — Шараф Урмантаев. Он тоже из этих, наших краев родом. Воротился он тогда со службы солдатской, там, говорят, с людьми учеными встречался, ума-разума набирался. Сколотил Шараф отряд из наших жителей. Человек двадцать, то ли двадцать пять. Взрослых, конечно, а нас, ребят, не брали ни в какую. А нам-то ведь тоже с врагами Советской власти повоевать хотелось. Родители мои к тому времени умерли, так что плакать по мне некому было, вот я и пошел. Ну, по пути еще одного такого, как я, подцепил, Зината. Тоже, значит, в армию идет. Был в ауле Каран-Елга у тетки, что ли. Ну, а от тетки легче, чем от родителей, уйти. Сказал ей, дескать, домой вернуться хочу, ну, и поминай как звали. Являемся это мы, значит, к партизанам, командиру отряда прямо так и говорим: «Дайте нам оружие, поскольку хотим воевать». — «Пожалуйста, — говорит командир, — оружия у нас пруд пруди, а такие молодцы, как вы, для нас любого оружия важнее!» Дали нам сразу по винтовке боевой и, стало быть, с ходу в сражение отправили.

Юлай толкнул Иршата локтем: что такое мелет старик, ведь полковник Лапин совсем по-другому рассказывал. Но мальчишки пожалели старика и промолчали.

— Постойте, Юсуф-агай, постойте! — спохватилась Нафиса. — Так ведь с Зинатом другой мальчик был!

— Как другой? Я был!

— А нам говорили, что другой.

— Кто же это вам говорил? Он там не был, а я был!

— Ну ладно, ребята, — вмешалась в разговор Фатима. — Послушаем сначала, а уточнять будем потом.

— Приняли нас, как гостей дорогих, — немного успокоившись, снова заговорил Юсуф. — Кругом пальба, стрельба, ба-ба-ба! Тра-та-та, тра-та-та! Ну, я тоже как пальну! Раз, другой, третий! Кричу Зинату: «Давай, Зинат, и ты стреляй!» Тут меня самого ранило. Вот сюда, в левое плечо.

И, расстегнув рубаху, Юсуф показал на своем загорелом теле след старой пули.

— Хвастает старикан, — шепнул Юлай Иршату.

— И долго вы в госпитале пробыли? — спросил Иршат.

— Нет, недолго.

— А что делал Зинат, пока вы были там?

— Зинат? Он ждал меня. Без меня в бой идти не хотел. Подружились мы с ним, вот ведь в чем дело-то!

— А кроме вас двоих, ребят больше не было?

Юсуф обиженно посмотрел на Иршата: что, мол, он ему, старику, допрос устраивает.

— Не было! — буркнул он.

— А вот нам полковник не так рассказывал!

— Полковник? А что он, твой полковник? Мало ли полковников на свете! А я ветеран гражданской войны! Ясно? А полковник твой, когда мы воевали с беляками, наверно, еще и не родился!

— Как же так! Был он и на гражданской! — не выдержал Юлай. — И сам в боях участвовал, в армии Блюхера!

Услышав это, дед Юсуф смутился.

Юлай и Иршат даже пожалели, что пристали к нему.

— Пока я в госпитале был, — признался Юсуф, — Зинат в разведку ходил. И не раз. Блюхер ему за храбрость часы подарил. А потом… потом он погиб, Зинат…

— Все правильно, только одно непонятно, — сказал Иршат. — Друга Зината, ну, его товарища, который с ним вместе к партизанам пришел, не Юсуф звали, а Ахмет!

Однако, к удивлению Иршата, дед Юсуф после этого вопроса сразу оправился от смущения:

— Ха-ха! Так я-то по паспорту Ахмет-Юсуф — имя-то двойное!

Иршат обрадовался, что и недоразумение объяснилось, и Юсуф тоже был очень доволен.

— Юсуф-агай, а про Карабаша вы знаете? — спросил Сабит.

— Тьфу! Карабаш! Зачем вам Карабаш? Не хватало еще о таких разбойниках записи вести! Вы о людях добрых пишите, чтобы все рэхмэт[8] говорили. А врага надо знать как врага! Пока жив — остерегаться, а помер — забыть!

— Нет, Юсуф-агай, — возразил молодой плотогон, — неправильно ты говоришь. О вражьих кознях тоже знать надо. Знать будешь — не повредит, а помочь может. Вот, помнишь, нашли как-то в Павловске, на стройке, горшок с серебряными монетами. Откуда, что? Кто знает, может, это как раз и были следы этого Карабаша или еще какого преступника. А по следам и самого зверя находят!

— Ну ладно, ладно, спать пора! — проворчал Юсуф. — Молодые все нынче умные такие пошли. Особенно дети…

Раненый медведь

Утром плотогоны пригласили ребят на плот. Лодки привязали к плоту сзади, а путешественники расположились на «корабле» своих новых друзей.

Пришел новый день. Нарядный и добрый, теплый и веселый.

Завтракали на берегу. Беседовали, смеялись, шутили.

Плотогоны высвободили толстые канаты, протянутые с обеих сторон плота к берегу, и плот снова тронулся в путь. Тотчас же пришли в движение весла, каждое из которых состояло из двух довольно внушительных бревен.

Поначалу казалось, что плот, составленный из доброго десятка звеньев, не желает повиноваться плотогонам, поворачивается туго и неохотно, как бык. Но плотогоны уверенно оттянули в нужную сторону головную его часть, и он, словно ковер-самолет, покорился воле человека.

Бык был загнан в борозду.

Ребята, руки которых были на этот раз свободны от весел, с особым интересом рассматривали берега.

Когда плот миновал причалы лесопристани Ясь-Елга, откуда-то донеслись до их слуха звуки, напоминавшие не то мычание, не то рычание, не то еще что-то в этом роде.

— Медведь, да раненный, видать, — сказал старик Юсуф.

— Эх, посмотреть бы на него! — вздохнула Нафиса.

— Все девчонки кровожадны, — заметил Иршат. — Какое удовольствие смотреть на раненого медведя?

— Вот ты и есть девчонка, раз крови боишься! — заступилась за подругу Айгуль.

Но вот за поворотом реки, за вторгшейся в Караидель грядой скалистых гор, на отлогом месте, где течение было сравнительно умеренным, все увидели медведя прямо в воде. Он барахтался у берега, зло рыча и как-то странно подлаивая, время от времени ревел во весь голос, вытягивая шею и поднимая морду вверх, словно взывая о помощи.

— Вот он, вот, медведь! — закричал Юлай.

— Что он там делает? — проговорил Иршат. — Тащит что-то… не может вытащить…

— Тонет мишка, тонет косолапенький! — запричитала Нафиса.

Она не знала, что бывают медведи-пловцы, которые не тонут даже в самых глубоких местах и омутах. Такие медведи едва ли не пол-лета проводят на старицах и озерах, на тихих, безлюдных реках и ловко охотятся за рыбой.