— Черт побери! — воскликнул Пиратский король. — Никто же давным-давно не использует ракеты в бою, я думал, только сигнальные и остались. — Он втянул голову в плечи, когда низколетящая ракета размером с человека прошла над самой палубой. — Что мы, туземцы какие, пугаться грома и дыма?
— Прошу прощения, ваше величество, — сказал первый помощник, — но наши паруса, такелаж и мачты охвачены огнем.
— Потушить долбаный огонь! — заорал Пиратский король. — Приготовиться к залпу!
Тут прогремел ужасный взрыв, который смел с палубы мачты, паруса и всю команду Пиратского короля.
— Что это, черт побери, было? — спросил Рэкстро. — Они взяли и взорвались. Сами, что ли, запалили крюйт-камеру?
— Вот так-так, — сказал первый помощник. — Сэр, смотрите.
И за краденым кораблем, за призрачным лесом переломанного рангоута и горящей парусины сквозь дым проступил еще один, больший корабль с огромной пушкой у левого борта. На нем был тоже поднят «веселый роджер». И второй пират приближался.
Тем временем на горе сигнальные дымы становились все более нервическими.
День был хорош, с ярким солнцем и лишь отдельными облачками, идеальный день для стирки, индейских танцев и загорающих русалок.
— Буря с кормы! — крикнул впередсмотрящий крюкорукому капитану.
Команда ждала, пока Большой Вилли остынет, прежде чем снова загрузить его мешками с порохом.
— Буря?! — проорал капитан. — Мы уже пять месяцев не видели ни бури, ни ветерка. Чекко, что ты пил?
— Ничего я не пил и не вру! — проорал итальянец. — Если я говорю «буря», значит, буря.
Капитан не знал, что и подумать.
— На палубе! — крикнул он. — Принайтовить все и готовиться к залпу — одновременно!
Команда посмотрела на него.
— Вы слышали капитана! — проорал первый помощник, озадаченный не меньше команды. — Каждый, кто ослушается приказа, отведает крюка!
Все попытались делать по три дела одновременно. Удивительно, что никому не приколотили к палубе ногу или руку, в такой-то спешке.
— Вот и буря! — проорал впередсмотрящий, а ветер сорвал все их шапки и головные платки.
Стало темно, как в полночь у Сильвера под сковородкой. Все уцепились кто за что мог — за релинг, за такелаж, друг за друга. Ураган вспенил лагуну. Фрегат ВМС исчез за пеленой обломков и водяной пыли — он мог быть где угодно. Даже кричать было бесполезно: ветер уносил слова, как клочки бумаги.
Как только впередсмотрящий предупредил, что идет буря, Рэкстро приказал все принайтовить, убрать фитили вниз и всем спуститься с реев. Буря обрушилась, как ураган, который потрепал «Фартучек» еще при Коркоране шесть лет назад. Корабль швырнуло чуть не на кабельтов.
— Отдать запасной становой якорь! — крикнул команде Рэкстро.
По крайней мере их не расшибет о камни, даже если потреплет.
Команда напряженно замерла у релинга. Все орудийные порты с правого борта, где был первый пиратский корабль, оставались открыты. Сквозь дождевую пелену размыто мерцало желто-оранжевое сияние — наверное, он там горел.
— Как только пронесет, — крикнул Рэкстро боцману, — готовьтесь подобрать заложниц с берега.
— Слушаюсь, сэр. Если только их тоже не сдует, — ответил боцман.
Из плотной клубящейся водяной взвеси с наветренной стороны возник, увеличиваясь, размытый силуэт. Через миг он оформился во второй пиратский корабль, бортом надвигавшийся на «Фартучек».
Все до единого на обоих судах воинственно завопили, готовые разрядить свои пистолеты, ружья, пушки. Дело обещало быть кровавым.
И тут оба впередсмотрящих одновременно проорали:
— ГОСПОДИ БОЖЕ!!!
Все повернулись в сторону моря.
Огромный черный галеон позапрошлого века, с убранными парусами, двигался против ветра, окруженный огнями святого Эльма, струя за собой хвост гаснущих искр.
Все на фрегате британских ВМС и на большом пиратском корабле замерли, пытаясь отвести глаза (как будто могли не смотреть). Галеон прошел мимо, буря сорвалась с его кормы и сдулась где-то на западе. Вышло солнце, сверху закричала чайка.
В неподвижном воздухе разнесся звук тамтамов.
— На якорную стоянку к речному устью! — проорал крюкорукий капитан.
— Приготовиться подобрать заложниц! — проорал Рэкстро.
«Фартучек» и пиратский корабль разошлись, словно забыв друг о друге.
Закат. «Фартучек» подобрал заложниц и направился обратно в Уэльс.
Корабль крюкорукого капитана стоял на якоре в устье реки. В лагуне русалки опять вылезли на камни и пели друг дружке песни.
— Эгегей! — крикнул впередсмотрящий Джукс. — Четыре точки с искрой к западу!
— Он вернулся! — проорал крюкорукий капитан. — Теперь не уйдет! Приготовить Большого Вилли! Он так и остался заряжен. Максимальное возвышение, стрелять наверняка!
Команда принялась крутить механизм вертикальной наводки.
Точки увеличивались на фоне темнеющего востока. Искра мельтешила вокруг них, как электрон по орбите (в модели Резерфорда).
— Огонь! — проорал капитан, махнув крюком.
И Большой Вилли с оглушительным грохотом харкнул в небосвод гвоздями и подковами, как дробью по куропаткам.
Далеко на востоке «Фартучек» шел к своему порту. Рэкстро и офицеры танцевали с генеральскими дочерьми. С релингов и такелажа свисали фонари, аккордеоны состязались со скрипками и гитарами; вступила губная гармошка. На палубе царило веселье, команда подпевала сентиментальным балладам, которые знала наизусть.
Наверху в «вороньем гнезде» Дик Мертвый Глаз облокотился об ограждение. Он смотрел на запад, за корму, и мир острова расплывался, как полузабытый сон.
Дик Мертвый Глаз плакал.
От переводчика
В этом рассказе Уолдроп сводит героев двух оперетт У. Гилберта и А. Салливена — «Пензанские пираты» (1879) и «Корабль его величества „Фартучек“» (1878), причем сводит не где-нибудь, а у острова Гдетотам (тж. страна Небыляндия) из «Питера Пэна» Дж. Барри — острова вечного детства, где живут индейцы, русалки, выпавшие из колясок в Кенсингтонском саду мальчишки без единого кармана и пираты (капитан Крюк, итальянский метатель ножей Чекко, Билл Джукс и др.), острова, где капитана Крюка подстерегает съевший его руку с тикающими часами крокодил. Сюжет «Пензанских пиратов» строится вокруг похищения этими заблудшими аристократами под предводительством Пиратского короля дочерей генерал-майора Стенли, устроивших пикник на корнуоллском берегу. Из «Корабля его величества „Фартучек“» пришли капитан Ральф Рэкстро, сменивший на этом посту капитана Коркорана (а тот, в свою очередь, занял Ральфову матросскую должность и женился на перепутавшей их в детстве цыганке-торговке миссис Криппс по прозванию Крошка Лютик) и женившийся на его дочери, и ненавидимый остальной командой уродец Дик Мертвый Глаз (Dick Deadeye, причем слово «deadeye» обозначает как снайпера, так и деталь корабельного такелажа — юферс), пытавшийся расстроить союз Рэкстро и Джозефины Коркоран. Песня, которую запевают Пиратский король и Рэкстро, — это вариация на тему партии военно-морского министра Джозефа Портера из «Фартучка» («When I was a lad…»). Упоминающиеся пороховые ракеты Уильяма Конгрива (1772–1828) и Уильяма Хейла (1797–1870) действительно состояли на вооружении британской армии и флота — соответственно в начале и середине XIX века. Ну а мысль Дика Мертвый Глаз «Может, они просто не любят, когда наступает их очередь сидеть в бочке» отсылает к скабрезному анекдоту, известному у нас в версии про поручика Ржевского (Google в помощь).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});