многие VPN-сервисы располагаются на американских платформах и недоступны иранцам. Ограничения, введенные международными платформами, лишь подталкивают местных пользователей к выбору внутренних ресурсов. Они уже не очень доверяют западным: внезапный отказ в обслуживании может больно ударить по карману и привести к потере всей информации. Да и проблему оплаты иностранного хостинга под санкциями решить непросто. Неудивительно, что к концу 2011 года 90 % сайтов иранских госучреждений было переведено на национальный хостинг. В 2015 году на национальном хостинге базировалось порядка 40 % всех иранских интернет-ресурсов.
И все же правительство Ирана слишком разумно, чтобы отрезать население от Всемирной сети. Интернет позволяет «выпускать пар» людям, заметно подуставшим за годы санкций, инфляции, пандемии. Пусть лучше они ругают правительство в смартфонах и компьютерах, но не выходят на улицы. При этом в Иране уже давно активно действует киберполиция (FATA, считается частью иранских вооруженных сил), которая, в частности, занимается распространением благоприятной официальной информации либо опровержением негативных новостей – по тем же технологиям, которые давно используются в большинстве стран мира. В ее функции также входит борьба с вездесущими VPN и разработка «интеллектуального программного обеспечения», обеспечивающего мониторинг и контроль за доступом пользователей к Интернету и социальным сетям. Считается, что это эффективнее тотальных запретов. К счастью для любящих Интернет иранцев, пока видимых результатов в этих областях деятельность киберполиции не приносит.
Подведем итоги
Как санкции повлияли на развитие телекоммуникационных технологий и Интернета в Иране?
1) Иран активно развивает свой телекоммуникационный сектор, хотя санкции делают затруднительным приобретение нового оборудования и технологий. Тем не менее, действуя в обход, иранцы получают все необходимое. Население страны приобретает технику Apple и Samsung, а необходимые приложение загружает с местного аналога Google Play и Apple Store – Café Bazaar.
2) Иран стал одной из первых стран Ближнего Востока, в которой появился Интернет. Тем не менее его развитие сильно затрудняли ограничения со стороны государства (жесткая цензура, намеренное снижение скорости работы). Это не помешало Сети стать чрезвычайно популярным средством коммуникации. При этом западные санкции не подразумевали прямые блокировки, но делали многие функции Интернета бесполезными для иранцев: например, монетизацию контента, покупки в зарубежных интернет-магазинах, пользование платными функциями популярных интернет-платформ или покупки в Apple Store и Google Play.
3) Иранские IT-специалисты успешно копируют известные западные сервисы (платформы для видео, интернет-магазины, цифровые каналы и т. п.), создавая свои аналоги систем, использование которых в Иране невозможно по причине санкций.
4) Иранские власти вкладываются в создание «интранета», независимого от контролируемой Западом Сети. Отчасти их беспокойство оправданно, ведь санкции уже приводили к закрытию некоторых хостингов для иранцев и другим техническим проблемам. Отчасти же «интранет» стал бы еще одним способом ужесточения цензуры. Она в Иране жесткая и разветвленная: от запретов использования VPN до допуска к компьютеру в интернет-кафе только по паспорту. Однако и слишком сильно закручивать гайки власти опасаются: ведь если иранцы не смогут высказывать свое недовольство в Сети, то станут выходить на улицы городов.
Глава 3
Медицина и фармацевтика
Медицина – важнейшая отрасль в государстве, при этом одна из самых дорогостоящих и теснее многих связанная с мировым рынком. Сегодня под развитым государством в первую очередь подразумевают страну, способную обеспечить свое население высокотехнологичной медицинской помощью.
Правительство Ирана щедро обеспечивает социальную сферу и многие годы делало серьезные вложения в медицину. По данным ВОЗ, Иран находится на 41-м месте в мире по уровню расходов на здравоохранение – 8,7 % от всех бюджетных расходов (для сравнения, Россия в этом рейтинге всего на 121-м месте). При этом иранские официальные источники называют даже более высокую цифру: 17 % на 2021 год.
Иранские вузы с нового абзаца вузы готовят и кардиологов, и офтальмологов, и зубных врачей. Причем многие из спецов учатся за границей, чтобы, приехав на родину, открыть, например, частную клинику. Медицина здесь – выгодный бизнес.
В стране, подарившей миру Авиценну, знают, как важны толковые врачи. Но и бесплатная медицинская помощь достаточно развита, особенно в крупных городах (в страховые фонды, как и в России, платят работодатели). При наличии официальной работы средний житель Тегерана, например, может рассчитывать и на шунтирование сердца, и на многие другие недешевые процедуры. А еще Иран на Ближнем Востоке славится возможностями своей пластической хирургии и особенно ринопластикой.
Но как же все это работает в условиях санкций? Ведь медикам нужно дорогое оборудование и лекарства. А при слове «санкции» перед глазами сразу встают пустые полки аптек.
Даже в самые плохие времена Иран без лекарств не оставался. Проблемы с логистикой и платежами, разумеется, накладывали свой отпечаток. Но исключения из санкций по «гуманитарным» причинам были, есть и будут. Не в последнюю очередь потому, что иранский рынок выгоден западным фармацевтическим компаниям. У них всегда есть готовое объяснение: мол, наши препараты жизненно важны, гуманитарные правила ООН не позволяют прекратить их доставку в страну.
Где-то Иран выручают исключения из санкций, где-то «серые» поставки. Но бывали и крайне печальные случаи.
Так, в 2018 году детские онкологи опубликовали в медицинском журнале Lancet статью, в которой говорилось о нехватке в Иране таких химиопрепаратов, как аспарагиназа и меркаптопурин, используемых при лечении лейкемии. Дефицит лекарств и сейчас угрожает здоровью тысяч иранских детей, больных раком. Страдают и больные гемофилией.
Тогда же (после ввода нового пакета жестких американских мер) шведский производитель, опасаясь попасть под вторичные санкции, прекратил поставки в Иран специальных перевязочных материалов. Они предназначались, в первую очередь, для пациентов с тяжелыми и опасными для жизни заболеваниями кожи, такими как буллезный эпидермолиз, который вызывает чрезвычайно болезненные раны. В числе пациентов с таким заболеванием – дети, которых часто называют «детьми-бабочками», потому что их кожа хрупкая, как крылья бабочки. Повязки являлись наиболее эффективным средством для облегчения боли и предотвращения опасных для жизни инфекций. При этом было ясно, что подобные средства относятся к «гуманитарным исключениям». Но шведы решили не рисковать: своя рубашка ближе к телу.
А во время пандемии COVID-19 (Иран оказался одной из первых стран Ближнего Востока, где началась эпидемия) остро не хватало некоторых препаратов и оборудования. Американские санкции не запрещали эти поставки, но сами производители воздерживались от любых транзакций с Ираном, чтобы сократить свои риски.
«Серые» и «черные» схемы поставок крайне небезопасны в фармацевтическом бизнесе, ведь они резко сужают возможности для проверки качества товаров. И если неработающую или неправильно работающую технику медики еще могут вовремя снять с эксплуатации, то просроченное лекарство представляет куда более серьезную проблему. Поставки в Иран просроченных европейских медикаментов с исправленными сроками годности одно время являлись