Коротко, как мог, я рассказал ему о своей встрече с Амадеей, и о том, как Девлин обманул меня.
— Он безумен! — покачал головой Дженкинс. — И все эти люди тоже безумцы, если пошли за ним. Нет, кто бы мог подумать? Он замышлял это, наверное, не один месяц, а я даже не подозревал об этом.
— А чего он надеется достичь? — спросил я.
— Власти. Девлин рвется к власти!
В этот момент толпа у дворца торжествующе взревела. Стражники и простые граждане с триумфом выволокли из золоченых дверей своих пленников. Я увидел принца, Амадею, мажордома и других незнакомых мне, которых по одному выталкивали на верхние ступеньки, на потеху толпе. Их руки были связаны за спиной, волосы Амадеи были растрепаны, платье порвано.
Теперь по ступенькам поднимался Девлин. Он остановился перед Амадеей и плюнул ей в лицо. Затем обернулся к толпе, воздел руки и вскричал:
— Как мы поступим с тиранами?
— Головы с плеч, головы с плеч, головы с плеч! — стала скандировать толпа.
— А как мы поступим в ведьмой?
— На костер! На костер!
— А как мы поступим с предателями? — неожиданно воскликнул принц.
Его слова прозвучали так веско и так вовремя, что толпа словно осеклась и ответила ему тишиной.
— Я не тиран! — заговорил принц. — И моя жена — не ведьма! Разве я притеснял вас? Разве я мучил вас? Разве я убивал вас? И в чем виновна моя жена? Каким колдовством она занималась? Кто смеет обвинять нас в этом?
— Я смею! — торжествующе ответил Девлин. — Я и народ! Твоя тирания не в притеснениях а в безразличии. Посмотри на этих несчастных, скверно одетых, голодных и бездомных — а вы жили в огромном дворце, украшали себя золотом и набивали себе в рот больше, чем могли прожевать! Ты наслаждался богатствами, пока простые люди гнули на тебя спину! Вот почему ты тиран, принц!
— Принцы жили в этом дворце с незапамятных времен! — гордо отвечал принц. — Государь правит, а простые люди трудятся. Как может быть иначе? Если вы убьете нас, кто же будет править вами?
— Мы сами будем править собой! — закричал Девлин. — И все богатства будут принадлежать народу, а не принцу!
Он снова повернулся к толпе.
— Этот дворец будет ваш! И все богатства тоже будут ваши, и золото, вино и кушанья. Здесь все будет ваше! Вы хотите этого?
Толпа, до сих пор слушавшая тихо, встретила это предложение громким воплем: «Да!».
— Да, мы будем править сами, принц, — продолжал, ухмыляясь, Девлин. Ты нам больше не нужен. И твоя жена-колдунья тоже.
— Она не колдунья! У вас нет оснований называть ее так!
— У нас есть такие основания. Спроси-ка ее, кто сотворил говорящую крысу? Кто превращал мышей в лошадей? Кто превращал тыквы в золоченые кареты? Кто обещал превратить крысу в человека?
Дженкинс наклонился ко мне.
— Роберт, — взволнованно начал он, — ты пойдешь со мной? Их надо спасать!
— Да! — ответил я. — Нам надо поторопиться!
Дженкинс подхватил меня и мы побежали к лестнице.
— Это не колдовство! — оправдывалась тем временем Амадея. Слезы бежали по ее бледным щекам. — Я никому не причинила зла!
— Превратить крысу в человека, а человека в крысу! — зашипел Девлин. — Можно ли сделать это без помощи черной магии?
— Можно! — громко закричал Дженкинс, протиснувшись сквозь толпу к ступеням. Все головы повернулись к нам.
— Она не ведьма! Вот вам говорящая крыса, она сама скажет вам это!
И он поднял меня высоко над головой.
— Принцесса Амадея — сама доброта! — закричал я изо всех сил. — Вы не должны убивать ее! Она не может колдовать, все волшебство — доброе волшебство — творила Леди Света!
— Вот вам! Говорящая крыса! — взвизгнул Девлин. — Вы сами слышали крыса говорит! Вот вам доказательство! Взять их!
И тут же Дженкинса схватила стража. У подножия лестницы перед толпой выстроилась шеренга стражников, а Дженкинса поволокли за шиворот вверх по ступеням, к остальным пленникам. Я был все еще у него в руках. Я заметил, что один из стражников, держащий принца — это Джон.
— Нами правили, — закричал Девлин в толпу, — приспешники сил тьмы! Они процветали, пока мы страдали! Теперь настало время освободиться! Богатство и зло будут наказаны, а все их владения мы раздадим бедным! От имени народа я требую справедливости! Вы народ, вы будете править, вам решать!
— Отрубить ему голову! Отрубить ему голову! — словно заклинание, твердила толпа.
Девлин повернулся к Джону.
— Ну, значит, отруби ему голову.
— Нет! — вскрикнула Амадея.
— Не плачь, — обратился к ней принц. — Мы расстаемся ненадолго.
Пока стражники держали принца, Джон сорвал с его плеч одежды.
— И кто из вас готов пролить королевскую кровь? — спросил принц.
— Королевская кровь ничем не отличается от крови других людей, возразил Девлин.
— Но короли рождены, чтобы править. И моя смерть станет нарушением всех естественных законов этого мира. Кто же из вас готов нарушить эти законы?
Солдаты смущенно переминались, и никто не вышел вперед.
— Я отдам его одежды и корону тому, кто отрубит ему голову, — не выдержал Девлин.
Тогда вперед вышел чернобородый стражник.
— Я сделаю это. Такова воля народа. Таково его решение.
Толпа притихла, когда принца силой поставили на колени, прямо на ступенях, положив голову на самую верхнюю. Чернобородый стражник обнажил свой тяжелый меч и стал рядом. Меч поднялся высоко вверх.
— Я люблю тебя, Амадея, — сказал принц.
И меч опустился.
15
Трудно описать ужас этого момента. Кровь, везде была кровь. Амадея потеряла сознание. И лучше бы она тогда тоже умерла. Все мы застыли, глядя на скорчившееся на ступеньках тело, на полуотрубленную голову. Никто не мог пошевелиться. Чернобородый, которого с ног до головы окатила фонтаном брызнувшая кровь, стоял, как пурпурная статуя, сжимая обеими руками меч, все еще опущенный вниз после удара. Он первым нарушил всеобщее оцепенение, бросив меч, который со звоном покатился по каменным ступеням.
— Тиран мертв! — вскричал Девлин. — Да здравствует народ!
Он махнул своим приспешникам и они тоже закричали: «Тиран мертв!». Толпа быстро подхватила эти слова и вскоре радостно кричала и размахивала руками. Я вспомнил свадебную процессию. Тогда они тоже кричали и размахивали руками.
К Девлину подошел человек в черной рясе, тот самый, который говорил в зале.
— Ведьму надо сжечь. Но сначала мы должны заставить ее исповедаться и покаяться.
— Если она покается, — ответил Девлин, — это только нам на руку. А если нет — так или иначе мы сожжем ее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});